Астрид - хозяйка Рождества - Анна Лерн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Чем вы занимаетесь, господин Порджер? — поинтересовался Лукас, и Эрлинг тоже с интересом взглянул на гостя. — Смею предположить, что у вас свое дело.
— Да, вы правы, ваша светлость, — ответил Воланд. — У меня несколько десятков судов и я занимаюсь торговлей. Специи, ткани, чай и табак.
— Это очень прибыльное дело, — задумчиво кивнул герцог и спросил прямо. — Я прошу прощения, Агнар Вик вам не родственник? Мне кажется, что не только я заметил ваше удивительное сходство с этим человеком.
— Это мой сын, — спокойно ответил мужчина. — У него фамилия матери. Даже имея кучу денег, я все-таки не тот человек, которого принимают в обществе, поэтому мне хотелось, чтобы сын не чувствовал себя изгоем. Его мать из обедневшего дворянского рода и ее родители согласились выдать свою дочь за меня только по причине огромных долгов ее отца. Мне пришлось отдать достаточно золота, чтобы Агнар мог носить фамилию моей покойной супруги.
Вот это дела… Мне почему-то показалось, что вокруг меня происходит нечто не совсем понятное и мистическое. Я всем сердцем чувствовала, что во всем этом есть некая тайна, и она готова вот-вот выплыть наружу. От предчувствий сжималось сердце и мне хотелось, чтобы все секреты прошлого были раскрыты, ведь их темный след шлейфом тянулся в настоящее.
— Ох уж эти устои… — покачала головой Аида, выслушав Воланда. — Аристократы носятся со своим происхождением, будто на них божья печать, но разве это подтверждает чистоту крови? Вот уж нет! Сколько дам наставляют рога своим титулованным супругам, которые в святом неведении воспитывают отпрысков конюхов и лакеев!
Мне на секунду показалось, что лицо Воланда изменилось, на нем появилось нечто, похожее на боль.
В гостиной появился слуга и объявил, что пора перемещаться в столовую. Герцог подал мне руку, маркиз сопровождал Сесиль, а тетушка взялась за локоть своего спасителя.
Обед состоял из трех блюд, первым из которых подали мясные фрикадельки в бульоне, приправленном специями, а к нему ароматный свежий хлеб с румяной корочкой. Потом пришла очередь морских гребешков тушеных в молоке и небольших бутербродов из темного ржаного хлеба, поверх которого лежал омлет, а на нем тонкие ломтики лосося, политые горчичным соусом. Под конец мы насладились медальонами из говядины с отварным картофелем.
Аида подняла свой бокал и с ласковой улыбкой обратилась к нам с герцогом:
— Мне бы хотелось пожелать вам счастья и много безоблачных дней, дорогие дети. Ваше решение соединить свои судьбы я приняла с огромной радостью и надеждой на то, что в скором времени наша семья станет намного больше.
Остальные тоже подняли свои бокалы, и я даже немного засмущалась, что не ускользнуло от глаз тетушки, и она ласково поинтересовалась:
— Ваше сиятельство, Эрлинг рассказал мне о ваших планах и об идее с елью на Рождество. Мне кажется — это волшебно! Но к этому предвзято отнеслось местное общество, не так ли?
— Общество так относится ко мне не только поэтому, — ответила я, зная, что эта женщина здравомыслящая и свободная от условностей. — Им неприятен ребенок, недавно появившийся в моем доме, а еще и наши отношения с вашим племянником.
— Как раз это я прекрасно понимаю, — фыркнула Аида. — Потому что абсолютно все дамы всегда имеют планы на Эрлинга, я даже перестала вести им счет. А насчет ребенка… Его светлость не стал скрывать от меня, что вы воспитываете незаконнорожденное дитя, и я отношусь к этому абсолютно нормально. Вы поступили смело и благородно, дорогая. Мы все должны оставаться людьми в любых обстоятельствах, не так ли, господин Порджер?
Она повернулась к своему гостю, и тот тут же согласился с ней:
— Несомненно, ваше сиятельство. К сожалению, часто бывает так, что чем выше человеческий статус, тем меньше в нем сострадания к другим. Но почему ребенок стал объектом таких разговоров?
— Вы позволите рассказать? — обратилась ко мне Аида и я кивнула, не видя смысла скрывать историю Бернарда. — Благодарю вас, графиня.
Тетушка вкратце поведала ему о сыне графа Расмуссена, и тот с интересом выслушал всю историю, периодически поглядывая на меня.
— Неужели его близкие родственники отказались от него? — мне вдруг снова показалось, что в его глазах мелькнула боль. — Вдовствующая графиня приходится ему бабкой, так ведь?
— Ох, ну что вы, в самом деле, уважаемый господин Порджер! — воскликнула Аида, всплеснув руками. — Ведь совсем недавно из ваших уст прозвучало, что вы не тот человек, которого принимают в обществе, поэтому ваше удивление мне непонятно. Такие, как Тильда Расмуссен никогда не приведут в дом отпрыска падшей женщины!
Воланд слегка побледнел и, осушив свой бокал, промокнул рот салфеткой. Его рука дрожала.
— Это печально, — наконец произнес он и добавил: — Но вы правы, Тильда Расмуссен всегда была такой.
— Вы знакомы с графиней? — удивился Эрлинг и, похоже, не только он.
— Да, мне приходилось встречаться с ней. Но это было очень давно. Очень. — Воланд вдруг нахмурился и спросил у герцога: — Наше с Агнаром сходство удивило вас. Вы знакомы с моим сыном?
— Мммм… — Эрлинг вскинул брови, видимо соображая, что ответить ему, и развел руками. — Увы.
— Что значит «увы», дорогой? — Аида заволновалась. — Что-то случилось?
— Я не могу об этом говорить, потому что дело касается ее сиятельства, — сказал Эрлинг и я ответила за него:
— Ничего страшного, я сама могу рассказать историю нашего знакомства с вашим сыном. Моя лошадь понесла, а он оказался рядом и спас мне жизнь, после чего я пригласила его на обед. Но до этого пресловутого обеда, Агнар Вик прислал в мой дом своих людей, чтобы они выбили долг из моего отца. Он игрок и задолжал вашему сыну круглую сумму денег. Когда Агнар понял, что барон Флойд Дирсон, мой отец, то предложил руку и сердце, пообещав забыть о долге. Я не могла ответить на его предложение, потому что уже была помолвлена с герцогом, но готова оплатить все счета, передайте, пожалуйста, это вашему сыну.
Я не стала говорить о краже драгоценностей, решив, что для Аиды и так достаточно откровений на сегодня.
— Удивительно, как тесен мир… — тихо произнес Воланд, качая головой. — Неприятная ситуация, но мне кажется, все можно решить. Агнар хороший человек, и всегда идет навстречу, если видит, что с ним искренни.
— Действительно, удивительное стечение обстоятельств, —
