Моя миссия в Армении. 1992-1994 - Владимир Ступишин

Личный советник президента по внешнеполитическим вопросам, мой сосед по дому Жирайр Липаритян, американец, прекрасно говорящий по-французски, что для меня было весьма существенно, так как по-русски он не говорил, тоже с нами в Звартноце встречал российскую делегацию. По его мнению, инициатива Рафаэлли – это плод российского диктата и понимания Европой и Турцией первенствующей роли России в Закавказье, с чем якобы пришлось смириться американцам.

Чуть позже, за ночной трапезой после переговоров в Доме приемов, Казимиров дал свою образную интерпретацию инициативы Рафаэлли: Европа помалкивала, Италия снюхалась с США, Турция притихла, один русский Дон Кихот сражался со всеми, американцы хлопнули дверью, но потом вернулись и приняли то, что требовалось.

Вот, оказывается, какая замечательная новая инициатива и замечательна она, конечно же, благодаря победе российской дипломатии. Одно плохо, самую заинтересованную сторону – сражающийся за свое выживание Карабах – она опять почему-то не удовлетворяет. Придется нажать.

В начале первого часа ночи, то есть уже 10 июня, самолет из Сухуми, где московские гости занимались абхазскими делами, приземлился в ереванском аэропорту, все поехали в Дом приемов, там господа Козырев, Баранников и Казимиров отделились и пошли на встречу с Левоном Тер-Петросяном, а потом с Георгием Петросяном и Робертом Кочаряном. Козырев уговаривал карабахцев сказать безоговорочное «да» господину Рафаэлли, а те возражали, требуя гарантий, которых российскому министру неоткуда было взять, да он об этом, по-моему, и не думал. В присущей ему наивной манере Козырев напирал на то, что карабахцы должны-де пойти навстречу России, усилиями которой улучшены предложения СБСЕ, и не дать ей потерять лицо перед Западом. Ничего себе аргумент вместо гарантий безопасности, которых требовали карабахцы!

Видимо, в этой связи за столом поздней ночью президент Армении призывал отнестись с пониманием к опасениям карабахцев, которые без гарантий не могут оставить Кельбаджар. Потом Левон Акопович предложил мне произнести тост. Я сказал, что надеюсь на положительные последствия состоявшихся переговоров для наших взаимных и общих интересов в Закавказье. И в мире, добавил кто-то из военных.

Проводили гостей в Москву, а тут уже и утро наступило, и ко мне пришли старые друзья – Георгий Петросян и Манвел Саркисян. Они разнесли в пух и прах инициативу Рафаэлли и возмущались давлением на них с разных сторон. На нас жмут, чтобы мы сказали «да», заметил Георгий, но ведь в условиях разгорающегося кризиса власти в Азербайджане это просто глупо, ибо любое нарушение со стороны азеров легко свалить на мятежников. То, что именно в таких условиях оказывается нажим – сначала Рафаэлли, потом русские братья минувшей ночью – это форменное бесстыдство.

Я посоветовал: главное сейчас – не давать сугубо отрицательного ответа, тем более, что многие соображения НКР фактически приняты. Но никто не мешает сформулировать и все необходимые оговорки.

Георгий попросил русский текст резолюции 822, а то вся переписка здесь идет на английском, да еще с дурным переводом. Я вызвал из Москвы нужный текст (кстати, и для себя тоже), и мы отвезли его Манвелу.

11 июня он направил г-ну Рафаэлли промежуточный ответ:

Ваша инициатива вызвала серьезные разногласия среди руководителей НКР и командного состава армии обороны, возражения основаны на опасении народа НКР в очередной раз оказаться обманутым, нужно время, чтобы убедить людей, окончательное решение не принято, рассчитываем на Ваше и представителей стран «девятки» понимание сложности внутриполитической ситуации в НКР, окончательное определение позиции НКР будет сделано в ближайшие дни.

В Ереване этот ответ вызвал нескрываемое раздражение, но Липаритян договорился с Марио де Сика, затем с самим Рафаэлли об отсрочке карабахского ответа.

Вечером 11 июня Левон Тер-Петросян, Бабкен Араркцян и Давид Шахназарян отправились в Горис, что рядом с Лачинским коридором, для встреч с Георгием Петросяном и Робертом Кочаряном, но смогли увидеться с ними лишь на следующий день. Вечером 12 июня Жирайр Липаритян сообщил мне, что оба карабахских руководителя дали согласие подписать график Рафаэлли, но решили совершить этот акт в Степанакерте, куда сейчас как раз едут.

В течение субботы 12-го и воскресенья 13 июня армянское радио передавало, что НКР от ответа все еще воздерживается, а в районе Агдама (Азербайджан) и Мардакерта (НКР) ее армия ведет бои.

В понедельник 14 июня Левон Тер-Петросян в публичном заявлении выразил глубокую озабоченность по поводу «неспособности властей Нагорного Карабаха взять на себя ответственность в решающий момент и использовать исключительную возможность установить перемирие». Арман Киракосян сказал мне, что президент «уехал за Горис». Как выяснилось уже на следующий день, он действительно уехал за Горис – в Степанакерт, где добился отставки Георгия Петросяна и подписания положительного ответа НКР председателю Минской группы, который и был отправлен ему 14 июня новым и.о. председателя Верховного Совета НКР Кареном Бабуряном. Он был до того первым заместителем Георгия.

Однако и этот ответ был не так уж прост, как могло показаться на первый взгляд. Да, руководство НКР поддержало миротворческие инициативы, но попросило отсрочки до стабилизации положения в НКР в связи со сменой председателя парламента, фактического главы государства. В послании Бабуряна выражена также озабоченность крайне взрывоопасной ситуацией в Азербайджане, способной привести к непредсказуемым последствиям. «Имея в виду, что ближайшие к НКР районы Азербайджана контролируются вооруженной оппозицией, ведущей боевые действия против правительственных войск, – писал Бабурин, – прошу подтверждения СБСЕ о готовности и способности руководства Азербайджана обеспечить выполнение со своей стороны обязательств по реализации инициативы девяти стран Минской группы.» Ну откуда у СБСЕ могли быть основания для таких «подтверждений»? Особенно если учесть, что в Гяндже к этому времени объявился нахичеванский затворник Гейдар Алиев, не понятно каким образом перебравшийся туда с посреднической миссией между Эльчибеем и Суретом Гусейновым и очень быстро переметнувшийся на сторону мятежного полковника, из рук которого в конечном итоге и получит президентскую власть. Да, в этих условиях уходить из Кельбаджара и разоружаться карабахцам было совсем не резон.

Интересную версию событий 12-14 июня дал один из главных инициаторов пертурбаций в НКР. 15 июня Левон Тер-Петросян пригласил в президентский дворец глав дипломатических миссий, аккредитованных в Ереване, и на хорошем русском языке рассказал, что и как было в Горисе и Степанакерте, сделав оговорку, что это – не для печати, а для правительств, представленных посольствами в Ереване, и руководства ООН. Однако это оказалось секретом Полишинеля, ибо в прессу попали такие подробности минипереворота в Степанакерте, устроенного Тер-Петросяном, что его собственная версия вряд ли могла быть такой уж секретной, тем более, что президент обычно высказывается весьма осторожно. Тем не менее эта версия позволяет лучше приблизиться к истине и заслуживает быть обнародованной хотя бы в изложении, а не протокольно. К тому же прошло время, и в столкновениях президента с дашнаками случилось столько перипетий, что тот эпизод этой борьбы давно утратил всякую конфиденциальность. А то, что это был именно эпизод борьбы с дашнаками, видно из сказанного самим Левоном Тер-Петросяном. К счастью, минипереворот не нанес ущерба позициям карабахцев в переговорном процессе.

Исходная точка «консультаций» в Горисе и Степанакерте, сказал Тер-Петросян, это – наша позиция, наша концепция решения карабахской проблемы:

1. Прекращение огня. Установление мира.

2. Диалог, политические переговоры, поиск компромисса, учитывающего права Азербайджана, Нагорного Карабаха и Армении.

12 июня в Горисе была бурная дискуссия с Президиумом Верховного Совета НКР в полном составе. При сем присутствовала половина членов ГКО во главе с Робертом Кочаряном. Президент Армении произнес вступительную речь, говорил целый час. После «перерыва для обдумывания» слушали всех, кто хотел что-либо заявить, потом было обсуждение без армянской делегации, а затем объявили об итогах. За положительный ответ (якобы) «горячо высказался только один человек – Георгий Петросян. Он дал бой всему Президиуму», доказывая, что надо подписать бумагу Рафаэлли. Члены Президиума, не споря с ним, «просто ответили «нет». Петросян взял всю ответственность на себя, и тогда консенсусом ему дали полномочия».

«Вместе с Давидом Шахназаряном он поехал в горсовет, где они стали ждать факс из Еревана, чтобы подписать документ. Из-за технических неполадок дело затянулось и, когда факс пришел, Георгий Петросян неожиданно отказался ставить свою подпись и при том категорически. Значит, что-то случилось во время ожидания. Мы знаем документально, что случилось. У него состоялся телефонный разговор с Манвелом Саркисяном, через которого он получил четкие указания не подписывать от афинского бюро партии Дашнакцутюн. Но это еще «цветочки». К Георгию подошли люди и пригрозили физической расправой. Это были дашнаки, знаем – кто. Возбуждаем уголовное дело».