Скверная жизнь дракона. Книга восьмая - Александр Костенко

это была моя вина. Я просто сорвался на, как тогда посчитал, бесполезного настрайца. Ты уж прости меня.

— Ты сорвался не на мага, а на мою кожу, — процедил я. Мужик обречённо, протяжно вздохнул.

Не знаю, почему, но я просто не мог найти злости, бывшей во мне ещё несколько дней назад: из-за стоявшей ли рядом девочки, смотревшей на меня чуть ли не с обожанием; то ли после миссии ксатов, когда мормит горько вздохнул на попытку отравления и сожалел лишь о невинных детях; или из-за навалившейся за бессонную ночь усталости. Неважно. Да и какой смысл убивать этого идиота? Что решит его смерть? Это решит мои проблемы или приблизит к цели? Его убийство только породит слух, что ксаты — кровожадные убийцы. И, не знаю почему, но я не хочу своими поступками доставлять ещё больше неприятностей этому островному народу. Кто-кто, а он мне ничего плохого не сделал.

Я поправил шапку на голове девочки, из-за тепла помещения малышка приподняла её, практически оголив светло-фиолетовый лоб. Нам на улицу идти, а она отморозит мозги и совсем приставучей станет.

— Идиот, — брезгливо процедил я, смотря на мужика. — Живи. И думай в следующий раз, что и кому говоришь. А сейчас, разузнай кое-что для меня.

Глава 1

Часть 2

— Чтобы я ещё раз попёрся куда-то зимой, — моё гневное восклицание потерялось в слоях шарфа. Он закрывал рот и нос, а лоб и уши утопали в меховой шапке поверх шерстяной. Я видел мир через тоненькую щёлочку между шапкой и шарфом.

— Холодно, — игриво прощебетала девочка, оттянув шарфик и выдохнув облачко пара. Меня от этого передёрнуло, я сказал девочке натянуть шарф обратно и не дышать холодным воздухом.

Дни перевалили за середину последнего осеннего месяца, снег белыми шапками нависает на ветках деревьев и слоем в ладонь закрывает землю. Под ногами снег скрипит, усталое дыхание глухо прорывается через слои шарфа, и холод пробирает настолько, что хочется выть. А ведь на мне ботинки и куртка с подогревом, исподнее, первый слой шерстяной одежды, и слой вещей из наитеплейшего золотого меха шестилапого манула. А ещё и плащ из него же, и поверх плащ шерстяной. Так ещё руки я не высовываю из плаща, ещё в городе примотал к посоху лямки и несу его, перекинув через плечо. На ногах двое ботинок, с подогревом и из меха манула, трое штанов — а выть от холода хочется. Как подует ветер, так я опять чувствую себя псиной сутулой. Одно радует — не я тащу поклажу.

Из города мы вышли шесть дней назад. Я, девочка, и двое подосланных Хубаром церковников. Они попеременно тащили сани с походным зимним шатром и припасами. Я свою помощь не навязывал, даже не предлагал, а двоица даже не думала спрашивать у меня помощь. Да и на привалах и ночёвках тема поклажи не поднималась. Меня единственно, что просили, искать валежник и дрова для костра, потому что останавливались поздно и в тёмном лесу обычный разумных ничего не найдёт, только потеряется.

— Ксат, через часа три новый лес начнётся. Надо ускориться, — парень показал на заднюю часть саней, с небольшой перекладиной для рук. — Помоги, быстрее будет. Не ты один мёрзнешь.

— Завтра ещё ночевать в лесу будем, а там селение найдём, — мечтательно прошепелявил мужик.

— Ты с самого выхода говоришь о селениях, — беззлобно огрызнулся парень.

— И скажу ещё раз, — мужик чуть повернул голову, на ходу бросив на меня недовольный взгляд. — Если бы кое-кто кое-когда не ерепенился, то сейчас бы мы все не мёрзли.

— Кто бы это мог быть? — с сарказмом произнёс я.

— Ой, ксат, даже не знаю, — на одном дыхании выпалил мужик.

Я сказал двоице остановиться. Сани довольно длинные, размером с небольшую повозку, и место в них ещё найдётся. Я сказал девочке сеть в сани, чтобы не равняться на её шаг. Парень и мужик накинули себе на животы толстую верёвку и бурлаками потащили сани, а я подгонял их сзади. Правда, руки в толстых перчатках и меховых варежках дрожали так, что с первого раза не получилось ухватиться за перекладину. Обязательно напьюсь по первой же возможности.

Дорога вышла из леса на небольшой луг, огибая высокие пригорки и стремясь упасть в очередной лес. На всём пути мы ночевали на оставшихся с лета подготовленных стоянках. Даже зимой ими пользуются караваны. Вот только из города шесть дней назад если кто-то и выходил, то крестьяне с ближайших селений да авантюристы по заданиям. Путниками в то утро были лишь мы.

Начальник каравана, пусть несдержанный на язык идиот, но для меня выяснил многое. Теперь о происходящем я знал если не наравне с двумя людьми Хубара, то близко к ним.

Напавшие на стоянку каравана бандиты оказались простыми хлеборобами, из разорённой деревни. Одна из ватаг наёмников ещё с несколько месяцев назад наведалась в селение. Всё пограбили, половину жителей вырезали, а другая половина бросилась врассыпную. Но их отказался принимать город, рядом с котором это произошло, и в который мы как раз идём.

Согнанные селяне попытались уйти в следующий город, но и там их не приняли. Вот они и прошли чуть дальше и обосновались в заброшенном то ли логове монстров, то ли примкнули к бандитам. Разницы нет, потому что незавидна судьба оставшихся в живых двух десятков баб и детей да парочки мужиков и парней. Но ещё больше незавидно моё будущее. К сожалению, отказаться от него я не могу.

— Я не собираюсь спрашивать, уверены ли вы в том, что делаете, — сказал я, глядя на мужика.

Мы уже давно прошли через луг, вышли в очередной лес, встали на стоянку и поставили шатёр, с двойными толстыми стенками. Расчистили внутри всё от снега, я натаскал дров к костру на ночь, а мужик с парнем приготовили нажористый ужин из крупы и подкопчённого сала с мясом. Пряный аромат заполнил шатёр, мы лихо стучали ложками, восполняя потерянную за день энергию.

— Так чего хочешь? — прошепелявил мужик, облизнув ложку и отложив в сторону опустевшую тарелку. Парень ненадолго вышел, чтобы очистить котелок и забить его снегом для отвара.

— Город в осаде. Как вы вообще собираетесь туда попасть?

— Это не твоя забота. Мы все пройдём с лёгкостью, — мужик отогнул край куртки и достал золотой медальон