Силою громов. Трилогия - Алексей Михайлович Голиков

деление земель, любовь, история, империи – всё проходит, словно дым. И потому пройтись в ней караваном для него была мечта, как альпинисту преодолеть снежную вершину.

Однако Арнаутов здесь не искал утешения души в восхищении прелестными дюнами. Вадим был в поисках того, кто, возможно, сможет стать союзником ему. Того, кто не уступил в бою такому, как рыцарь Раймунд Тарентский. Кто отбил желание самому Люцифугу Рофокалу представать пред ним с визитом. Ибо остался только этот неизвестный, что сумеет исправить нынешний устой. Другого просто не найти…

И вот, ступая по барханам, он увидел вдалеке маленький оазис, где виднелись десять пальм и лишь один колодец. Также там располагалась хлипкая лачуга. Вадима сильно удивило, что такой воитель живёт отшельником в забытом месте. Условиями солдата, конечно же, не напугать. Но в такой пошарпанной хижине и собака вряд ли ужилась бы. Вадим попытался на расстоянии мысленно заглянуть в душу этому человеку, но безуспешно. Он ощущал там кого-то, но мысли прочесть не мог. И тогда Арнаутов направился навстречу незнакомцу.

Когда он дошёл до оазиса, укрывшись в тени пальмы, из хижины вышел мужчина, одетый в серый балахон. Из-под его капюшона виднелись лишь губы и подбородок. Ни рук, ни ног видно не было. Всё закрывало одеяние. Вадим хотел уже представиться ему, как тот начал первым:

– Здравствуй, Гавриил!

– У меня другое имя.

– Тебя я помню именно под тем самым… Зачем пришёл ко мне в такую даль? Закончить, что так давно ты начал?

– Я тебя не помню.

– Я тот, кто вдохнул в тебя пламя с Божьей силой. Я тот, кто поднял и пронёс тебя над Римом. Я ангел, что самим Господом был приставлен к тебе. Со мной ты и сразился… И имя мне Селафиил, – сказал он, медленно сняв свой балахон.

И место то осветило белое свечение. Нимб горел подобно утренней звезде. Крылья, что белее снега, распахнулись. Давно уж Вадим таких не встречал… Узрев его, Арнаутов вспомнил рассказы о том, как Раймунд Тарентский чуть не умер после встречи с ним, что сам премьер-министр ада в бою не может с ним сравниться.

– Но как тогда рыцарь, что пришёл к тебе и чуть было не погиб? И Люцифуг Рофокал тоже был сражён тобой. Ведь я тебя когда-то победил…

– Не сравнивай себя с воином, что стал подобен хищному зверю, чей смысл лишь в крови, и с подручным дьявола, кого влечет лишь власть и величие. Хоть оба очень и сильны… Твоё сердце пылало за другого… Самоотверженным ты был. Потому и нет равных человеку, чьё сердце бьётся в беззаветности!

– Но почему ты здесь?! Почему не пал в бою за Царствие Небесное? Почему при дьяволе, провозгласившем себя богом, ты стал отшельником, укрывшись в жалкой хижине, что посреди пустыни?

– Когда поднялся Левиафан, я один сразился с ним, стремясь его остановить. И в битве с морским змеем был смертельно ранен. Чудо сотворилось, что я не погиб! Израненный, лежал я долго, уже прощаясь с жизнью. И как только силы стали возвращаться, я услышал возглас со скалы. И пала на меня печаль. Моих братьев не осталось, и Отец покинул нас… Так для кого мне было вступать в бой, идя на смерть против легиона Тьмы? Ради людей, за которых я Бога так молил и которые Его презрели, войдя с оружием в Царствие Его?! Ради тебя, опьянённого жаждой мести, что дьяволу на службу присягнул?!

– Не тебе меня судить! Я был семьянином, мужем и отцом. Но Бог не даровал возможностей пребывать до старости с родными. Тебе ли не знать, скольких людей я погубил страшной смертью? Сколько земель моими войсками оккупировано? За мной всегда шли лишь страдания и боль. Такова уж моя должность нести кару Господню и быть губителем человеческим. И мне она так ненавистна! Единственного почёта, которого достичь сумел на службе у царей земных, я был предательски лишён…

– Почему ты так решил, что ты кара Господня и губитель человеческий? Бог потому что сказал? Он испытывал тебя, показывая тебе же самому, что поступки исходят изнутри, а не из обстоятельств и приказаний. И ты это доказал, когда вступил в схватку с воином Божьим, постояв за друга. Ты защищал слабых и возвращал заблудших, как тебе казалось, своими жестокими делами… И во времена средневековья, когда странствовал чужак по землям мира, никто из незапятнанных пороками людей тогда не пострадал… И любимых тебя Он не лишал. Майя переродилась вслед за тобой. Ибо нет в мире той, другой, которая для тебя была бы ровней ей. Просто условия переменились… Тогда – монголы, а сейчас – сам ты.

– Но Майю же приговорили к вечным мукам. Её душа проклята была навеки. Ей нет спасения! Это невозможно.

– Для человека и кого-либо другого это невозможно. Но для Бога нет ничего невозможного! И ты это понял, потому от соплеменников и отвернулся, прознав о злонамеренье людей. Только вот Господь отказался от нас всех… Но, несмотря на это, я чувствую Его присутствие так же, как ощущаю ветер или зной. Ведь я до сих пор живой, когда считал уже, что обречён! А раз Господь следит за нами, то, значит, остались ещё те, кто может заслужить спасение. И питает Он надежду на них… – ангел на секунду замолчал. – Возможно, что Его уход был лишь для того, чтобы мы все поняли, насколько Бог нам нужен… Будь настолько Он разочарован в нас, то, думаешь, не сокрушил бы Своим гневом? Или ты и вправду помышлял, что может Люцифер сравниться с Ним по силам? Все времена были по велению Его, каждая судьба из нас написана Его рукой… А теперь вдруг Он не смог предвидеть вторжения в Эдем?.. Даже наша встреча Им уготована была, чтобы я напомнил, кто ты есть и Кем был создан.

– Кто я есть?! Губитель живых? Разрушитель миров?!

– Нет, совсем наоборот. Твои силы даны тебе, чтобы спасти этот мир. А кем пришлось быть – лишь испытание, чтобы смог выбраться и не потонуть в крови тех, которым уже не было спасения. Чтобы ты смог отделить небо от земли и свет от тьмы. Но после смерти в новой жизни ты задушил зов сердца…

– Тогда пойдём со мной и защитим слабых, освободим мир от огня и свергнем Сатану с престола в Небе!

– Зачем оно тебе? Присягнув дьяволу, тебе не стали ведомы печаль и горе. У тебя был почёт и положение. Разве не обрёл ты то, чего тебя лишили?..

– Я