Черное копье - Ник Перумов

– Мы пришли с миром, – медленно, с расстановкой сказал предводитель отряда. – Мы пришли, чтобы разрешить ваш спор с обитателями окрестных гор, что живут здесь издревле и держат некие обиды на вас. Но кровь не нужна никому, поэтому давайте поговорим, нам есть что сказать друг другу. Быть может, мы сможем и торговать, наши земли, откуда пришли мы, нуждаются в ваших изделиях.

В ответ они не услыхали ни звука. Строй закованных в броню воинов не шелохнулся; они словно ждали чего-то. Неожиданно один из хозяев крепости неторопливо и всё так же молча поднял руку, указывая на хоббита; и Фолко понял, что от него ждут Слова.

«Они всё провидели, – пронеслись в мозгу стремительные мысли. – Им нет дела до Отона, им дело только до нас троих – потому что гномы, как ни крути, им всё же родня, а я… уж не из-за клинка ли Отрины?»

Подталкиваемый в спину незримой, но властной рукой, хоббит шагнул к молчаливой шеренге, услыхав, как сдавленно захрипел за его плечами Отон – от удивления, наверное, – и негромко, быстро, так, чтобы поняли только свои, произнёс Первое Слово.

И в ту же секунду привратный чертог огласил чей-то мощный голос, глубокий и низкий бас; он произнёс, обращаясь к Отону:

– Передай тем воям из верхних племён, что прячутся сейчас за твоей силой и храбростью, что нам нечего делить с ними, мы не станем трогать их обиталищных мест. Эта крепость останется единственной. А сейчас – уходи! Думаешь, мы не чувствуем Талисман Тьмы рядом с твоим телом? Разве мы не помним ту силу, что родственна ему? Поэтому нам не о чем говорить. Ты смел и вступаешься за тех, кто просил тебя о помощи, – поэтому уходи с миром. Но бойся вставать на пути нашего народа! Уходи же! Нам нет дела до вашего мира. Мы ни с кем не враждуем и никому не помогаем, уходи!

– Тебе и твоим всё равно не взять нас здесь, – прибавил другой голос. – Оглянись!

Все невольно повернули головы. И – о чудо! – на равнине стало светло, как днём; в тёмном до этого мига небе с шипением горели десятки взмывших над бастионами огненных шаров, пылавших ярким белым огнём. Как на ладони стали видны изготовившиеся к атаке ряды хеггского войска, а из разверзшихся исполинских каверн, мерно и тяжело ступая по пологим скатам, поднималось войско – не десятки, не сотни – тысячи; тысячи копейщиков и мечников, лучников и щитоносцев, пращников и ещё каких-то непонятных, несущих здоровенные тёмные предметы, напоминавшие большие горшки; и вся эта громада в зловещем молчании разворачивалась, готовая встретить любой удар – как неколебимый утёс, о который впустую разобьются самые яростные усилия любого шторма.

– Я пришёл не для того, чтобы грозить вам, – нимало не растерявшись, с достоинством ответил Отон. – И ваших угроз я не боюсь также. Но почему бы нам не жить в мире, вам – и моим племенам? Вы не вмешиваетесь в дела верхнего мира – прекрасно, так не всё ли равно вам, кто я и на чьей стороне? Вы стремитесь к миру в окрестных областях – вы его получите. И разве не хотели бы вы обменять ваши несравненные изделия, скажем, на доброе пиво, тонкую муку, прозрачное и ароматное масло? Не предлагаю вам золота, знаю, его у вас в сотни раз больше, чем у всех королей земных, вместе взятых. Но золото не положишь на тарелку! Почему бы нам не обсудить это?

– От чьего имени ты говоришь? – последовал вопрос, заданный вновь низким басом. – Ты король? Властитель? У тебя собственный народ?

– Нет, – ответил Отон. – Но я говорю от имени Свободной области, что между лесами Ча и Опустелой грядой, на западе от этих мест. Путь неблизок, зато все земли, что разделяют нас, – союзники моего повелителя. Торная дорога лежит между воротами моего города и вашей великой крепости. Почему бы нам не устроить так, чтобы в обе стороны двигались по ней торговые обозы, принося пользу и вам, и нам? Мир придёт в окрестные горы, народ хеггов забудет свои обиды на вас… Разве не к этому стремились вы?

– Не дано тебе знать, человече, к чему стремимся мы, – громыхнуло в ответ. – Но мы обдумаем твои слова. Мы не любим торопиться, а потому приходи за ответом через две луны к этому месту и протруби в рог! Тогда ты узнаешь наш ответ! А теперь иди! Трое этих гномов присоединятся к тебе поутру. Иди же!

– Я никуда не уйду без моих спутников! – резко схватился за меч Отон.

– Мы не причиним им вреда, – с усмешкой отозвался невидимый собеседник. – И запомни, гордый: ты жив только потому, что один из них произнёс то, что должно.

Отон с лязгом вогнал меч обратно в ножны.

– Иди, иди же! – вновь раздалось в чертоге. – С этими тремя мы будем говорить дольше. Они сродни нам. И вновь повторяю: если бы не слова одного из них, ты бы уже простился с жизнью, надменный.

Фолко быстро обернулся к Отону.

– Неужто, половинчик?.. – проговорил предводитель негромко. – Воистину, Вождю необходим такой проводник, как ты… Я буду ждать вас три дня. Если вы не вернётесь – буду штурмовать!

Отон резко повернулся и скрылся за спинами поспешивших вслед ему орков и ангмарцев. Уходя, воины изумлённо косились на хоббита.

А потом, когда разошлись в свои подземные убежища полки хозяев Подземелья, погасли вспыхнувшие над вымощенным полем огни и скрылся в сумраке Отон со своими воинами, всё произошло так, как и предсказывал Саруман. Хоббиту были заданы обязательные вопросы – и он дал нужные ответы.

– Идите за нами, – приказал один из воинов, доселе молчавший; именно он поднял руку, когда Фолко назвал Слово.

Тоннель сделал поворот, другой – и вывел во двор, широкую расщелину между скальными отрогами, ещё больше расширенную трудом сотен умелых рук. Здесь было вовсе не безлюдно или, как подумалось хоббиту, «не безгномно». Со стен спускались облачённые в доспехи стражники, а прямо перед друзьями распахивали свою бездонную пасть исполинские Чёрные Ворота, истинный провал в Ничто. Ряды молчаливых воителей втягивались в темноту; и туда, за ними, последовали в сопровождении своих молчаливых спутников гномы и Фолко.

Однако их не повели вглубь; в небольшом, богато украшенном резьбой по камню покое их уже ждали. Забрала не закрывали суровых лиц, и в первый момент Фолко подумалось, что он видит перед собой родных братьев достопамятного Наугрима.

– Что ты ищешь у нас, назвавший Слово? – твёрдо глядя прямо в глаза хоббиту, произнёс один из трёх встретивших их Чёрных гномов.

Его обычный для народа Ауле тёмно-коричневый кафтан перетягивал широкий пояс такой непредставимой красоты, что у хоббита зарябило в глазах от бесчисленного множества крупных самоцветов, перевитых тончайшими золотыми и серебряными нитями. Камни слагались в сложный рисунок, изображавший обвившегося вокруг поясницы сверкающего дракона; в глазах твари горели два крупных изумруда, алые рубины изображали извергающееся из пасти пламя.