Сын цирка - Джон Уинслоу Ирвинг

человек в рваной, грязной дхоти просунул руку в окошко Нэнси. Нэнси заметила, что чопорная британская пара – не от испуга, а из чистого упрямства – закрыла свои окошки, несмотря на влажную теплынь. Нэнси подумала, что задохнется, если тоже закроет.

Вместо этого она велела своему таксисту ехать. В конце концов, цвет светофора уже сменился. Но оба тамила были слишком поглощены перебранкой, чтобы реагировать на светофор. Тамил проигнорировал Нэнси, и, к дальнейшему ее возмущению, другой тамил теперь высаживал своих англичан; он отмахивался от них, давая понять, что они должны присоединиться к Нэнси в ее такси, – именно это и предсказывал Дитер.

Нэнси закричала на своего водителя, который обернулся к ней и пожал плечами; она закричала в окно на другого тамила, который закричал в ответ. Нэнси крикнула английской паре, что они не должны идти у него на поводу – они должны требовать от своего водителя, что, раз заплачено, он обязан довезти их до места назначения.

– Не давайте этим ублюдкам отыметь вас! – кричала Нэнси.

Потом она осознала, что машет на них искусственным пенисом; кстати, он был еще в носке, и они не знали, что это дилдо; они могли только предположить, что перед ними истеричная молодая женщина, которая грозит им носком.

Нэнси подвинулась на своем заднем сиденье.

– Пожалуйста, садитесь, – сказала она английской паре, но, когда они открыли дверь, водитель Нэнси запротестовал. Он даже дернул машину немного вперед. Нэнси постучала его по плечу искусственным пенисом – по-прежнему в носке. Похоже, на ее водителя это не произвело впечатления; его коллега уже запихивал чемоданы английской пары в багажник, а парочка втиснулась на сиденье рядом с ней.

Нэнси прижало к открытому окошку, и какая-то нищенка сунула прямо ей в лицо ребенка; скверно пахнущий ребенок был неподвижен и безучастен – он казался полумертвым. Нэнси подняла дилдо, но что она могла сделать? Кого ударить? Она просто закричала на женщину, которая с возмущением забрала ребенка. Может, это был даже не ее ребенок, подумала Нэнси; возможно, это был просто ребенок, которого использовали попрошайки. Возможно, это был даже не настоящий ребенок.

Впереди перед их машиной двое молодых людей поддерживали пьяного или одурманенного наркотиками спутника. Они остановились, переходя дорогу, будто не были уверены в действиях водителя. Но такси все стояло, и Нэнси возмущалась, что оба тамила все еще спорят. Она наклонилась вперед и ударила своего водителя искусственным членом по затылку. При этом носок соскочил с члена. Водитель обернулся к ней, и она ударила его прямо по носу огромным членом.

– Гони! – крикнула она на тамильском языке.

Таксист, соответственно впечатленный гигантским фаллосом, газанул вперед под светофор, который снова зажегся красным. К счастью, никаких других машин на улице не было. А к несчастью, двое молодых людей и повисший между ними спутник оказались прямо на пути такси. Поначалу Нэнси показалось, что сбиты все трое. Позже она отчетливо вспомнила, что двое из них сбежали, хотя она не могла сказать, что на самом деле видела удар; должно быть, она зажмурилась.

Пока англичанин помогал водителю разместить тело на переднем сиденье такси, Нэнси поняла, что сбитый машиной молодой человек был тем самым то ли пьяным, то ли обколовшимся. Ей не приходило в голову, что молодой человек, возможно, был уже мертв, когда автомобиль сбил его. Но это и было темой разговора англичанина с водителем-тамилом; не бросили ли этого юношу намеренно под такси, и вообще, был ли он в сознании при этом?

– Он уже выглядел мертвым, – продолжал говорить англичанин.

– Да, он умирать прежде! – крикнул тамил. – Я не убивать его!

– Он что, мертв? – тихо спросила Нэнси.

– О, определенно, – ответил англичанин.

Как и инспектор таможни, он смотрел мимо нее, но жена англичанина уставилась на Нэнси, все еще сердито сжимавшую искусственный член. По-прежнему не глядя на нее, англичанин вручил ей носок. Она спрятала в него орудие и сунула в свою большую мешкообразную сумку.

– Это ваш первый визит в Индию? – спросила ее англичанка, а безумный тамил гнал все быстрее и быстрее по улицам, теперь все больше и больше озаряемым электрическим светом; повсюду на тротуарах возвышались холмиками тела спящих бомбейцев.

– В Бомбее половина населения спит на улицах, но здесь действительно вполне безопасно, – сказала англичанка.

Английская пара объясняла себе гримасу на лице Нэнси тем, что девушка – новичок в городе с его запахами. На самом деле это остатний запах ребенка так исказил лицо Нэнси – как могло что-то столь маленькое издавать такое зловоние?

Тело на переднем сиденье выглядело теперь действительно мертвым. Голова молодого человека безжизненно переваливалась туда-сюда, плечи неестественно обмякли. Всякий раз, когда тамил тормозил или поворачивал, тело реагировало на это, как мешок с песком. Слава богу, что Нэнси не видела лица молодого человека, которое глухо ударялось о лобовое стекло и вплотную прижималось к нему, пока тамил снова не поворачивал, а затем разгонялся.

По-прежнему не глядя на Нэнси, англичанин сказал:

– Не обращай внимания на тело, дорогая.

И казалось неясным, к кому он обращается – к Нэнси или к своей жене.

– Мне все равно, – ответила его жена.

Над Марин-драйв, как теплое шерстяное покрывало, висела плотная пелена смога, и Аравийского моря не было видно, но англичанка указала в ту сторону, где оно должно было быть.

– Там океан, – сказала она Нэнси, которая стала зажимать себе рот.

Рекламные объявления на фонарных столбах не читались из-за смога. Огни, цепочкой протянувшиеся вдоль Марин-драйв, не были рассчитаны на смог и были белыми, а не желтыми.

Глядя из мчащегося такси, англичанин указал на завесу смога.

– Это «Ожерелье королевы», – сказал он Нэнси.

Такси катило дальше, и он добавил, скорее чтобы взбодрить себя и жену, чем чтобы успокоить Нэнси:

– Ну вот, мы почти на месте.

– Меня сейчас вырвет, – сказала Нэнси.

– Не думайте о том, что вам плохо, дорогая, и вам не будет плохо, – сказала англичанка.

Такси свернуло с Марин-драйв на более узкие, извилистые улицы; три живых пассажира замерли по углам, а мертвый юноша на переднем сиденье, казалось, ожил. Он стукнулся головой о боковое стекло, нырнул вперед, приложившись лицом к лобовому стеклу, и откинулся на водителя, который локтем отпихнул тело. Молодой человек как будто вскинул руки к лицу, словно вспомнив что-то важное, а затем его тело снова обмякло.

Послышались какие-то свистки, громкие и пронзительные. Это высокие швейцары-сикхи управляли движением автомашин возле отеля «Тадж-Махал», но Нэнси хотелось найти хоть одного полицейского. Неподалеку у неясно вырисовывавшихся Ворот Индии девушке померещилось что-то вроде полиции – там