Черное копье - Ник Перумов

Орк, посланный за ними, исчез за занавесями; спустя мгновение из палатки донёсся зычный голос предводителя отряда, разрешающий гномам и половинчику войти.

За друзьями мягко упало тяжёлое входное покрывало; Отон сидел за невысоким походным столом, склонившись над пожелтелой картой. Горела свеча, воткнутая в закапанный воском корявый древесный корень, на столбах висело оружие – пять или шесть кривых военных мечей, палица, топор, копьё. Отон поднял на вошедших тяжёлый взгляд. Его глаза казались красными, словно от долгой бессонницы, лицо заметно осунулось, пожелтело… Он выглядел как после тяжёлой хвори.

– Садитесь, – медленно приподняв руку, указал он на длинный сундук. – Садитесь и отвечайте правдиво! Мне нужно знать – кто эти Чёрные гномы. Говорите всё, что знаете! От этого зависит жизнь нашего отряда, ваши жизни, но и, что куда главнее – дело Вождя… Хегги толкуют что-то об их крепости – нам нужно её брать, и теперь я хочу узнать всё, что вы знаете об этом племени, о том, какое у них оружие, как они сражаются и всё прочее. Говорите!

Торин откашлялся.

– Позволено ли будет мне сказать то, что я сейчас думаю?

– Ну что ещё такое?

– То, что я скажу, что скажем мы, вряд ли понравится капитану Отону. Чёрные гномы сильнее всех прочих колен Детей Ауле, вместе взятых. Их число никогда не было особенно велико – однако они очень крепко сбиты, каждый из них куда сильнее, скажем, меня. И уйдя в самые глубинные недра, они плавят сталь на Первородном Огне, отчего ни один из наших мастеров не может сравниться с ними. Не знаю, найдётся ли в отряде рука, способная пробить сработанную ими броню. Штурмовать их твердыню – безумие. Такие крепости не берутся горсткой в сотню воинов. А хегги только понапрасну погибнут, если сунутся на их бастионы.

– А самое главное, – подхватил хоббит, – вряд ли на Чёрных гномов подействует Талисман Вождя. – Отон дернулся, однако Фолко бестрепетно продолжал, сжимая под плащом рукоять клинка Отрины: – Гномы вообще невероятно кряжистый народ, перед ними оказались бессильны даже Семь Колец Власти, сработанные… понятно кем. Талисман не подействует на них, и, более того, они лишь разъярятся, узнав ту силу, с которой не раз схватывались в прошлом. Лучше всего оставить их в покое, иначе то, ради чего мы посланы, действительно не будет исполнено.

– Ты говоришь складно, – мрачно усмехнулся Отон. – Понятно – вы пытаетесь отговорить меня – то ли из-за того, что они всё же сородичи вам, то ли ещё отчего-то… Но меня это не интересует! Я спросил у вас – как взять их крепость!

– Мы сказали, что думаем, – осторожно, но твёрдо ответил Торин.

– Хорошо! А если вы двое стучитесь к ним в ворота, называете себя, вам открывают – и тут-то вы рубите стражу, а весь отряд из засады атакует вслед?

– Никто не знает, по силам ли будет нам перебить охрану, – возразил Малыш.

Отон вновь усмехнулся – и усмешка его не предвещала ничего доброго. На скулах взбухли желваки.

– Дело Вождя означает повиновение приказу, – проговорил он. – Если надо взять крепость, то я должен испробовать все способы, не так ли? И что в таком случае значат сомнения в том, сумеете ли вы справиться с охраной? Ваша задача – лишь ввязаться в драку, не дать им захлопнуть створки! А дальше вас поддержат.

– Мы повинуемся приказу, – гася нервные искорки в глазах, ответил Торин, – но просим лишь об одном: когда мы будем у цели, обдумать всё ещё раз.

– Я не премину воспользоваться вашим советом, – надменно бросил Отон, отворачиваясь от них и давая понять, что разговор окончен.

Переглянувшись, друзья двинулись к выходу, однако их внезапно остановил властный голос Отона, приказывающего хоббиту задержаться. Замешкались было и гномы, однако откуда ни возьмись появившиеся орки довольно бесцеремонно выпроводили их наружу.

– Похоже, ты знаешь о Талисмане Вождя куда больше, чем хочешь показать, – без обиняков, не сводя с хоббита тяжёлого взгляда, заговорил Отон. – И я должен узнать, во-первых, откуда тебе ведомо всё это и, во-вторых, почему ты скрыл это от меня?

– Мой капитан, я ничего не скрывал и сказал всё, что знаю, – принялся отпираться хоббит. – Я читал много наших старинных летописей, повествующих о днях Войны за Кольцо, – там немало сказано о природе Колец Власти. Я лишь догадался, вновь увидя сходные с прочитанным признаки.

– Сходные с чем?

Взгляд Отона, казалось, сейчас пробуравит Фолко насквозь; на лбу у хоббита выступила испарина, он с усилием отвёл глаза – и заметил край тускло-жёлтого ободка на пальце Отона, сейчас полускрытого складками плаща, очевидно, предводитель отряда не хотел, чтобы его кольцо было замечено, но отвлекся на миг, и ткань сползла.

– Ну… с тем, что я чувствовал, с тем, как оно действовало…

– А как действовали те, Великие Кольца Прошлого?

Фолко замешкался. Взгляд Отона не смягчился, голос был сух и жёсток; однако выкладывать всё, что он знал, этому человеку Фолко всё равно не стал. Где умалчивая, где привирая, он рассказал о свойствах Кольца Всевластия, Девяти Мертвецких, Семи Гномьих и Трёх Эльфийских так, чтобы всё как можно больше походило на проявления нового Талисмана, хотя, говоря, сам ещё яснее понял, что данное Отону Кольцо несколько иного свойства. Оно действовало грубо, впрямую, так, что все ощущали его непосредственное присутствие; похоже было, мелькнула у хоббита неожиданная догадка, что Талисман – это лишь опознавательный знак, скованный Олмером для того, чтобы легче и быстрее собрать под свои штандарты остатки служивших Саурону.

По мере того как хоббит говорил, лицо Отона всё больше бледнело, бисеринки пота высыпали на висках и лбу, хотя в шатре было совсем не жарко; руки тревожно мяли край накинутого на плечи плаща; он словно стоял на пороге чего-то необычайно важного для себя, но никак не мог решиться переступить этот порог – потому что возврата оттуда уже не будет. Не жалея красок, Фолко расписал ужасную гибель Девятерых – и не без тайного удовлетворения заметил, как пальцы Отона поспешно и со страхом сдёрнули Талисман с его правой руки. Сразу стало легче дышать и мыслить, в голове прояснилось.

Предводитель отряда молча сидел, погружённый в какие-то мрачные раздумья, не замечая закончившего свою отнюдь не до конца правдивую повесть Фолко. Наконец Отон поднял глаза; в его взгляде, смятённом, слегка растерянном, Фолко прочёл жгучее желание задать ещё какие-то вопросы и страх того, что, задав их, он в какой-то мере окажется зависим от этого подозрительного половинчика, которого он обязан был целым и невредимым доставить Вождю для допроса, и уж ни при каких обстоятельствах не вступать с подозреваемым во всяческие подобные разговоры! Но ему неудержимо, смертельно хотелось узнать ещё, и это желание в конце концов победило.