Диалоги - Диас Назихович Валеев

в Тюмень, затем рейсовым самолетом — в Москву. А комбинат уже грузит вагон сверхдефицитной древесины. Да еще всякую мелочь в придачу. (С удовольствием потянувшись.) Давно дома не был. Хорошо!

А р с л а н о в. Хорошо, что прилетел. Здоровьем брызжешь — хорошо. Я ждал тебя, когда отец умер. Тяжело было тогда. Почему-то очень тяжело.

Телефонный звонок.

Г а р и ф. Опять поздравления. Замучают!

А р с л а н о в (взяв трубку). Да, да, дорогой… Спасибо, спасибо. Нет, торжественное заседание ученого совета, кажется, через три дня. Сегодня просто день рождения… В узком семейном кругу. Да, да, очень мило, тронут… Жду в семь… Да.

Г а р и ф. Не мог тогда прилететь. Всесоюзное совещание было. По быту. Со всей страны геологи съехались смотреть, какой я поселок в тайге отгрохал…

Телефонный звонок.

Что они там, взбесились?

А р с л а н о в (берет трубку, сразу же кладет на рычаг; направляется к книжному шкафу, что-то там ищет). Он шел в пятницу в мечеть, упал, и… «Скорая помощь» подобрала.

Г а р и ф. Он же никогда не ходил в мечеть.

А р с л а н о в. Стал в последнее время компрометировать меня, так сказать. Вот!.. Коран его. Ночью приезжаю в больницу — он уже мертвый. Лежит покрытый простыней. В руках — вот этот коран… В последние дни все с собой носил. С ним и в больницу попал.

Г а р и ф. Ну?

А р с л а н о в. Видно, как застали смертные судороги, так коран и остался в руках. Насилу высвободил из пальцев, вырвал почти… Гляжу… на раскрытой странице ногтем отчеркнута сто вторая сура. «Охота к умножению».

Г а р и ф. Ну и что? Ничего не понимаю.

А р с л а н о в. Что-то он хотел этой сурой сказать мне! (Читает.) «Увлекла тебя охота к умножению, пока не навестил ты могилы. Так нет же, ты узнаешь. Потом, нет же, ты узнаешь. Если бы ты знал знанием достоверности… Ты непременно увидишь огонь. Потом непременно ты увидишь его оком достоверности… Потом ты будешь спрошен в тот день о наслаждении».

Г а р и ф. Стареешь, что ли, отец? Или измотался с этими своими юбилеями? Ищешь смысл в дурацком наборе фраз!

А р с л а н о в. Отец, видно, знал, что не увидит меня перед смертью! Не увидит никого!.. И вот свое слово оставил… Что я должен узнать? «Пока не навестил ты могилы…» Ну, навестил! Не один раз уже на могиле его побывал!

Г а р и ф. Настроение у тебя… Ты давай ванну прими пока. Отдохни.

А р с л а н о в. Видно, не мог простить… Он всю жизнь сомневался! Не простил.

Г а р и ф. Чего?

А р с л а н о в (словно очнувшись). Да, да, нервы. Переволновался. Трудно все время держаться, Гариф. Предчувствие какое-то…

Телефонный звонок.

Принеси эту… штуку. (Берет трубку.) Да!.. А, Аркадий Семенович!.. Тронут, тронут. Не пробился даже, хе-хе! Да, облепили… Спасибо, спасибо. (Бросает трубку.) Поздравляют! Если бы им нужен был я! Нужны мои чины, звания, титулы… А у себя дома — голые мы! Голенькие, когда наедине с собой!..

Г а р и ф. Ладно, отец, полежи до гостей. Телефон я унесу. Погрузись в нирвану… Что-то нашего следователя не видно, черт его дери! Не изменился? Все такой же сухарь?

А р с л а н о в. Не знаю, не знаю… Тебя я тоже не узнаю… Сухарь… Впрочем… Пусть коньяку еще прикупит по дороге, позвони.

Входит  Р а ш и д а  Г а л е е в н а.

Р а ш и д а  Г а л е е в н а. Корреспондент из газеты.

А р с л а н о в (безразлично). Корреспондент? Я устал, Рашида. (Взорвавшись.) Могу я хоть в день своего рождения устать или нет?

Р а ш и д а  Г а л е е в н а. Ты же сам назначил ей это время. Водишь за нос. Неприлично.

А р с л а н о в. Ну, извинись как-нибудь. (Взглянув на часы.) Скажи, что болен.

Р а ш и д а  Г а л е е в н а. Ты как капризный ребенок! Зачем же ты тогда кокетничал с ней по телефону?

А р с л а н о в. Настроение было такое! Сейчас у меня другое настроение. Некокетливое! (Гарифу.) Видишь, как твоя мачеха с твоим отцом обращается?

Р а ш и д а  Г а л е е в н а. Ты ничего не скрываешь от меня?

А р с л а н о в (обнимая ее). Когда ты поседела? Ты, оказывается, седая уже? (Гарифу.) Дай мне… Закурить дай…

Г а р и ф. Прессу надо любить, отец. Реклама никогда не помешает. У меня в поселке восемь футбольных команд, несколько хоккейных. (С усмешкой.) Всех своих буровиков футболистами сделал. Финал областного первенства у себя провожу иногда. Мелочь вроде бы, чепуха — а все равно вокруг имени определенный климат создается. И дела легче проворачиваются.

А р с л а н о в. Всякие банальности говорить?.. (Поморщившись, машет рукой.) Ну, проси, проси!..

Рашида Галеевна с Гарифом выходят из комнаты. Потом она возвращается с  ж у р н а л и с т к о й.

(Радушно.) Очень рад, очень! Наконец-то мы с вами встретились. Дела, понимаете, спешка, суета сует… Прошу в кресло. (Широким жестом придвигает пепельницу.) Сигареты? Виноват… Рашида, чего-нибудь горяченького… Чаю или кофе. (Взглянув на собеседницу.) Ну, что? О чем будем говорить? «Не торопитесь! Величайшие тайны натуры близки нам, и простота находит их скорее, нежели высокомерие!» Вместо эпиграфа к нашему интервью! Подойдет?

Р а ш и д а  Г а л е е в н а. А может, на самом деле отложить разговор? Мансур? (Журналистке.) Вы извините меня…

А р с л а н о в. Ничего, Рашида, не беспокойся.

Рашида Галеевна выходит.

Ж у р н а л и с т к а. А чьи это слова?

А р с л а н о в. Слова? Какие слова?.. А-а, был такой чудак француз. В восемнадцатом веке. Хотите посмотреть? (Ставит на полку коран, достает другую книгу, листает.) Можно сказать, первый популяризатор науки. Вот… (Читает.) «Счастлив тот, кто знает буквы, коими натура написана; еще счастливее, кто их складывать может; пресчастливейший тот, кто умеет читать ее». (Захлопывает книгу.)

Ж у р н а л и с т к а. Вы, я вижу, находка для журналистов. Обычно из людей слова клещами вытягиваешь.

А р с л а н о в. И что — клещи с собой носите?

Ж у р н а л и с т к а. Да. (С улыбкой.) Во-первых, Мансур Исмагилович, от лица редакции хочу поздравить вас с присвоением высокого звания…

А р с л а н о в