Франклин Рузвельт. Человек и политик (с иллюстрациями) - Джеймс Бернс

Воодушевленный премьер хотел, чтобы операция по высадке произошла как можно быстрее — в течение трех недель. Он располагал 55 тысячами солдат, готовых погрузиться на корабли по первому зову. Реализация этого плана зависела в основном от согласия на сотрудничество французских властей в Северо-Западной Африке. Черчиллю показалось — он конфиденциально сообщил об этом членам своего военного кабинета, — что Рузвельт одобрил осуществление операции независимо от «наличия или отсутствия приглашения» французов.

Возможно, Рузвельт в этот первый вечер старался быть вежливым хозяином; возможно, как опасались отсутствовавшие Стимсон и Маршалл, президент, не имея возле себя военных экспертов, оказался слишком податливым под напором красноречия и энтузиазма Черчилля. Однако оптимизм самого Рузвельта в отношении высадки союзников в Северной Африке заметно поубавился на следующий день, когда оба лидера приняли участие в заседании представителей военного командования двух стран. На этот раз президент высказывал соображения, содержавшиеся в меморандуме министерства обороны, где делался упор на обороне Британских островов как главной «крепости» и защите морских коммуникаций в Атлантике, но придавалось мало значения операции американских войск где-нибудь в Средиземноморье. Стимсон и Маршалл добились одобрения такого подхода президентом на совещании военных за день до прибытия на него англичан, однако министр обороны был крайне удивлен и обрадован, что его шеф решил высказать свою позицию Черчиллю и его сопровождению на основе меморандума.

В то время как надежды Черчилля на операцию «Гимнаст» не оправдались, президент высказал ряд других серьезных предложений. Сообщил о своем желании взять на себя оборону Северной Ирландии, высвободив там британские силы для других задач. Согласился с тем, что острова Восточной Атлантики имеют большое стратегическое значение, но отдавал в этом смысле предпочтение скорее островам Зеленого Мыса, чем Азорам. Президент приветствовал успехи англичан в Ливии, но усомнился, что дислокация там американских войск принесет пользу. Затем остановился на другой части земного шара — Тихом океане. Сказал, что удерживать Сингапур крайне необходимо; США сделают все возможное для сохранения под своим контролем Филиппин или как минимум для обороны Голландской Ост-Индии.

К тому времени, когда слово взял Черчилль, инициатива была полностью в руках президента. Премьер-министр все еще цеплялся за операцию «Гимнаст», подчеркивая, что наступление англичан на Тунис может обеспечить поддержку французов или спровоцировать конфликт между Берлином и режимом Виши. В любом случае Африка предоставляет прекрасные возможности. Однако Маршалл относился к операции «Гимнаст» сдержанно, поскольку она требовала от США большого количества войск.

Обнаружившиеся разногласия между союзниками еще долго влияли на их стратегию. Выдвигая операцию «Гимнаст», Черчилль бросал вызов стратегическим установкам и складу мышления Маршалла и его соратников, особенно Стимсона, как профессиональных военных. Американцы стремились к долговременному накапливанию сил и затем массированному, концентрированному удару по главному звену «Оси» — Германии. Любая другая операция, если она не служила осуществлению главной цели, считалась распылением сил. Черчилль полагал, что американский стиль планирования военных операций, как и в торговле и промышленном производстве, предусматривал «широкие, всеохватывающие логические выводы в максимальном масштабе»; англичане больше опирались на прагматизм и импровизацию, стараясь скорее приспособиться к ходу событий, чем доминировать над ним. С точки зрения американских военных, подобная стратегическая установка вела к погоне за мелкими выгодами, распылению усилий, к той «периферийности», которой отличался образ мышления Черчилля со времени его плана установления контроля над Дарданеллами в Первую мировую войну. Англичанам, с их ограниченными ресурсами и, возможно, более спокойным взглядом на историю, такая стратегия представлялась более реалистичной, гибкой и искушенной. Кроме того, Черчилль опасался, что длительная подготовка американцами решительного наступления приведет к накапливанию на американских складах оружия и снаряжения, которые он планировал использовать в ближайшие месяцы.

Операция «Гимнаст» была опрокинута и последующим развитием событий. Пока стратеги вели переговоры в Вашингтоне, японский ураган распространился на юг и запад. Некоторые представители администрации Белого дома опасались, что японцы могут начать бомбардировки Западного побережья страны, поставить мины в портах или даже высадить морские и воздушные десанты. Рузвельт и его штаб все еще не поступались стратегическим обязательством в отношении «приоритета Атлантики», но конфликт в Тихом океане мог потребовать каждодневных обязательств, которые подвергли бы эту стратегию эрозии. Даже для того, чтобы замедлить продвижение японцев, Вашингтону пришлось поддержать и усилить свои аванпосты в океане; много усилий и средств требовало налаживание безопасного судоходства. Японцы пересекли огромным клином прямые судоходные линии между Западным побережьем Северной Америки и Японией, которые начинались прежде чуть южнее Аляски. Сообщение морем между Восточным побережьем Америки и Австралией требовало три месяца. Проблема судоходства стояла остро, ныне она препятствовала тому, чтобы реализовать стратегию союзников в обоих океанах.

Конфликт в Тихом океане сделал также более неотложной необходимость сформировать объединенное командование вооруженными силами. На Рождество, во время встречи после полудня американских и британских военных руководителей в здании Федеральной резервной системы, что на авеню Конституции, напротив зданий военного и морского ведомств, Маршалл взял на себя инициативу в этом вопросе. Он заявил, что японцев нельзя остановить, пока не будет создано единое командование морских, сухопутных и военно-воздушных сил.

— При многообразии комитетов и служб невозможно исправить ситуацию, не поставив управление на прямую, откровенную основу. — Маршалл не отличался красноречием, но был настолько искренним в своем стремлении, что его слова захватывали внимание. — Убежден, что должен быть один командующий всем театром военных действий — в воздухе, на земле, на море.

Взаимодействия, однако, недостаточно, — человеческая природа такова, что местные командиры не отдадут свои войска под командование другой службы. Маршалл был готов пойти на крайность.

Он имел особую причину для эмоциональной речи: все еще переживал короткое недоразумение с президентом. Этим утром ему сообщили, что накануне Рождества главнокомандующий беззаботно обсуждал с Черчиллем возможность подчинения англичанам американских сил, предназначенных Макартуру, если их не удастся перебросить в Тихоокеанский регион. Когда Маршалл и его коллеги сообщили об этом Стимсону, министра настолько разъярила угроза потерять резервы для Макартура, что он пригрозил в телефонном разговоре с Гопкинсом уйти в отставку, если президент будет настаивать на решении вопроса именно этим способом. Гопкинс передал содержание разговора Рузвельту и Черчиллю; оба отрицали, что достигли такого соглашения, но Стимсон процитировал протокол беседы, сделанный в тот вечер британским секретарем. Эпизод еще более укрепил Маршалла в мнении, что только единым командованием будет обеспечено правильное планирование и управление.