Волчок - Михаил Нисенбаум

заперты, духота до сих пор отдает краской, которой по приказу профессора Крэма были закрашены странные первобытные узоры, когда-то нанесенные кистью Варвары Ярутич.

Люди здесь появляются наездами осенью, зимой, весной. Главным образом это сам профессор Крэм и его гости. Гости, впрочем, редко задерживаются надолго, а когда приезжают, чаще совершают вылазки в Перуджу, Сполето, Ассизи, Орвиетто, чем наслаждаются красотой поместья.

Однажды на целых три дня Эмпатико арендовала группа из Германии. Гости ежедневно собирались на первом этаже Главного дома и брали уроки ароматерапии. Мирелла, приходящая уборщица, которая ежедневно приводила дом в порядок, морщилась и негромко ворчала, дескать, такая ароматерапия не только мух отгоняет, но и приличных людей. Вадим Маркович, человек более воспитанный и открытый, разговаривая с Магдой Шюцце, которая проводила мастер-класс, предложил устроить совместный тренинг на тему «Запах денег». Госпожа Шюцце высказалась восторженно, но не вполне определенно. Возможно, виной тому ее английский язык.

Книга о сказочных существах пока не написана, однако Вадим Маркович ежедневно по четыре часа разговаривает с Артемием то о Коньке-горбунке, то об Али-бабе, то о Кощее Бессмертном. Артемий рассказал мне об этом в фойе Дома музыки, где мы случайно столкнулись на концерте лютневой музыки. Несмотря на то что вокруг рос нарядный филармонический шум, Артемий говорил вполголоса. Сам он теперь пишет стихи, в основном приуроченные к православным праздникам: Красной горке, Духову дню, Медовому Спасу. На мой вопрос, не хочет ли он обсудить с профессором психологические типы Священного писания, Артемий громким голосом твердо произнес: «Не дай бог!»

Прошлым летом я по приглашению Ольги побывал в вяхиревском Саду. Был нежаркий июльский день, по темной, как крепкая заварка, воде Свиного пруда скользили непотопляемые водомерки с лапками, напоминающими спицы крошечного зонтика. Над прудом то и дело вспыхивали на солнце крылышки лазурноспинных стрекоз. На скамьях и креслах нежились, грея бока, большие псы, они вполуха слушали воду бегущего ручья, а в другие пол-уха – разговоры людей.

В том году особенно жарко цвели розы у входа в перголу, где так любила прохаживаться Варвара. Пуще всех о ее отъезде горевал отец. Николь Григорьевна говорила даже, что Сергей то и дело ударяется в слезы, а ведь он взрослый мужчина. Возможно, он сильнее всех чувствовал опустошенность после отъезда дочери. Но вот минувшей зимой в канаве на краю поля Сергей обнаружил кошку с наполовину откушенным хвостом и кривую на один глаз. Кошка умоляюще мяукала, смотрела на Сергея одним глазом так жалобно, что он тут же повез ее домой, прижимая к груди и руля одной рукой.

Кошку назвали Рукавицей, накормили, умыли и познакомили с прочими котами. Рукавица оказалась на сносях и в марте родила четырех котят: белого, серого и двух пестрых. С их рождением в доме стало куда веселее, хотя Герберт иногда и ссорится с Рукавицей.

Отчего-то сейчас вспомнился мне давний разговор. Речь зашла о работе, ради которой Сергею нужно было каждый день уезжать в город. Тут Сергей Ярутич произнес фразу, которая засела в моей памяти:

– Когда живешь в раю, зачем ехать куда-то еще?

Рай остался на своем месте, лазурные стрекозы трещат сухими крыльями над Свиным прудом, нежно голубеют мхи на камнях, а под соснами пробегают костры полудиких псов. Теперь по целым дням Сергей чистит, клеит, покрывает лаком старинные горки, бюро, поставцы, чем и зарабатывает на жизнь – свою, Ольгину, а также шестнадцати собак плюс девять кошачьих жизней.

Варвара Ярутич, выйдя замуж, оставила девичью фамилию. Она живет в округе Колумбия вместе с супругом, много гуляет, катается на велосипеде и собирает чудесные букеты. Иногда она просыпается пораньше, чтобы поговорить по телефону с бабушкой – ведь в Москве уже вечер. Николь Григорьевна слабым голосом ругает американцев, а новая американка Варвара с ней не спорит, чтобы не огорчать бабушку. Пока в доме Варвары и ее мужа всего одна собака, но недавно появился первый котенок, которого назвали Моррисом в честь великого английского декоратора.

Вяхиревский рай не исчез – просто разделился на две части, расположенные на разных континентах. Впрочем, рай – место, где все на месте, любимые дома, никто не умирает и каждому хорошо. Получается, настоящий рай бывает только в детстве. И еще в нашей душе, если стараться изо всех сил.

* * *

– Пусть тебе приснится шелкопряд, который свивает для тебя тонкие шелковые сны, сразу обмакивая их в солнце, ветер, запах моря и винограда.

– А ты пусть будешь такой маленький на дубовом листке, который носит ветер, и чтобы летать и никогда не приземляться.

2015–2017