Воспоминания одной звезды - Пола Негри

Когда мы сошли с поезда на вокзале в Пасадине, нас конечно же снова окружила целая орава репортеров и фотографов.

Но я так обрадовалась завершению поездки, что даже ощутила прилив нежности к ним. Вокзал был забит любопытными, и это помимо большой группы встречавших нас из Famous Players, комитета по организации торжественной встречи. Для них все приезжие с восточного побережья были существами незнакомой породы, а уж актриса из Европы — это прямо-таки нечто совершенно невообразимое!

Пока мы ехали в сторону Голливуда, я не могла сдержать волнения. Не помню, что именно я ожидала там увидеть или пережить, но когда мы поехали по Голливуд-бульвару, уверена, что вовсе не представший перед моими глазами маленький сонный городок с приземистыми, ничем не примечательными строениями. Кстати, этот вид куда лучше характеризовал Голливуд того времени, чем существующий сегодня. Пышные, броские здания, построенные позже того, как я появилась в Голливуде в сентябре 1922 года, не способны изменить непреложный факт: это не столько реальный город, сколько фабрика по производству иллюзий… Новый фасад зданий из стали и бетона не скрывает мифической сути этого места. Так я оказалась в Голливуде — городе, которого по-настоящему не было, но который существовал лишь как образ мышления, как состояние духа, и именно это идеально устраивало меня.

Глава 8

Про мои отношения с Чарли Чаплином уже столько всего понаписано… и многое из этого, к сожалению, написал сам мистер Чаплин. К моему еще большему сожалению, написанное им в основном не соответствует действительности. Чтобы не рассказывать, что он повел себя не как подобает истинному джентльмену, я предпочитаю оправдывать его на том основании, что все шуты обитают в мире своих фантазий. И у Чарли присутствовала такая же черта, как у многих великих комедийных актеров: полностью отсутствовало чувство юмора в том, что касалось его частной жизни.

Но все, о чем пойдет речь дальше, произошло много лет назад. Чарли с тех пор счастливо женился, вырастил много детей, и мне кажется совершенно феноменальным, что его самолюбие до сих пор все еще задето теми давними событиями и что он не способен увидеть некоторые комические аспекты наших тогдашних отношений. Как бы то ни было, сейчас настала пора расставить все точки над «i». Рассказанное далее абсолютно достоверно, причем это подтверждают и сообщения прессы, и устные свидетельства тех, кто был свидетелем происходившего в те, уже далекие, годы.

В сентябре 1922 года, вскоре после моего появления в Голливуде, великий импресарио Дэниел Фроман[165] пригласил меня на благотворительное мероприятие, которое было устроено для Фонда актеров[166] в незадолго до того открывшемся концертном зале под открытым небом Hollywood Bowl[167]. Устраивала это событие Ассоциация кинорежиссеров. Все знаменитые кинозвезды должны были предстать как герои пьес Шекспира, и меня попросили изображать Клеопатру. По мысли представителей Famous Players, это позволит наилучшим образом представить меня всем, кто причастен к миру кино, поэтому я конечно же приняла их предложение.

Так получилось, что именно в этот день возник первый раунд длительных недружелюбных отношений, созданных каким-то незадачливым «светочем» из отдела рекламы и пропаганды киностудии… Дело в том, что тогда главными кинозвездами женского пола у Famous Players были Глория Свенсон[168] и я. Поскольку я сразу согласилась участвовать в мероприятии Фонда актеров, киностудия сделала заявление для представителей прессы, что Глория отказалась появиться там, причем именно из-за меня. Мне очень жаль, что она согласилась поддержать подобные выдумки, но именно тогда был дан старт широкому освещению в газетах о якобы существовавшей между нами вражде. В результате за долгие годы мы так и не подружились, а я ведь восторгалась ею и как актрисой, и как женщиной.

Предоставить одеяние Клеопатры был обязан костюмерный цех киностудии. Оказалось, что это, по сути, одни лишь драгоценные камни, обрамлявшие обнаженное тело. Взглянув на то, что мне принесли, я с трудом удержалась, чтобы не расхохотаться. Костюм был, вероятно, изначально создан для Теды Бары[169]. Сама эта ситуация являла собой столь чудесный пример шутки для узкого круга посвященных, что я надела костюм без каких-либо колебаний. Режиссер фильма «Белла Донна» Джордж Фицморис заехал за мною вместе со своей женой, и они довезли меня до амфитеатра. Я познакомилась с ними еще раньше, и оба очень мне понравились.

Глория Свенсон, конец 1940-х годов

Режиссеру — его все называли «Фитци» — не было еще сорока, и он носил экстравагантные усики, подкрученные кверху. По-английски он говорил с французским акцентом и, кроме того, отличался невероятной учтивостью и умением выходить из сложных ситуаций. Его супруга, блондинка с округлыми, мягкими чертами лица, того же возраста, что и сам Фицморис, написала сценарий фильма «Белла Донна». До замужества с Джорджем, в 1917 году, ее знали под именем Уида Бержер[170].

Теда Бара, 1910-е годы

Впоследствии, в 1924 году, выйдя замуж за Бэзила Рэтбоуна[171], она стала известной как одна из самых элегантных и остроумных хозяек голливудских салонов. Уже в ту пору Уида устраивала невероятные, превосходные приемы.

Когда мы подъехали к Hollywood Bowl, наш автомобиль вдруг занесло, и он врезался в другую машину. Из нее тут же выскочил невысокий мужчина и бросился в нашу сторону. Мы остановились на обочине. Вглядываясь в наше окно, он озабоченно спросил:

— Никто не пострадал?

В этот момент я узнала его — это был Чарли Чаплин, и тут он сам радостно воскликнул:

— Пола! Какой удачный случай!

— Ну да, невероятно удачный, — ироничным тоном ответила я.

— Ты даже не представляешь, как я хотел связаться с тобой! — заявил он.

— В самом деле? Странно, что тебе не пришло в голову позвонить мне по телефону…

На это он лишь весело захихикал. Впоследствии, уже общаясь с ним, я поняла: чем более едким был мой сарказм, тем больше удовольствия это доставляло Чаплину.

Весь Голливуд ожидал моего появления, и в тот вечер оно вызвало сенсацию. После моего выхода я пришла в ложу к Фитци и Уиде, чтобы посмотреть остальное действо. Я была взбудоражена, но все же очень хотела увидеть и других кинозвезд, поскольку интересовалась ими не меньше, чем собой. Чарли тут же бросил ту компанию, с которой пришел на этот вечер, и захотел провести остаток вечера с нами. Супруги Фицморис пытались смотреть представление, следить за действом, но их раздражал постоянный