Энциклопедия логических ошибок: Заблуждения, манипуляции, когнитивные искажения и другие враги здравого смысла - Иммануил Толстоевский

Не буду врать: я как человек, который на трезвую голову слушает музыку 1970-х, а по пьяни – 1980-х, может быть, излишне ностальгирую. Но я вас умоляю: много ли песен уровня Dönence[280] появилось в Турции за последние лет тридцать?

НЕ БУДЕТ НА ЭКЗАМЕНЕ. ИНСТРУКЦИЯ ПО ПРИМЕНЕНИЮ ШАБЛОНА «ОКЕЙ, БУМЕР!»

Неправильно:

– Dönence – одна из лучших турецких песен всех времен.

– Окей, бумер!

Правильно:

– Нынешняя молодежь – ленивая, всего ждет от государства. Я вот пахал на двух работах, семью кормил, учил детей, все с нуля.

– Ну-ну. Население – 2,5 миллиарда, бесплатное образование, жилье по карману, налог на богатых 90 %, социалка на уровне. Ты жил в такое время, а сейчас взял и заделался правым индивидуалистом!

85. «На 100 % органика!» Апелляция к естественности[281]

Верить в то, что «природное» лучше, правильнее и здоровее.

КЛУБ ЛЮБИТЕЛЕЙ ОБОБЩЕНИЙ. ХИМИЯ

Холмс. Почему кокаин запрещен? Он же органический, не химия.

Ватсон. Чего еще ждать от кокаиниста?[282]

Шерлок. Давайте без ad hominem, Ватсон, в книге до этого пока не дошли.

Ватсон. Хорошо, вот вам древняя медицинская мудрость: все на свете – «химия».

Шерлок. Вы поняли, о чем я. Природная химия гораздо полезнее.

Ватсон. Вашему организму все равно, откуда «химия» – из леса или из лаборатории. На входе родословную не спрашивают.

Доведем апелляцию к традиции до абсурда. Если культурные привычки, которым от силы несколько сотен лет, позволяют нам предположить, что они более или менее разумные, то «природные привычки», зародившиеся сотни тысяч лет назад, – тем более. Человечество развивалось как часть природы, и, если нет другой опоры, тянуться к «естественному» – разумная стратегия.

Но эту стратегию давно потеснила куда более осознанная маркетинговая атака. По мере роста населения планеты «натуральное» принялись продавать как спасительное и сверх меры превозносить природное происхождение продукта. Но ведь был довольно долгий период, когда урбанизация еще не зашла так далеко, а «натуральное» не было средством маркетинга и не воспевалось. Людей, тысячелетиями довольствовавшихся «натуральным», гнувших спины ради пропитания и все на свете производивших ручным трудом, после промышленной революции просто зачаровало массовое производство. Консервы, краски, невиданные ткани… Все, что упрощало жизнь, было искусственным.

•••

На мой взгляд, символ этой новой искусственности – пластик. Люди используют природные полимеры больше трех с половиной тысяч лет{119}, но прорыв случился в XIX веке, а в 1907 году Лео Бакеланд создал первую универсальную пластмассу, которая была названа в его честь (бакелит). В отличие от природных собратьев, синтетический пластик прочный, термостойкий, дешевый и легко принимает нужную форму. Сменилось не больше двух поколений, и пластик начал определять характер современной жизни почти так же, как электричество. Но сегодня он ассоциируется только с одним – с мусором.

Человек неблагодарен. Он все быстрее привыкает к плюсам любых новшеств, а к недостаткам становится все нетерпимее. Не в последнюю очередь потому, что мы крайне слабо представляем себе процесс производства чего бы то ни было. Никто не обращает внимания, что подавляющее большинство вещей, которыми человек пользуется в быту, – «искусственные». Поэтому очень легко поддаться иллюзии, что если ты не взял в супермаркете лишний полиэтиленовый пакет, то живешь «натуральной» жизнью.

•••

Объяснять, что «природное» не всегда лучше, на примере мухоморов или пластика, символа искусственности, – забавно, но как-то слишком просто. Хочется поставить во главу угла антропоцентризм. Давайте сведем тему к человеческой природе, но для начала зададимся вопросом: есть ли эта самая «человеческая природа» и, если да, правильно ли жить в соответствии с ней?

То, что мы называем культурой, формируется генами и природными условиями. Но сегодняшняя культура лепит и культуру следующих поколений – такая вот петля обратной связи. Благодаря этому циклу у культуры в определенный момент возникает собственная динамика, и мы уже не можем свести ее просто к природе и эволюции.

Возьмем базовый эволюционный инстинкт: выживание. Уж если мы для чего-то эволюционировали, если у нас и есть какая-то «природа», то это выживание, верно? Тогда почему человек рискует собой ради других? Нет, самопожертвование ради близких – логичная штука с точки зрения эволюции: в конце концов, гены-то общие. Но зачем подвергать опасности свою жизнь, чтобы спасти, например, тонущую собаку? Мы же не распространяем свои гены, спасая животных.

Может быть, в горячке момента происходит какое-то замыкание и мы по ошибке испытываем эмпатию к «неправильной» цели? Но ведь и после того, как мы успокаиваемся, эмпатия никуда не девается: мы открываем приюты, работаем волонтерами, тратим деньги. А потом и вовсе изобретаем концепцию «права животных» и всей душой в нее верим.

Могу ли я встать в позу и заявить: вы на самом деле не так уж и печетесь о животных, это культура вам навязала, вернитесь к естественному состоянию, и будет вам счастье?

•••

Многое из того, что мы сейчас считаем «человеческой природой», на самом деле возникло вместе с аграрным обществом. Жизнь маленькими группами, которую мы вели 200 тысяч лет назад, стала нам слишком чужда. Вместо этого мы смотрим на социальные роли, сформированные оседлой жизнью (для большинства обществ это приключение длиной в 2–3 тысячи лет от силы), – роли, которые культура завела в немыслимые дали.

Скажем, к какому гену можно свести миф о сотворении женщины из ребра мужчины? Это ведь у женщины есть способность рожать, но культура ухитрилась загнать ее в статус «рожденной».

Даже если бы мы до конца понимали, что такое человеческая природа, это не сделало бы ее идеальным объяснением. Достаточно взглянуть на среду, из которой вышел человек: есть миллионы различных видов живых существ, и природа вознаграждает не тех, кто пытается блюсти ЗОЖ. Вознаграждает она активное размножение и (в идеале) способность заботиться о потомстве до половозрелости – то есть пока потомство само не начнет размножаться. Поэтому общество, где женщина, произведя на свет десяток отпрысков, умирала в 30 лет, задавит общество, где женщины рожают одного-двух детей и доживают в добром здравии до 80. Период, когда численное превосходство было главным преимуществом, охватывает 99 % истории нашего вида.

Природа не ищет идеального решения, это услуга best effort – ну, как вышло, дружище, так и вышло. Мы можем лучше. Мы должны.

86. «"Нахрен" пишется слитно». Переход на личности, или Апелляция к человеку[283]

Обсуждать оппонента, а не предмет спора.

Раз мы заговорили о человеческой природе, самое время перейти к искусству личностных нападок. Вот мы и добрались до Майкла Джордана логических уловок: всем известной, всеми обожаемой аd hominem, чьи постеры вешают в спальнях.

У этой уловки есть по меньшей мере четыре метода. Отсюда – четыре ее разновидности:

1. Отражение (tu quoque).

2. Оскорбление.

3. Сомнение в мотивах.

4. Сомнение в связях.

Первую мы уже разобрали в главе, посвященной ошибкам доказательства; основная ее цель – увильнуть от ответственности. В следующих трех параграфах мы последовательно разберем остальные. Начнем с оскорбления. Ваш оппонент говорит: «Геноцид армян – правда, я могу аргументировать». Как вы отреагируете на это утверждение? У вас есть четыре варианта:

A. Тихо подкрадусь сзади и тресну по голове.

B. Издали обложу матом.

C. Сначала посмотрю, что это за тип и стоит ли ему вообще отвечать, а потом скажу, что он обдолбанный масон.

D. Отнесусь со здоровым скепсисом, выслушаю его аргументацию. Если его доводы более веские, чем у его оппонентов, признаю геноцид и буду ждать звонка из Нобелевского комитета.

Если вы выбрали вариант А, эта книга не для вас. Да и вообще книги – это не ваше. Вы не человек идей, а человек действия, человек дела. Верните книгу в магазин, поменяйте на игру Call of Duty: Turkey Edition (со слоганом «Вскроем и вашу логику, и ваше брюхо»).

Вариант B, то есть прямое оскорбление, обычно не считается ad hominem. Обычно в учебниках подчеркивают эту разницу: единичное оскорбление (или даже нецензурная тирада) – еще не аргумент.