Эпидемия - Евгений Юрьевич Лукин

Аля сказала. Нестор произвел в уме вычисления. Супруга — тоже. Переглянулись.

— А… обязанности?

— Тут все перечислено. В приложении два.

Посмотрели приложение два. Пунктов там было до чертовой матери, и почти каждый что-нибудь да запрещал. Скандалов в присутствии объекта не учиняй, вреда не наноси, спиртного не наливай…

— А он что, пьет?

— Да нет, конечно! Чем он пить будет?

— А чего ж тогда?

— Ну, бывает, усаживают за стол, рюмку перед ним ставят… символически…

— Ладно, не будем… А вот тут сказано… — Нестор Ступицын склонился над документом и, туго наморщив лоб, потыкал согнутым пальцем в единственный пункт без частицы «не». — Производить наблюдение… Это как?

— Так. Между делом.

— А докладывать?

— Ну, позвоните, если что-нибудь стрясется необычное. Но это вряд ли. Вот… — Она вновь запустила руку в папку и извлекла три фитюльки с присосками. — Одну прилепите на входе, одну в комнате, а третью… Третью — сами сообразите куда. Хотя, конечно, можете и не прилеплять. Ну все. Пора мне…

* * *

— Слушай, — в тяжком недоумении обратился Нестор к супруге, когда дверь за гостьей закрылась, а на площадке зашумел лифт. — А ведь они, получается, больше платят, чем я в магазине зашибаю…

— Ну так… В магазине-то — постоянно, — робко возразила она.

— Одно другому не мешает…

— Нам же завтра на работу обоим!

— Девчонки присмотрят.

— Так им тоже… В школу, в садик…

— Н-ну… пропустят денек…

— Я их с ним не оставлю!

Ступицын поглядел в округлившиеся глаза жены и понял, что настаивать бессмысленно. Честно сказать, Нестор Маркелович был грозен лишь с виду, и семейство прекрасно об этом знало — вертели им как хотели. Причем всех это устраивало, в том числе и его самого: пускай себе вертят, лишь бы уважение оказывали.

— Отпуск возьму за свой счет… — прикинул он вслух. — На неделю.

— Ага, неделю! А встанет сейчас да уйдет?

Призадумался супруг.

— Как уйдет? — отрывисто спросил он. — Дверь-то закрыта. Ну постоит-постоит перед ней… Ну и вернется… Кто проверять будет?

— А не вернется?

— Значит, так и будет стоять.

— А видеокамеры?

Нестор досадливо крякнул, однако вскоре вновь повеселел.

— Так она ж сама сказала: можно не прилеплять… Ну-ка глядани, что там снаружи! Топчутся, нет?

Супруга осторожно приблизилась к двери, припала к глазку.

— Вроде никого…

Приоткрыла, выглянула.

— Топчутся… — со вздохом доложила она, закрываясь и на всякий случай проворачивая ключ в замке. — Внизу… на промежуточной… Двое.

— Хреново… — угрюмо прогудел Нестор.

Вернулись в комнату. Там все было по-прежнему. Единственное, что изменилось: на запястьях сидящего белели теперь кружевные бумажные манжеты, а гладкую маковку венчала вырезанная на манер снежинки плоская шляпка.

— Нашли игрушку… — фыркнул Ступицын, срывая украшения.

* * *

В дверь опять позвонили.

— Да чтоб вас… — пробормотал Нестор, снова направляясь в прихожую.

— В глазок сначала посмотри… — напомнила супруга.

— Да тут смотри теперь, не смотри…

Открыл. На площадке стояли двое из наружки, те, что минуту назад топтались пролетом ниже. Оба молоденькие — видно, волонтеры из студентов.

— Ну и чего? — неприветливо осведомился хозяин.

— Смотрим — дверь отворили… — виновато проговорил тот, что повыше. — Думали, объект наружу просится…

— Никто никуда не… — начал было Ступицын, но тут физии пришедших оживились, а сзади охнула жена. Обернулся. Безликий гость успел, оказывается, выбраться из кресла и теперь шел прямо на Нестора. Пришлось посторониться. Переступив порог, дурилка постоял немного, словно бы выбирая, вверх по лестнице ему двинуться или же вниз. Двинулся вниз. Ступеньки он одолевал как-то не по-людски: сильно проседая в коленях при каждом шаге и ставя ногу на всю ступню.

— Спасибо за содействие, — вежливо поблагодарил один из топтунов, и наружка двинулась вслед за объектом.

На площадку вылетели обе дочурки — одна с ножницами и свежевырезанной бумажной гирляндой, другая с какими-то бусиками.

— Куда он, пап? — жалобно завопила старшая.

— Погулять пошел.

— Чур мы тоже!

— Обойдетесь! В детскую обе!

Младшая ударилась в слезы.

* * *

Вернулись с женой в кухню, хмуро изучили подписанные документы.

— Сколько он у нас тут торчал?

Выяснилось, что чуть больше часа.

— Позвонить им, что ли?

— Зачем?

— Так, доложиться… Дернуло тебя наружу высунуться!

— Ну так сам же сказал: глядани…

Возразить было нечего. Нестор расстроился окончательно.

— Интересно, а топтунам… которые из волонтеров… Им тоже платят?

— Платят, наверно… — осторожно предположила жена. — Та еще работенка… Весь день на ногах, в любую погоду…

— А что погода? — Ступицын посмотрел в окно. — По такой погоде и прогуляться не грех. Дождей вроде не обещали…

— А не уследишь? Отвечай потом!

— Думаешь, штрафанут этих… двоих? Упустили ведь…

— А что ж ты думаешь! Могут и штрафануть…

Рыдания в детской становились все тише и тише.

— Да пускай погуляют пойдут… — отважилась супруга. — Что им, в самом деле, взаперти сидеть!

— А дурилка?

— Да он уж, наверно, убрел куда-нибудь…

Нестор встал, оглядел из окна окрестности. Вроде нигде ни топтунов, ни объекта. За детской площадкой отцветала сирень. В песочнице возилась малышня. По сухому асфальту ходили упитанные голуби, созерцаемые рыжим котом. Подумал, свел брови.

— А ну-ка марш во двор! — гаркнул он. — Там такая погода, а они взаперти сидят!

В детской вскинулись, что-то упало, по коридорчику простучали две пары сандалий, открылась входная дверь, а в следующий миг послышался сдвоенный вопль, однако скорее радостный, нежели испуганный.

Супруги выскочили в прихожую. На пороге стоял дурилка, а за ним — все те же молоденькие волонтеры. Вид у обоих был несколько смущенный.

— Походил-походил по двору… — оправдываясь, сказал один. — И опять к подъезду… А мы чего? Мы за ним…

— А чего не позвонили?

— Дык… Думали, еще куда пойдет…

— Ура! Вернулся! — ликовали дочурки.

Дурилка приветственно протянул руку хозяину. Тот нахмурился.

— Ну не через порог же… — сердито попрекнул он, отступая.

* * *

Ступицын взял пару дней за свой счет, подписал еще один договор, согласно которому дурилку, буде тот пожелает, надлежало выгуливать — проще говоря, сопровождать, куда бы ни направился, и в обиду не давать. Если же объект в течение восьми часов не выкажет намерения вернуться в квартиру, сообщить куда следует и ждать смены.

На прогулку объект так и не попросился.

Жена ушла на работу, старшая дочь в школу, младшая в садик, и остался Нестор Маркелович наедине со смирным своим постояльцем. Похоже, кресло дурилка облюбовал всерьез и надолго. Ступицын разложил документы на диване и принялся искать пункт насчет телевизора: можно его при нем включать или как? Оказалось, можно, однако показывать дозволялось далеко не все. Категорически, например, воспрещались передачи, способные принизить человечество в глазах инопланетной общественности: чернуха, порнуха, батальные сцены и