Ди-Джей - Александр Берник

был довольно примитивный, да и сложно было ожидать в каменном веке приемлемые образцы портретной техники.

Но главное было не в этом. Он действительно писал. Притом струя была прорисована пунктиром и, похоже, в деталях отражала истинную траекторию. У Димы аж челюсть отпала на грудь. Но тут в голове что-то щёлкнуло, и в нём проснулся самый настоящий пацанский азарт.

— Ну-ка отвернись, — ни то, попросил, ни то, скомандовал раззадоренный ученик, в нетерпении начиная развязывать штаны.

Но Суккуба обломала его замысел, загоготав своим колдовским смехом, от которого у Димы вместо похода по-маленькому случились очередные танцы.

— Ты не поверишь, — отсмеявшись, проговорила экскурсовод, — ещё ни один мужик мимо этого бессмертного полотна не прошёл, чтобы не вынуть свой писюн и не попробовать сделать то же самое.

Диме расхотелось соизмерять свою струю с указанной на скале. И он пристыженно принялся завязывать штаны обратно.

— На этом полотне изображён местный чемпион, — тем временем вещала знаток всего на свете, — тут у них ежегодно типа чемпионата мира проходит по дальнобойности струи. Вот только никто так и не может побить рекорд первого чемпиона.

— И сколько тут? — не без интереса спросил пристыженный ученик, прекрасно понимая, что со своим скромным результатом он бы и отборочные соревнования не прошёл.

— Шесть метров десять сантиметров, — с гордостью выдала результат Джей, — представляешь, какая предстательная железа была у этого индивидуума. Обалдеть!

— Не представляю, но впечатляет.

Они целый день, до самого вечера переносились с одного места на другое, разглядывая цветные полотна мастеров каменного века. Жирафы, слоны, крокодилы — кого тут только не было. Даже показала статую, посвящённую извращённому разуму, в виде огромного фаллоса, вместо головки которого красовалась голова совы. Правда, Джей призналась, что это уже не Тассили, а горы Атлас, тут же уточнив, что это всё равно единая горная система.

Дима от экскурсии был в полном восторге. Вот если бы так и в реальной жизни можно было бы путешествовать. Раз — и ты уже на другом конце земли щупаешь собственными руками то, что раньше видел только по телевизору или монитору компа. А если учесть, что Джей могла это вытворять не только в пространстве, но и во времени, это было бы вообще фантастика. Но тут он осёкся. Как будто то, что с ним происходит — это что-то другое.

Глава 16. Локация 3. Не верь коучам. Не будь самим собой. Потому что такой, какой ты есть, кроме себя любимого, ты никому не нужен.

После, считай, целой половины дня отдыха ещё и ночь он впервые за последнее время спал в полном объёме. Никто не будил, ничто не тревожило. Проснулся сам в очень странном и давно забытом состоянии — выспался. Умылся, оделся, вышел из шатра.

Его встретило уже забытое им раннее мирное утро. Вроде бы и светло, как днём, а солнца из-за гор ещё не видно. Диму передёрнул озноб, и он подивился поразительному алогизму: день летний, а холодрыга стояла, аж пар изо рта валил. Это посреди-то лета, да в будущей пустыне Сахара.

Воздух свежий и настолько густо замешанный на ароматах непонятных дурманящих трав, что голова закружилась. А может, её повело оттого, что сдуру принялся глубоко и часто дышать, пытаясь насладиться чистотой этого дикого, ещё до промышленного мира.

Вокруг царила непонятная тишина, до звона в ушах. Ни ветерка, ни пения птиц, вообще никаких звуков, словно поселение не спало, а вымерло. И тут, будто в противовес его мрачным мыслям, чуть сбоку, за шатрами что-то брякнуло, стукнуло, и послышались детские приглушённые голоса.

Дима улыбнулся, решив, кто ж пацанам даст спать поутру, когда солнце уже встало, да и для физического труда синоптическая обстановка идеальная, не вспотеешь. Он, не задумываясь, направился на звук, желая посмотреть, чем это их припахали с утра пораньше. Но как только вышел за шатры к источнику шума, опешил, увидев неожиданную картину.

На небольшом пяточке чуть поодаль шатров, прижавшись к скалам, среди явно специально выставленных каменных глыб, горело два костра. Один — между камней, на которых, как на треноге, возвышался большой глиняный жбан, и в нём что-то варилось, судя по пару, извергающемуся оттуда, как из вулкана. Второй, чуть в стороне, больше походил не на костёр, а на широкий противень с раскалёнными углями, поверх которого на приспособлениях, почти вертелах, жарились большие куски непонятной природы мяса.

Вся эта площадка в совокупности оказалась импровизированной кухней, но в замешательство Диму вогнало не само место, а та, что крутилась как белка в колесе, при этом с кем-то разговаривая. Нетрудно догадаться, что кухаркой тут подрабатывала одна из жён, притом та, к которой абитуриенту факультета разврата следовало сегодня отправляться на очередной зачёт по обалтыванию, соблазнению, и он надеялся — полноценному совращению.

Между двух костров молодой человек обнаружил Пацанку, которая, увидев его, замерла с куском доски в руке, превратившись в статую «Девушка с веслом». Тут из-за камня вынырнул мелкий мальчонка, тоже, как и повариха, с дрыном, только обожжённым огнём до головёшки, и, подражая главной по кухне, замер, изображая изваяние чертёнка при сковороде с грешниками. Такой же грязный, с разводами сажи на лице и взъерошенной шевелюрой, в виде множества рожек в разные стороны, как колючки у ёжика.

Первым из ступора вышел неожиданно нагрянувший контролёр. В Диминой голове мелькнула единственная, но, как он посчитал, безоговорочно истинная мысль, что подобная подтасовка обстоятельств просто не может быть случайной. Это что-то из разряда: «если гора не идёт к Магомету, то Магомет идёт к горе». Типа: хрен тебе, а не отдых в горах на свежем воздухе. Не хочешь идти на экзамен — получи его с доставкой на дом.

— Кухарим? — помпезно поинтересовался Глава Рода, вышагивая навстречу труженикам кухонного труда, будто сам не видел, чем они тут занимаются.

— Угу, — кивнула Пацанка и, бойко вскочив на камень, принялась, не обращая внимание на заявившегося новоявленного мужа, помешивать деревянным веслом варево в огромном глиняном казане.

Пацанёнок-помощник несколько замешкался. Но, заметив плодотворную деятельность главной поварихи, тоже суетно подбежал к вертелам и принялся шерудить угли, заставляя их посверкивать искрами, сбрасывая прогоревший уголь с раскалённых головешек и придавая дополнительный жар противню.

Дима: — Диалог не задался. Пиететом не страдает.

Он внимательно всмотрелся в деятельную кухарку, настраиваясь на её эмоциональный настрой, и только тут обратил внимание, что девушка полностью одета, как мужчина. На ней не было рубахи с вырезом для грудей. Не было и пирамидальной причёски. Волосы были смотаны в клубок и каким-то образом