Эндер в изгнании - Орсон Скотт Кард

Орсон Скотт Кард

Эндер в изгнании

Orson Scott Card

ENDER IN EXILE

Copyright © 2008 by Orson Scott Card

All rights reserved

Публикуется с разрешения автора и его литературного агента, Barbara Bova Literary Agency (США) при содействии Агентства Александра Корженевского (Россия)

© А. Мальцев, перевод, 2015

© В. Еклерис, иллюстрация на обложке, 2015

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2015

Издательство АЗБУКА®

Посвящается Бэйдону Хилтону, Джордану Хилтону и Рики Фентону. Ромео, Меркуцио и Бенволио, как и прежде, примите мое доверие и восхищение, друзья-попутчики на извилистом жизненном пути

1

Кому: [email protected], [email protected]

От: hgraff%[email protected]

Тема: Когда Эндрю вернется домой

Уважаемые Джон Пол и Тереза Виггин!

Надеюсь, вы понимаете, что при недавней попытке Варшавского договора захватить Межзвездный флот, нашей (в Администрации образования) единственной заботой была безопасность детей. Но сейчас пора решать проблемы логистики и возвращать ребят по домам.

Уверяем вас: в ходе процедуры по передаче Эндрю от МФ американскому правительству он будет находиться под постоянным наблюдением и неусыпной охраной. Уровень охраны, которую МФ будет поддерживать после передачи, еще обсуждается.

Администрация образования прилагает все усилия к тому, чтобы гарантировать Эндрю возможность возвращения к настолько нормальному детству, насколько это возможно. Однако мне бы хотелось узнать ваше мнение по поводу того, следует ли его удерживать здесь, в изоляции, до тех пор, пока не закончатся разбирательства, касающиеся действий Администрации образования, предпринятых в ходе последней кампании. Весьма вероятно, что появятся показания, которые выставят Эндрю и его поступки в неприглядном свете, с тем чтобы через самого Эндрю и других детей опорочить Администрацию образования. Здесь, в штабе Межзвездного флота, мы имеем возможность оградить Эндрю от этой, худшей стороны расследования; на Земле сделать это будет невозможно, и вероятность того, что его призовут к даче свидетельских показаний, значительно выше.

Тереза Виггин сидела на кровати, держа в руках распечатку письма от Граффа. «Призовут к даче свидетельских показаний». Это значит выставят напоказ в качестве… кого – героя? Уж скорее, в качестве монстра: некоторые сенаторы уже осудили эксплуатацию детей.

– Это даст ему урок, как спасать человечество, – сказал ее муж, Джон Пол.

– Сейчас не время для колкостей.

– Тереза, будь благоразумной, – сказал Джон Пол. – Я не меньше тебя хочу, чтобы Эндер вернулся домой.

– Нет, это не так! – горячо возразила Тереза. – В тебе нет той боли, тоски, постоянного ощущения, как его не хватает.

Уже произнося эти слова, Тереза знала, что несправедлива к мужу. Она закрыла глаза и покачала головой.

К его чести, он понял и не стал спорить с ней о своих чувствах.

– Тереза, ты не сможешь вернуть те годы, которые они забрали. Он уже не тот мальчик, которого мы знали.

– Тогда нам придется узнать того мальчика, которым он стал. Здесь. В нашем доме.

– В окружении телохранителей.

– Вот это утверждение я просто отказываюсь принимать. Да кто может захотеть причинить ему вред?

Джон Пол опустил книгу, перестав делать вид, будто ее читает.

– Тереза, ты умнейший человек из всех, кого я когда-либо знал.

– Он лишь ребенок!

– В войне с невероятно мощными силами он одержал победу.

– Он выстрелил из одного-единственного оружия. Которое не разрабатывал, которое применил, не ведая…

– Он вывел это оружие на позицию для стрельбы.

– Жукеров больше нет! Он герой, и ему ничто не угрожает.

– Все верно, Тереза. Он герой. И как ты представляешь его появление в средней школе? Какой из учителей восьмых классов будет готов к нему? К каким школьным бала́м будет готов он?

– На все нужно время. Но здесь, в кругу семьи…

– Да, мы очень теплая и дружная семья. Гнездышко, в котором ему будет так уютно.

– Но мы любим друг друга!

– Тереза, полковник Графф лишь пытается предупредить нас, что Эндер – не только наш сын.

– Чей же еще?

– Ты знаешь, кто хочет убить нашего сына.

– Нет, не знаю.

– Существует куча правительств, которые считают военную мощь Америки препятствием в осуществлении их целей.

– Но Эндер не собирается становиться военным, он собирается быть…

– На этой неделе он не встанет в ряды американских военных. Может быть. Тереза, он победил в войне, будучи двенадцати лет от роду. С чего ты взяла, что наше доброжелательное и демократическое правительство не призовет его в ту же секунду, когда он окажется на Земле? Или не поместит его под опеку с охраной? Может быть, они позволят нам присоединиться к нему, а может, и нет.

Тереза не стала вытирать слезы, покатившиеся по щекам.

– Итак, ты хочешь сказать, что, когда он нас покинул, мы потеряли его навсегда.

– Я говорю, что, когда твой ребенок идет на войну, обратно он уже не вернется тем, кем был. Прежним малышом. Он станет другим, если вообще сможет вернуться. Поэтому позволь задать тебе вопрос: ты хочешь, чтобы он направился туда, где опасность для него будет максимальной, или предпочтешь, чтобы он оставался в относительной безопасности?

– Думаешь, Графф пытается вынудить нас дать согласие и дальше держать Эндера при себе, там, в космосе?

– Я думаю, его волнует, что будет с Эндером. И он дает нам понять – не говоря об этом прямо, потому что каждое его письмо может использоваться против него в суде, – что Эндер в серьезной опасности. После победы Эндера не прошло и десяти минут, как русские предприняли жестокую попытку установить контроль над МФ. Их солдаты успели расправиться с тысячами офицеров флота, прежде чем МФ смог дать отпор. А что было бы, одержи они победу? Они вернули бы Эндера домой и провели парад в его честь?

Тереза все это понимала. Знала с той минуты, как прочла письмо Граффа. Нет, еще раньше – она с ужасом осознала это, как только услышала, что война с жукерами закончена. Эндер домой не вернется.

Она почувствовала на плече руку Джона Пола и стряхнула ее. Тереза лежала, отвернувшись от мужа, и плакала, потому что знала – спор ею проигран. И еще потому, что в этом споре она сама была на другой стороне.

– Когда он родился, мы знали, что он нам не принадлежит.

– Но на самом деле он наш…

– Если он вернется домой, его жизнь окажется в руках любого правительства, имеющего власть защитить и использовать его… Или убить. Он самый важный козырь, оставшийся с войны. Великое оружие. Это все, чем он будет. И в любом случае у такой знаменитости, как он, не может быть нормального детства. А мы… Тереза, много ли пользы будет от нас? Понимаем ли мы, чем была его жизнь в последние семь лет? Какими родителями для этого мальчика – мужчины, которым он стал, – будем мы?

– Мы будем замечательными родителями, – сказала она.

– Это потому, что мы идеальные родители для детей, которые все же живут с нами в одном доме?

Тереза повернулась на спину:

– Ох! Бедный Питер. Его, должно быть, убивает сама мысль о том, что Эндер может вернуться.

– Эта мысль лишает ветра его паруса.

– О, насчет этого я не уверена, – сказала Тереза. – Готова поспорить, Питер уже раздумывает, как обернуть себе на пользу возвращение Эндера.

– Пока не поймет, что Эндер слишком умен, чтобы его можно было использовать.

– Но Эндер ведь не имеет опыта в политике? Он же все время был с военными.

Джон Пол хихикнул.

– А, ну да. Конечно, можно подумать, среди военных меньше политиков, чем в правительстве. Но ты права, – сказал Джон Пол. – В этом смысле у Эндера есть защита. Да, есть люди, которые намерены его использовать, а он не слишком опытен в бюрократических баталиях. По-видимому, в этих делах он действительно подобен ребенку в джунглях.

– Так Питер и вправду сможет им воспользоваться?

– Меня тревожит не это. Меня тревожит, что сделает Питер, когда поймет, что не сможет воспользоваться им.

Тереза села и посмотрела мужу в лицо:

– Думаешь, Питер поднимет руку на Эндера?

– Питеру не обязательно поднимать свою руку для чего бы то ни было. Ты знаешь, как он использует Валентину.

– Лишь потому, что она позволяет ему себя использовать.

– Именно это я и имею в виду, – сказал Джон Пол.

– Эндеру не грозит опасность со стороны своей же семьи.

– Тереза, нам нужно принять решение: как будет лучше для Эндера? Как будет лучше для Питера и Валентины? Для будущего всего мира?

– Вот так вот, лежа на кровати, посреди ночи мы вдвоем решаем судьбу всего мира?

– Дорогая, мы решили судьбу мира, когда зачали малыша Эндрю.

– И при этом отлично провели время, – заметила она.

– Хорошо ли будет для Эндера вернуться домой? Сделает ли это его счастливым?