Эндер в изгнании - Орсон Скотт Кард

Так что, вместо того чтобы игнорировать мать, Ахиллес обнаружил, что задается вопросом: как можно организовать смерть Эндера Виггина без того, чтобы собственноручно его убивать?

Его мысли перескочили на более утонченный план: «Я уже наполовину уничтожил Эндера Виггина – как мне завершить этот процесс?»

Если Эндера просто убить, он станет мучеником. Но если Виггина спровоцировать на то, чтобы он убил снова – еще одного ребенка, – это уничтожит его раз и навсегда. Он всегда так поступал. Почувствовав соперника, он вынуждал его напасть, а затем убивал в процессе самозащиты. Он делал так дважды, и оба раза не понес наказания. Но его защитников здесь нет – все они почти наверняка уже мертвы. Остались только факты.

«Могу ли я направить его действия по старому руслу?»

Он поделился идеей с матерью.

– Если он убьет снова – на этот раз шестнадцатилетнего, но все же ребенка, пусть и крупного, – тогда его репутация будет загублена навсегда. Его будут судить, и на сей раз осудят – никто уже не поверит, что он убил «из самозащиты» три раза! – и это уничтожение будет куда более полным, чем просто прекращение телесной жизни. Я навеки уничтожу его имя.

– Ты говоришь о том, чтобы дать ему убить тебя?

– Мам, Эндера Виггина не надо специально провоцировать. Достаточно дать ему повод, со всем остальным он и сам прекрасно справится.

– Но ты?.. Умрешь?

– Мама, ты же сама сказала. Уничтожить врагов отца – это стоит любых жертв.

Она упала перед ним на колени:

– Я рожала тебя не для того, чтобы ты просто сгубил свою жизнь! Ты на полголовы выше его – по сравнению с тобой он карлик. Как он может тебя убить?

– Из него делали солдата, его тренировали. И не так давно. А кого растили из меня? Фермера. Механика. Обучали тем работам, которые требовались от подростка, не по годам крупного, умного и сильного. Никакой войны. Никаких драк. Я ни с кем не дрался с тех пор, как был малышом и мне приходилось отбиваться от старших.

– Мы зачали тебя не для того, чтобы ты умер от рук Виггина, как твой отец!

– На самом деле отец погиб от рук Дельфики. Джулиана, если конкретно.

– Дельфики, Виггины – это сторона одной монеты. Не смей даже думать о самопожертвовании, не позволяй ему тебя убить.

– Мам, я тебе уже сказал. Он сам найдет способ. Он всегда так делает. Он воин.

– Нет!

На то, чтобы ее успокоить, ушло два часа, и пришлось выдержать плач и крики, – Ахиллес знал, что соседи, должно быть, слушают и пытаются понять, в чем дело. Но в конце концов мать уснула.

Ахиллес прошел в контору по мониторингу поголовья скота и с тамошнего компьютера отправил Виггину сообщение:

«Полагаю, я составил о тебе неверное мнение. Как мы можем это прекратить?»

Он не ожидал, что получит ответ до завтрашнего дня. Но ответ пришел еще до того, как Ахиллес отключил терминал.

«Когда и где ты хочешь встретиться?»

Неужели это и правда так просто?

Время и место особого значения не имели. Это должно быть там, где их разговору не смогут помешать Вирломи и ее шестерки и где должно быть достаточно светло, чтобы можно было вести съемку. Что толку будет, если он умрет ради своего отца и это не будет зафиксировано? И чего доброго, этот Виггин сможет обернуть все в свою пользу и снова ускользнет со свежей кровью на руках.

Они договорились о времени и месте. Ахиллес отключил терминал.

А затем остался сидеть на месте, дрожа. «Что я натворил? Это же действительно Эндер Виггин. Я организовал собственную смерть. Я больше и сильнее, но то же самое можно сказать о тех мальчишках, которых он уже убил. Королевы ульев тоже были сильнее – и где они? Эндер Виггин не проигрывает.

Для этого я и появился на свет. Именно это мама прививала мне с младенчества. Я живу, чтобы отомстить за своего отца. Чтобы уничтожить Гегемонию, разрушить все, что создал Питер Виггин. Возможно, это невыполнимо. Но уничтожить Эндера Виггина… Я могу сделать это, просто позволив ему меня убить – и показав миру, как это случилось. Мать будет горевать, но она всю жизнь прожила в горе.

Если он настолько умен, он должен знать, что я замышляю. Он не поверит, что я внезапно изменил мнение. Я не могу одурачить Эндера Виггина таким очевидным планом. Он наверняка догадывается, что я буду записывать все.

Но вряд ли он думает, что ему придется меня убить. Скорее, он считает меня легким противником, которого сможет победить не убивая. Может, считает меня эдаким переростком, который в жизни никого не ударил.

А может статься, что я переоцениваю его? Как-никак он всю войну воевал против инопланетян и ни разу не заподозрил, что сражается не с компьютерами или наставниками. Это ли не тупость?

Я пойду. Посмотрим, что получится. Я готов умереть, но с одним условием: если это уничтожит его».

Они встретились через два дня, на рассвете, за контейнерами с компостом. Там им никто не мог помешать: запах заставлял людей избегать этого места и ни у кого не было особой необходимости оказаться тут в это время – растительные отходы сбрасывали только в конце дня.

Друзья Ахиллеса расставили камеры, чтобы покрыть всю эту территорию. Каждому слову предстояло быть записанным. Эндер, по-видимому, понимал, что так будет, – разве Ахиллес не выкладывал свою пропаганду в Сети? – но даже если Эндер решит уйти, конфронтация наверняка будет яростной и сработает против него. А если нет, Ахиллес просто не станет ее использовать.

За день до этого Ахиллес не раз думал о вероятности смерти и каждый раз эту мысль воспринимал словно какой-то другой человек. Иногда это казалось почти забавным: Ахиллес так силен, он настолько выше Эндера, настолько массивнее, его руки настолько длиннее! В другой раз смерть казалась почти неизбежной, но бесполезной, и он думал: «Какой же я дурак, так бессмысленно отдаю собственную жизнь».

Но к концу дня он сообразил: «Я делаю это не ради отца. Я иду на этот шаг, потому что мать растила меня для мщения. Я делаю это ради всего человечества. Великие кровожадные монстры прошлого почти никогда не призывались к ответу. Они умирали от старости, доживали в роскошном изгнании или – перед лицом неизбежного поражения – кончали жизнь самоубийством».

Оказаться последней жертвой Эндера Виггина – оно того стоило. И не ради семейных перебранок, а потому что мир должен, обязан увидеть, что великим преступникам вроде Эндера Виггина не уйти от наказания. Рано или поздно они совершат на одно преступление больше, чем можно, и их призовут к ответу.

«И я буду последней жертвой, чья смерть низвергнет Эндера Ксеноцида».

Другая его часть сказала: «Ты поверил своей же пропаганде».

Еще одна крикнула: «Живи!»

Но он ответил им: «Если что-то в отношении Эндера Виггина и правда, так это то, что он не может допустить поражения. Именно так я его и заманю – поставлю перед лицом поражения, и он сделает все, чтобы его избежать, – и когда убьет меня, тогда он по-настоящему будет повержен. Это его фатальный изъян – им можно манипулировать, поставив перед лицом поражения».

Глубоко внутри у Ахиллеса зародился вопрос, который попытался вырваться на поверхность, где с ним пришлось бы иметь дело. Не получается ли так, что это не вина Эндера? Если у него действительно не было иного выбора, кроме как уничтожить противника?

Но Ахиллес немедленно задушил эту попытку увильнуть. Мы лишь продукт наших генов и воспитания, дополненных случайными событиями жизни. «Вина», «порицание» – все это детские понятия. Что действительно имеет значение, так это факт чудовищных преступлений Эндера, которые продолжатся, если его не остановить. Ведь иначе он может жить вечно, всплывая тут и там, чтобы создавать проблемы. «Но я положу этому конец. Не месть, но предотвращение. И поскольку он станет примером, быть может, других монстров тоже будут останавливать раньше, как они станут убивать часто и много».

Из тени выступил Эндер:

– Хо, Ахиллес.

Ахиллесу потребовалось полсекунды – полшага, – чтобы сообразить, каким именем назвал его Эндер.

– Имя, которым ты называешь себя, когда один, – сказал Эндер. – В своих снах.

Откуда он знает? Что он такое?

– У тебя нет доступа к моим снам, – сказал Ахиллес.

– Хочу, чтобы ты знал: я просил Вирломи смягчить твой приговор. Потому что я должен улететь на этом корабле, а я не хочу возвращаться на Землю.

– Можно понять. Там жаждут твоей крови.

– Сейчас – да, – согласился Эндер. – Но ситуация колеблется то так, то эдак.

Судя по всему, он понятия не имеет, что именно Ахиллес заварил всю эту кашу.

– У меня есть дело, и если я верну тебя на Землю, то потеряю время. Думаю, я почти убедил Вирломи, что Свободные люди Земли никогда не дадут губернаторам права высылать с планет колонистов, которые им чем-то мешают.

– Я не боюсь возвращаться на Землю.

– Именно так я и думал. Все это ты делал в надежде, что тебя туда отправят. «Только не бросай меня в терновый куст!»