Силою громов. Трилогия - Алексей Михайлович Голиков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пока они добирались до Индокитая, Карло Андолини уже задушил троих, которые пытались выдать их место положения. Эскимос тоже замарался в крови, когда застрелил человека, стоящего у правопорядка новой высшей власти. И у них не было выбора. Ведь они объявлены террористами, сеющими раздор. Их сравнивали с опухолью, стремящейся поразить органы правления. И молодёжь яро выступила добровольцами по поимке вредителей. Ведь о прошлом они ничего и не ведали. Демоны вырывали языки тем, кто глаголил о минувших временах. Писаний и тех не осталось. Потому Ян Камински со своими друзьями шли в темноте окольными путями, подобно тараканам, боящимся выйти на свет и быть раздавленными.
Эта ночь была на удивление спокойной. Нанук с товарищами тихо плыли в каноэ под освещением звёзд. Ян Камински указывал путь к нужному острову, руководствуясь чувствами. В конце концов, когда Карло решил, что они заблудились, в темноте появился остров. И Ян объявил: «Туда!» Андолини показалось это очень странным, ведь минуту назад его не было видно. Но, сославшись на усталость и невнимательность, он всё же стал вместе со всеми грести к суше.
Сойдя на берег, Нанук спросил: «Куда?» Ян в ответ указал в глубь острова, густо усеянного растительностью. Тогда эскимос снова заговорил: «Пойдём вдвоём. А ты, Карло, побудь лучше здесь, проследи за обстановкой». Итальянец молча кивнул, и Нанук направился с Яном по зову его чувств. Очутившись примерно на середине острова, двое увидели небольшую скалу, как в видении Камински. С неё ручьём стекала вода, образовывая маленький водоём.
– Мы пришли. Только, что делать дальше, мне неизвестно, – сообщил Камински эскимосу.
– Зайди в воду.
Ян направился к воде. Водоём не был глубокий – всего лишь по колено. Нанук подошёл к нему и сказал:
– Задержи дыхание и ложись на дно.
Не задавая лишних вопросов, Камински глубоко вдохнул и лёг, оказавшись под водой. Ян не стал что-то спрашивать, ведь не было времени спорить, да и его друг в конце концов больше разбирался в этих ритуалах, нежели он сам.
Прошло около минуты, и ему стало не хватать воздуха. Он было уже решил выйти из воды, как внезапно рука эскимоса опустилась ему на грудь и придавила ко дну. Ян попытался её убрать, но Нанук крепко ухватился за одежду и стал топить товарища. Камински начал задыхаться, его окутал панический страх. Он брыкался всеми силами, махал ногами, пытался кулаками нанести удары эскимосу, крича со дна: «Предатель!» Но трудно бить из-под воды, потому связист либо не попадал, либо же наносил слабые удары. Он не мог воспользоваться телекинезом, извергнуть пламя или электрический разряд, ведь организм из-за нехватки кислорода был в стрессовой ситуации. Мозг бил тревогу и не мог сконцентрироваться на таких сложных реакциях. Ещё какое-то время Ян сопротивлялся, но в итоге его сознание за доли секунды куда-то ушло. Камински поглотила темнота, бездонная и бескрайняя, словно вакуум, где нет ничего, полная пустота.
И из тьмы образовалось гигантское чудовище. Оно было столь громадное, что могло сравниться с многоэтажным домом. Безобразное, наводящее жуть и отвращение, мерзкое по своему подобию. И в этом гротескном образе Ян узнал червя, высеченного на горельефе. По нему стекала слизь. Его громадные чёрные глаза, расположенные по всей длине тела, своим взором будто пожирали душу гостя. От него отходили небольшие отростки наподобие щупалец медузы, которые то свисали вниз, то плавно поднимались. А жвала его нервно дрожали в предвкушении добычи. Червь поднялся, подобно кобре, в стойку, демонстрируя своё величие, и заговорил. Но не вслух, а мысленно, на незнакомом Яну, каком-то ломаном языке, что тот прежде и не слышал, однако странным образом понимал.
– Что привело тебя в объятья ужаса, Ян Камински? Гнев? Жадность? Или пожелал ты душу осквернить в обмен на силу?
– Я хочу, чтобы ты спас род человеческий.
– Мнишь спасителем меня, крещённый без Веры? Гонитель души из тела, что молит у кошмара из снов дурного… Опасайся своих слов, иначе не вернуться тебе, и душа твоя поглотится мной!
– Люди подвержены давлению и унижениям. Мы стали рабами и заложниками нового порядка. Бог покинул нас, а на Его место встал дьявол. Архангел Люцифер, что низвергнут был с Небес когда-то, теперь воспрял так высоко, что смел провозгласить себя новым богом!
– Я знаю, кто это! И ведаю о всём, что происходит. Я когда-то многое узрел, на что способен Бог. А Люцифер не одарён и вполовину, чтоб вершить подобное. Он подобен мальчику, что украл отцовское оружие. Потому напрасно себя провозглашает богом. Так что же возжелал ты, Ян Камински? Мести за Творца и своё племя? Не ты ли помогал забросить копья в Его Царство?
– Дьявол обманул нас. Потому пришёл я с предложением. Освободи людей от этой тирании и его безумства. Убей Сатану, а я сниму печати и освобожу тебя и твоих братьев.
– Как интересно… Снова человек дерзнул бросить вызов Небу. Мне нет влечения к расцвету мира.
– Вселенная огромна. В ней хватит места всем. Оставь наш мир, а до остального мне нет дела. Главенствуй в космосе, но не касайся того малого клочка, где обитаем мы.
– Не смей торговаться со мной, ничтожество! Когда я выйду, сто душ мне каждый месяц в жертву будешь приносить! И перед всеми провозгласишь богами меня и моих братьев. И лишь тогда, возможно, твой мир я оставлю напоследок…
Несколько секунд Ян помолчал в раздумьях, а потом ответил:
– Я согласен. Как сорвать мне оставшиеся две печати?
– Шестая – осквернение души. Должен будешь принять меня ты в своём теле.
– И что со мной будет?
– Обретёшь мощь, о которой и не мечтал… Будешь силён, как морская волна. Станешь быстрее, чем ветер. Раны от тебя станут ядовиты, подобно змеиным. И получишь власть над морскими гадами.
– А цена за мою силу?..
– Через недолгое время я поглощу твою душу, и ты станешь одним из нас. А когда во Вселенной останется лишь твой никчёмный мирок, мы вместе уничтожим всё, чем ты дорожишь, вернув мир к первородному хаосу!
Ян задумался всерьёз над услышанным. Он вовсе не этого хотел… Но также и понимал, что отказаться не в силах, иначе его убьёт эта тварь. Камински стал осознавать, что может выпустить зло, которое ещё ужаснее,
