Эндер в изгнании - Орсон Скотт Кард

Эндер опустил кокон обратно в ящик, запер его, а затем оставил на тележке с багажом, который предстояло спустить на поверхность планеты.

Вирломи лично пришла встречать челнок; через считаные минуты она ясно дала понять, что эта любезность исключительно ради Эндера. Чтобы с ним поговорить, она поднялась на борт.

Эндер не воспринял это как добрый знак. Ожидая, пока Вирломи поднимется, он сказал Валентине:

– Она не рада меня здесь видеть. Хочет, чтобы я вернулся на корабль.

– Подожди, посмотрим, чего она хочет, – ответила сестра. – Может, всего лишь прояснить твои намерения.

Когда губернатор вошла, ее лицо едва напоминало лицо той девушки, которую Эндер видел на фото времен китайско-индийской войны. Год-два раздумий над поражением, а затем шестнадцать лет во главе колонии – это неминуемо должно было сказаться на внешности.

– Спасибо, что позволил мне навестить тебя так сразу, – поблагодарила она.

– Вы нам безмерно польстили тем, что лично пришли нас встретить, – ответил Эндер.

– Я должна была тебя увидеть до того, как ты появишься в колонии. Клянусь, я никому не сказала о твоем прибытии.

– Верю, – кивнул Эндер. – Но ваши слова, кажется, подразумевают, что люди знают – я здесь.

– Нет, – сказала она. – Слухов об этом, слава богу, нет.

«Какому богу?» – задался вопросом Эндер. Или, считаясь богиней, она славит саму себя?

– Когда полковник Графф – или кто он там был, не важно, для меня он всегда будет полковником Граффом – сказал мне, что он попросил тебя прилететь, и причиной этого было предчувствие проблем с одной конкретной семьей.

– Нишель и Рэндалл Фирс, – произнес Эндер.

– Да, – подтвердила Вирломи. – Так уж вышло, что я тоже распознала в них потенциальную проблему во время сборов в бывшей Боевой школе. Поэтому я поняла его озабоченность. Но вот чего понять не могла: почему Графф считал, что ты сможешь справиться с этим лучше меня?

– Не уверен, что он так думал. Возможно, он хотел, чтобы у вас появился дополнительный ресурс, на который можно опереться – в случае, если у меня появятся идеи. А они стали проблемой?

– Мать – обычная затворница-параноик, – сказала Вирломи. – Но она прилежно работала, и если временами излишне навязчиво опекала сына, в их отношениях не было ничего странного, никаких тревожных признаков. Он был таким крохой. Почти как игрушка. Но начал ходить и говорить в очень юном возрасте. Невероятно юном.

– И он потихоньку рос, – продолжил за нее Эндер, – и стал подростком. И продолжал расти с обычной скоростью, но рост не прекращался. Полагаю, сейчас он уже вымахал…

– …под два метра ростом и прекращать не собирается. Откуда ты знаешь?

– Потому что знаю, кто его родители.

Вирломи резко выдохнула:

– Графф знает, кто его настоящий отец. И он мне не сказал! Как же я могла действовать, если он не дал мне всей информации?

– Простите, что напоминаю, – сказал Эндер, – но в то время вам не слишком доверяли.

– Да, – согласилась она. – Но я думала, раз он сделал меня губернатором, он даст мне… но это в прошлом, все позади.

Эндер задался вопросом, жив ли еще Графф, или его действительно больше нет. Его не было в реестрах адресатов, к которым Эндер имел доступ. И у Эндера не было тех привилегий в использовании ансибля, какие он имел, будучи губернатором колонии. Правда, имелись алгоритмы поиска, просто пока ему не представилось достаточно времени.

– Граф не хотел лишать вас информации. Но он оставил на мое усмотрение, что вам сказать.

– Значит, ты тоже мне не доверяешь? – спросила она.

Тон ее голоса был шутливым, но в глубине пряталась боль.

– Я вас не знаю, – ответил Эндер. – Вы вели войну против моих друзей. Освободили свою страну от вторжения. Но затем сами превратились в мстительного агрессора. Я не знаю, что мне делать с этой информацией. Позвольте мне разобраться и узнать вас лучше.

Тут заговорила Валентина – в первый раз после приветствий:

– А что такого случилось, что вы поспешили уведомить нас, что никому не говорили о прибытии Эндера?

Вирломи повернулась к ней и уважительно произнесла:

– Это часть давней борьбы между мною и Рэндаллом Фирсом.

– Он же еще ребенок?

Вирломи горько рассмеялась:

– Выпускники Боевой школы не считают себя таковыми.

Эндер тоже усмехнулся:

– Справедливо. И как давно продолжается эта борьба?

– К тому времени, как ему стукнуло двенадцать, он уже был не по годам развитым… оратором. Так что старые поселенцы и колонисты неиндийского происхождения, прилетевшие со мною, слушали его затаив дыхание. Поначалу он был их талисманом. А теперь он, скорее, их духовный лидер, их…

– …Вирломи, – закончил Эндер.

– Он сделал себя в некотором роде эквивалентом того, кем индийские колонисты считают меня, да, – сказала она. – Я никогда не заявляла, что я богиня.

– Давайте не будем углубляться в эти старые споры.

– Я просто хочу, чтобы вы знали правду.

– Нет, Вирломи, – вторглась Валентина в их разговор. – Вы намеренно создавали образ богини. А когда люди спрашивали вас, вы не отрицали, разве что отшучивались: «С каких пор богини ходят по земле?», «Почему богиня так часто ошибается?». И самый омерзительный из уклончивых ответов: «А вы как думаете?»

Вирломи вздохнула.

– В вас нет ни капли жалости, – заметила она.

– Отнюдь, – ответила Валентина. – Жалости во мне хоть отбавляй. А вот с манерами – полный швах.

– Да, – сказала Вирломи. – Он учился, наблюдая за мною, за тем, как я обращаюсь с индийцами, которые меня боготворили. В его группе нет объединяющей религии, нет общих традиций. Но он их создал, особенно когда всем стала известна эта дьявольская книга «Королева улья».

– Почему же она дьявольская? – спросил Эндер.

– Потому что она лжива. Кто может знать, о чем думали, что чувствовали и помнили королевы ульев, что они пытались делать? Но эта книга превратила жукеров в персонажей трагедии, сделала мучениками в глазах тех впечатлительных идиотов, которые наизусть учат эту проклятую книгу.

Эндер фыркнул:

– Смышленый парнишка.

– Что? – спросила Вирломи, подозрительно взглянув на него.

– Полагаю, все это вы рассказываете мне потому, что он каким-то образом заявляет, будто он наследник королев ульев.

– Что является полнейшим абсурдом, ведь наша колония – первая, которая возникла не на руинах цивилизации жукеров.

– Так как ему это удается? – спросил Эндер.

– Он заявляет, что индийское население – восемьдесят процентов от всей колонии – просто-напросто пытается воссоздать здесь в точности свою земную культуру. В то время как он и остальные пытаются создать что-то новое. У него достает нахальства называть свое маленькое движение «Исконными жителями Ганга». И он говорит, что мы, индийцы, подобны шакалам, которые заселяют другие миры – уничтожают коренных жителей, а затем присваивают себе все их достижения.

– И люди идут за ним?

– Пока немногие, – сказала Вирломи. – Большинство не-индийских колонистов пытаются в это не лезть.

– Но ему верят, – уточнил Эндер.

– Миллионы.

– Здесь же нет столько колонистов, – удивилась Валентина.

– Он пудрит мозги не только местным, – объяснила Вирломи. – Свои статьи он отправляет по ансиблю. В большинстве крупных городов Земли имеются филиалы «Исконных жителей Ганга». Даже в Индии. Миллионы, как я уже сказала.

Валентина вздохнула:

– Я видела, в Сети их называют «исконниками», но я не заинтересовалась. Так, значит, движение зародилось здесь?

– Они считают «Королеву улья» своей библией, а жукеров – своими духовными предками. На Земле их доктрина почти полностью противоположна тому, что Рэндалл проповедует здесь. Они заявляют, что организация СЛЗ должна быть распущена, потому что она стирает все «настоящие», «исконные» земные культуры. Они отказываются говорить на общем. Устраивают большое шоу из своего следования старым религиям.

– А здесь Рэндалл обвиняет ваших людей именно в этом, – заметил Эндер. – В том, что они сохраняют культуру Земли.

– Да. Но он заявляет, что это несовместимо, что индийская культура возникла не здесь. Это новое место, поэтому он и его «Исконные жители Ганга» создают настоящую, подлинную культуру этого мира, вместо того чтобы копировать старую, земную.

Эндер хихикнул.

– Тебе смешно? – спросила Вирломи.

– Нисколько, – сказал Эндер. – Я просто подумал, что Графф действительно был гением. Не таким умным, как дети, которых он тренировал в Боевой школе, но… когда Рэндалл был младенцем на руках матери, Графф уже знал, что от него будут проблемы.

– И он отправил тебя, чтобы меня спасти, – сказала она.

– Сомневаюсь, что вас нужно спасать.

– Нет, не нужно. Я уже обо всем позаботилась. Я спровоцировала его на нападение прямо у меня дома. Это зафиксировано на видео, мы уже провели слушания и приговорили его к изгнанию. Он отправляется обратно на Землю – вместе со всеми мятежниками, которые захотят полететь вместе с ним.