Жена кузнеца - Теплая Елена

40 глава.

Мы всей семьёй сидели за столом и обедали. На десерт я поставила яблоки, запечённые с орехами в середине, а перед подачей, я полила их сверху мёдом.

Когда десерт был съеден, Никита, встав из-за стола, сказал мне:

– Лада, мы с Соней уезжаем на рынок через два дня.

– А как же я? Ты что, меня не хочешь брать с собой? – удивилась я.

– По дороге очень холодно ночевать, и я не хочу рисковать тобой и нашей дочкой.

– Я прошу тебя, возьми меня! – взмолилась я. – Мне очень нужна эта поездка, и я обещаю, что буду себя беречь! Посмотри: я пью все отвары, что мне прописывает Северина. Я себя хорошо чувствую.

Муж ненадолго задумался и ответил:

– Если Северина разрешит тебе ехать – ты поедешь! Если нет – то больше меня не проси, я тебя не возьму.

Я улыбнулась ему и, быстро одевшись, пошла к Северине...

 

По дороге я заглянула к Соньке посмотреть на их дом. У меня всё никак не находилось времени, чтобы оценить работу, проделанную ребятами.

С виду дом получился добротный, а когда зашла в него, то увидела, что работы внутри осталось ещё достаточно много: полы ещё не везде были постелены, поэтому все перемещались по доскам; сени были застелены соломой, так как, по-видимому, здесь пока полы делать не будут, и их утеплили чем смогли; Ярослав возился с погребом.

Соньки дома не было.

– Здравствуй, Ярослав! – покричала я вниз, в погреб.

– Здравствуй, Лада! – ответил мне хозяин, выползая из подпола. – Ты к Соньке пришла?

– Ага, где она?

– Она пошла к соседке попросить у неё молока.

– Хорошо. Я тогда её тут подожду, – Ярослав махнул мне утвердительно рукой и скрылся в глубине погреба.

Я огляделась и, присев на лавку, стала рассматривать Сонькино хозяйство. Понравилась плита, которая была пристроена к печке. Я себя мысленно погладила по голове. Приятно, когда ты чем-то можешь помочь другим. Умывальника пока нет, но раковина уже стояла – было видно, что сделана она и аккуратнее, и продуманнее. Видимо, гончар уже не первую мойку делает. Раковина приобрела более плавные изгибы и стала глубже. Мне такая мойка тоже понравилась – вода на пол не будет выплёскиваться.

Вспомнив, как Мишутка всё пытался помочь помыть мне посуду, я чуть не расплакалась, моё сердце сжалось от тоски и горя.

В этот момент открылась дверь, и в дом с крынкой молока зашла Сонька.

– Лада, ты ко мне? Что-то случилось? – спросила она встревожено.

– Нет, я иду к Северине. Никита не хочет меня с собой брать, сказал, если только твоя сестра разрешит, то он возьмёт меня.

– Понятно. Хотя... Я бы тоже – как и Никита – не брала бы тебя с собой в город. И дорога дальняя, да и холодно уже...

– Ну, Соня, хоть ты прими мою сторону! Мне ведь дома так тоскливо – я везде вижу Мишутку... – из моих глаз снова покатились слёзы, а Сонька, подойдя ко мне и погладив по голове, сказала:

– Ладно, ладно, успокойся... Только... Только обещай, что если Северина скажет, что нельзя – ты останешься дома и не будешь уговаривать Никиту. Пойми: это же для безопасности твоего ребёнка! – я покивала головой в ответ, а Соня продолжила. – Сейчас я доделаю свои дела, и мы вместе с тобой сходим. И я ответ буду знать.

«Вот это да!», – подумалось мне. – «Она со мной – как с малым ребёнком... Ладно, хоть в этом положении хоть чуть-чуть покапризничаю, а то здесь совсем это не принято. Здесь мужики считают, что беременность – это не болезнь, и бабе можно всё делать, а если не смогла ребёнка выносить – то бракованная и ни к чему не годная...».

Сонька быстро подвигала на печке посуду, что-то – побросав в кастрюли – помешала, и мы пошли к Северине.

 

Дом травницы был на окраине посёлка, ближе к лесу. Он ничем практически не отличался от обычного дома. Всё как у всех.

Когда мы зашли с Сонькой в дом, Сонька позвала сестру.

– Северина, ты дома?

– Да, заходи! – был ответ.

Мы прошли в комнаты и увидели, что весь дом был увешан травами. Травы были везде, и запах стоял бесподобный.

Северина что-то толкла в ступке на столе и засыпала в рядом лежали холщовые мешочки те травки, которые потолкла.

На полу сидела девочка лет пяти, очень похожая на Северину. Очень серьёзная, глаза

как у мамы, и она с нас их не спускала.

Когда мы с Сонькой поздоровались с хозяйкой и сели рядом с ней на лавку, то девочка отложила свою куклу из соломы и подошла ко мне. Она положила свою руку на мой живот и молча смотрела на меня.

Рука у девочки была очень тёплая, а я, ничего не понимая, смотрела то на девочку, то на Северину.

– Не бойся! Она разговаривает с ней. Мария сильнее меня в этом плане – может даже поговорить и успокоить малыша. Это было бы очень удобно при родах, но она пока маленькая, и я её с собой не беру.

Я посмотрела на девочку, а она...

Девочка, оторвав руки от моего живота, подняла глаза на меня и сказала:

– Хорошо, что ты выбросила кристалл, теперь я смогу быть с тобой в этой жизни, а не разговаривать через стекло.

«О чём она?», – у меня по спине поползли мурашки. – «Ведь никто не знает, что я, испугавшись кристалла, выкинула его в речку!».

– Мария, что тебе сказала девочка? – спросила Северина у дочки, показывая на мой живот.

– Она сказала, что она очень хотела с ней быть... – тут она показала на меня. – И попросила их соединить в этой жизни у светлых духов.

– Кто? – я даже вскочила с лавки – такая информация просто не укладывалась в голове.

– Её мама... – показала на меня девочка, взяла куклу и села дальше играть.

Я прижала руки к животу и с каким-то ужасом смотрела на свои руки.

Наверное, дед-шаман, именно про этот выбор мне и говорил: где я хочу быть и с кем. Сначала – я выбрала этот мир, теперь – я в этом мире буду не одна. Моя мама тоже придёт ко мне, в виде моей дочери. Чувствовала я себя странно, даже растерялась от таких новостей.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍