Диалоги - Диас Назихович Валеев

Р а з у м о в с к и й. Да.

А з г а р. Почему же это не зафиксировано в протоколе?

Р а з у м о в с к и й. Значит, там не было ничего интересного.

А з г а р. А что? Вы должны описывать место происшествия только тогда, когда там наблюдается что-то интересное?.. За годы работы вам много раз приходилось выезжать на место происшествия?

Р а з у м о в с к и й (с ненавистью). Вы бы поработали в районе!

А з г а р. Я работал и в районе. Я спрашиваю, много ли раз приходилось вам выезжать на место происшествия?

Р а з у м о в с к и й. Выезжал много.

А з г а р. Почему же у вас такое некачественное описание места происшествия?

Р а з у м о в с к и й. Вы считаете некачественным. Я считаю качественным. У каждого свой стиль в работе.

А з г а р. Стиль может быть разным, закон один. Почему вы не сняли отпечатки пальцев с малокалиберной винтовки?

Р а з у м о в с к и й. Ошибка… Это была моя ошибка. Винтовка успела побывать в руках у многих.

А з г а р. Откуда вам это стало известно?

Р а з у м о в с к и й. Не помню.

А з г а р. Не помните. Может быть, в таком случае, вспомните, почему Ватагин-старший не был вами допрошен?

Р а з у м о в с к и й. Из его объяснений ничего вразумительного для дела взять было нельзя.

А з г а р. Своеобразный у вас метод. Не допрашиваете свидетеля, может быть и участника убийства, только потому, что он ничего хорошего не дает по делу. Вас никто не просил прекратить расследование?

Р а з у м о в с к и й. Вы что?!

А з г а р. Отец убийцы был в то время начальником районной ГАИ. Какие у вас были с ним отношения?

Р а з у м о в с к и й. Чисто служебные отношения!

А з г а р. Хорошо. Я зачитаю вам показания свидетеля, бывшего работника милиции Слесаренко. (Читает.) «Когда я вошел в кабинет начальника ГАИ, Ватагин плакал, вытирая слезы. Разумовский же ходил по кабинету взад-вперед. (Окидывает взглядом Разумовского, шагающего по кабинету; тот останавливается.) Затем Разумовский сказал: «Ладно, Василий Сергеевич, не расстраивайтесь, все будет в полном порядке». Заместитель начальника райотдела милиции Калганов тоже добавил: «Иди, отдыхай. Если Разумовский сказал, значит, все будет в ажуре». Вспоминаете такой разговор?

Р а з у м о в с к и й (после паузы). Я не помню такого разговора. Не помню! Если бы он и был!.. Я просто успокаивал человека. Попал в беду человек, и я успокаивал! Не знаю, как бы вы вели себя, если бы у вашего коллеги по работе случилось несчастье. Эти слова никак не могли относиться к уголовному делу!

А з г а р (закуривая). Понятно.

Р а з у м о в с к и й. Впрочем, я не помню такого разговора! Слесаренко оклеветал всех. Его уволили — он и клевещет.

А з г а р (ровно, сухо). Ладно, хватит на сегодня. Подпишите протокол и можете идти.

Р а з у м о в с к и й (подписывая каждую страницу протокола). Вот здесь только я не могу подписаться. Под этими словами…

А з г а р. Какими словами?

Р а з у м о в с к и й. Относительно разговора… «Если и имелся разговор, то я просто успокаивал человека». Я припоминаю: такого разговора вообще не было!

А з г а р. Хотите очную ставку?

Р а з у м о в с к и й (помедлив, подписывается). Может, впрочем, он и был, этот разговор. Но я категорически утверждаю, что просто успокаивал человека.

А з г а р. Да, да. Конечно. (Встает из-за стола.)

Р а з у м о в с к и й. Все, Азгар Мансурович?

А з г а р (подписывая повестку). Завтра к пяти.

Р а з у м о в с к и й. Доказать недоказуемое хочешь! Нет, дорогой, за случайные ошибки не судят! Служебного преступления здесь не было!

А з г а р. Случайные?

Р а з у м о в с к и й. Не выйдет у тебя ничего! Не выйдет.

Звонок телефона.

А з г а р. Да, да. Я. Ты, Лина?

Р а з у м о в с к и й (уже у двери). Все такой же? Принципиален, как первоклассник? Дважды два четыре, да? А в жизни…

А з г а р (в трубку). Подожди. (Кладет трубку на стол.) Ну, и что же происходит в жизни?

Р а з у м о в с к и й. Конечно, я послабей… Я, так сказать, сгибаюсь! Но зато такие, как ты… Такие, как ты, ломаются! Хребет себе сломать хочешь?

А з г а р (выдвинув ящик стола и бросив на стол письмо). Ваша работа? Анонимки эти, с угрозами?

Р а з у м о в с к и й. Ты мне чужое добро не приклеивай!

А з г а р (вновь смахнув письмо в стол и задвинув ящик). Завтра к пяти.

Р а з у м о в с к и й. Всего доброго! Всего самого доброго! Но учти, карьеры на нас не построишь. Не тот фундамент. Как бы наоборот не вышло! (Уходит, резко захлопнув дверь.)

А з г а р (постояв и не сразу беря трубку). Да… Нет, никто не кричал. Что ты?.. Работаю просто… Да… Приходи, и вместе — к отцу. Ты что-нибудь купила? Да нет же, никто не кричал! Ладно! Жду!

Входит начальник следственного отдела  П о п о в.

П о п о в. Ну, как дела?

А з г а р. Много еще темного. Хотя кое-что и прояснилось.

П о п о в. Ну, ну. (Листает протокол допроса.) Небогато пока.

А з г а р. Кое-что есть.

П о п о в. Кое-что и есть кое-что. Срок следствия на исходе. Надо перед генеральным прокурором возбуждать ходатайство о продлении. Пиши бумагу.

А з г а р. Хорошо. Иван Кузьмич, я хочу сегодня пораньше уйти. У отца день рождения.

П о п о в. Ну, ну. Ходатайство завтра мне на стол. (Уходит.)

Азгар начинает убирать со стола бумаги. Входит архивариус прокуратуры  Р у с т е м  А х м е т о в и ч — пожилой мужчина. В руках у него — папка.

Р у с т е м  А х м е т о в и ч. Как делишки, Азгар? Есть что-нибудь подымить?

А з г а р. Что-то ты, Рустем Ахметович, ласкательные, уменьшительные суффиксы любишь?

Р у с т е м  А х м е т о в и ч. Искурился весь, а душа… просит. Вот и ласкательные суффиксы.

А з г а р (придвигая сигареты). Кури.

Р у с т е м  А х м е т о в и ч. Ну и как? Раскололся?

А з г а р. Кто?

Р у с т е м  А х м е т о в и ч. Я про этого следователя. Про Разумовского.

А з г а р. Возьми сигареты. (После паузы.) Не та публика, чтобы в стриптиз быстро играть.

Р у с т е м  А х м е т о в и ч (закуривая). Народ тертый, что и говорить… Сонька замуж вышла, совсем один остался. Скучно дома, пусто. Как сыч, сижу каждый вечер