На веки вечные - Николай Семенов

— Комбриг ранен, бригадой командую я, подполковник Алендрасов. Контратаку противника отбить во что бы то ни стало!

Танкисты и автоматчики бригады сражались с исключительной стойкостью и самоотвержением. Тем не менее удержать район кирпичного завода не удалось. Слишком неравные были силы...

10 января гитлеровцы, сосредоточив до тридцати бронеединиц, артиллерию и пехоту, предприняли серию новых мощных контратак и захватили Петер и Мадар. Продвинуться дальше им, однако, не удалось. Весь путь, которым двигались вражеские войска, был усеян их сожженными танками, разбитыми орудиями, трупами солдат и офицеров. Танкисты роты Варакасова лейтенанты Фисак, Кириллов, старший лейтенант Немченко, младшие лейтенанты Пинчук, Мухин и другие ежедневно отбивали по нескольку контратак гитлеровцев. Во время одного из таких боев погибли лейтенант Кириллов, его радист-пулеметчик Кравцов, комсорг батальона Хакимов, командир взвода Немченко. Не вернулся из разведки адъютант штаба батальона лейтенант Кузнецов. Уже в последний день, когда враг был остановлен и обескровлен, смертью героя пал мужественный танкист капитан Владимир Севостьянович Путило. Геройски погиб и заместитель командира 5-го гвардейского танкового корпуса генерал-майор танковых войск М. И. Лавриненко...

Дорого заплатил противник за гибель гвардейцев-танкистов. В боях за город Комарно бригада уничтожила 52 танка и штурмовых орудия, 44 противотанковых пушки, много автомашин и около семисот солдат и офицеров[22]. 

6.

В конце января 1945 года 21-я гвардейская танковая бригада в полном составе сосредоточилась в городе Пецель.

— Сколько у нас боеспособных машин? — спросил подполковник Третьяк у начальника штаба.

— Со всех батальонов наскреб десять исправных,— сказал Алендрасов.— Я их объединил под началом капитана Лапина. Рота, одним словом...

— Не густо,— вздохнул комбриг, морщась от боли в правой, раненой ноге.

Вечером командир роты капитан Лапин и командир батальона автоматчиков капитан Александров стояли около танка подполковника Третьяка. Здесь же находились начальник политотдела Михайлов и начальник штаба Алендрасов.

— Состояние роты? — поинтересовался комбриг у Лапина.

— Все машины заправлены, экипажи укомплектованы, рота к выполнению боевых заданий готова!

— Ваша сводная танковая рота направляется в Будапешт в распоряжение командующего Пятьдесят третьей армией генерала Манагарова,— сказал командир бригады.— Будете действовать в составе штурмовой группы по уничтожению окруженной группировки гитлеровцев. А комбат Александров выделит вам роту автоматчиков.

— Пойдет рота Телеусова,— тут же доложил капитан Александров.

— Вместе с вами поедет замполит первого батальона Кузенный с парторгами Зайцевым и Кобзевым,— сказал начальник политотдела.

Начальник штаба развернул карту, показал, куда и к какому времени прибыть.

...Левая окраина города — Пешт была уже очищена от врага. Теперь гитлеровцы укрепились на правом берегу Дуная — в Буде.

Младшие лейтенанты Ерастов и Моисеенко рассадили автоматчиков по машинам. Занял место в танке и Старший лейтенант Кузенный, а Зайцев и Кобзев решили остаться на танке. Предложили место за башней и санинструктору Селиверсту Простанюку,— "главному медику", как вполне серьезно, без всякой иронии, прозвали автоматчики этого вездесущего, неутомимого в своих медицинских делах украинца. Ему было уже пятьдесят. Сам врач батальона капитан Владимир Богданов величал его не иначе, как Селиверстом Степановичем. Орден Славы 3-й степени, которым он был награжден за прошедшие бои, прицеплял даже на шинель. Когда однажды ему сказали, что орден из серебра, блестит, виден издалека и может послужить мишенью,— спрятал его в карман.

Танкисты, выехав из леса, преодолели заснеженное поле, вошли в Пешт. Все семь мостов через Дунай в черте города были разрушены. Однако самый северный, где остров Маргит, саперы на скорую руку подремонтировали. В ночь на 28 января танковая группа, соблюдая максимум осторожности, переправилась в Буду. Кругом виднелись следы ожесточенных боев: поваленные деревья, разбитая техника, окоченевшие трупы гитлеровцев. Местность в западной части города резко пересеченная, холмистая. На улицах с крутыми спусками к реке лежит глубокий, побуревший от гари и кирпичной пыли снег. Внизу, справа, горят корпуса какого-то завода.

После переправы командиры танковой и стрелковой рот уточнили детали дальнейших совместных действий, после чего замполит Кузенный вместе с парторгами организовали в подвале полуразрушенного кирпичного здания открытое партийно-комсомольское собрание танкистов и автоматчиков. Выступили Лапин, Осипенко, Гурьянов, Телеусов и Молдекьянов. От имени всех коммунистов и комсомольцев они заверили присутствующих, что не пощадят своих жизней во имя быстрейшего и окончательного разгрома немецко-фашистских захватчиков.

— А мы, беспартийные, постараемся не отстать от вас! — сказал с места механик-водитель Петр Калинин.

— Можете в этом не сомневаться! — добавил заряжающий Степан Сорокин.

Тут же оба положили на стол заявления: Калинин — о приеме в партию, Сорокин — в комсомол.

— Направляющим назначаю танк младшего лейтенанта Гурьянова с автоматчиками взвода Ерастова,— объявил капитан Лапин. Повернувшись к старшему техник-лейтенанту Катку, спросил: Механик надежный?

— Старший сержант Крестьянинов! — ответил зампотех, полагая, и не без основания, что уже одна эта фамилия — достаточно веская характеристика опыта и мастерства механика-водителя.

— Будем действовать попарно,— приказал ротный.— Впереди два танка следуют правой стороной улицы, прикрывая левую. За ними — вторая пара, идет левой стороной, прикрывая правую.

...Вот уже двое суток ведут бои танкисты на улицах Буды. За это время помпохоз батальона лейтенант Павел Бличков несколько раз доставлял горючее, боеприпасы, горячую пищу. Продвигались медленно, а иной раз приходилось и несколько отходить. Самым напряженным был день 30 января. К исходу этого дня фашисты, видя угрозу неминуемого расчленения своих сил, удесятерили сопротивление, овладели заводом Ганц, пятью кварталам города и вышли к Дунаю.

Этот небольшой прорыв противника был ликвидирован на второй же день. Наши подразделения, оседлав западный въезд на мост Маргит, а также улицы Жигмонд и Маргит, разрезали группировку врага на две части.

Следующий бой на этом участке начался рано утром. Танки младших лейтенантов Гурьянова, Заца, Терещенко, Агафонова, Иванова, лейтенанта Молдекьянова и других, расстреливая вражеские огневые средства и пехоту, уверенно продвигались вперед. На улицах пожары, город окутан дымом. Горят штурмовые орудия. Вот из арки одного из старинных зданий фашисты выкатили орудие. Радист-пулеметчик Иванов дал очередь. Расчет скрылся.

— Яша, есть работенка! — крикнул он старшему сержанту Крестьянинову.

— Понял,— ответил тот и проехал по лафету пушки.

Но тут показалось еще орудие — на этот раз штурмовое.

— Товарищ младший лейтенант! Слева "фердинанд"! — предупредил Гурьянова механик-водитель.

Немецкая самоходка вела огонь в другом направлении, поэтому тридцатьчетверку заметила поздно. Пока развернулась, наводчик орудия Корхин сделал по ней три выстрела в борт. "Фердинанд" вспыхнул.

Бросившихся к танку гитлеровцев командир экипажа стал забрасывать гранатами. Но вдруг выругался и, прижав правую руку, опустился на своё сиденье.

— Что с вами, товарищ младший лейтенант? — забеспокоился Корхин.

— Пустяки, царапнуло...

— Вон слева, из окна башни, бьет снайпер! — послышался голос радиста-пулеметчика Иванова. Дал туда одну очередь, другую. Попал или нет — не понятно...

Корхин, перевязав руку командира, дал по башне три выстрела осколочными, и она рухнула.

Автоматчики сержантов Здобина, Полковникова и Скобликова, неотступно следуя за танками, очищали от гитлеровцев дома, дворы, подвалы. Но в одном месте произошла заминка.

— Братцы, помогайте! — подбежав к танку Гурьянова, громко крикнул командир взвода автоматчиков лейтенант Ерастов.— В подвале засели фашисты, бьют из пулемета и автоматов — спасу нет!

— Яша, к подвалу! — скомандовал Гурьянов.

Два снаряда — в дверь, почти в упор... Гитлеровцы моментально выбросили белую тряпицу. С поднятыми руками вышло человек пятьдесят.

Головной танк приближался к изуродованной баррикадами площади Жигмонд. Тут находился один из крупных гарнизонов захватчиков. Отсюда под углом расходятся две улицы. На левой стороне горела разбитая колонна автомашин. Вокруг валялись чемоданы, какие-то вещи. Поперек отходящей вправо улицы — окопы и сооруженная из камня и железа баррикада.