Кемаль Ататюрк - Александр Жевахов

17 ноября 1922 года, на следующий день после побега султана, его двоюродный брат Абдул-Меджид, наследный принц, согласился с предложением, переданным ему Рефетом: стать халифом, избранным Национальным собранием. Новый халиф ограничился только одним требованием: он не будет судить Вахидеддина. В то же время он не стал оспаривать права Национального собрания избирать нового халифа для всего мусульманского сообщества, хотя некоторые депутаты выступили против этого. 20 ноября 1922 года Абдул-Меджид был провозглашен халифом мусульман и хранителем святых мест, интронизация проходила в соответствии с традиционной церемонией в присутствии делегации Национального собрания. Единственным отступлением по требованию кемалистов было то, что новый халиф был облачен во фрак (его турецкий вариант) вместо исторической мантии, унаследованной от султана Мехмета, покорителя Византии.

Фетхи не ошибся. Кемаль выиграл с поразительной легкостью. Без насилия, без жестокости, предоставив Рефету роль пикадора, — таков был метод Кемаля. Вахидеддин — не чета своему брату Абдул-Хамиду, да и ситуация в 1922 году резко отличалась от той, что была в 1908–1909 годах. Султан настолько быстро был лишен законной власти, что не мог, как Людовик XVI, призвать иностранные государства выступить против своей страны. Но на месте гази многие «цареубийцы» избрали бы прямое противостояние и вместо того, чтобы устранять Вахидеддина, назначая халифом Абдул-Меджида, сами поспешили бы занять трон. Успех гази был обеспечен. Впрочем, после побега Вахидеддина анатолийские крестьяне верили, что Мустафа Кемаль стал султаном.

Кемаль предоставляет другим материальную компенсацию и титулы; он предпочел позволить говорить о том, что отказался от титула султана, не уточняя, кто ему его предлагал, — и пошел дальше. Кемаль как-то признался Мужену, представителю посольства Франции в Анкаре, на следующий день после 1 ноября: «Примером служит Великая французская революция; правда, мы отстаем на полтора века». Но Кемаль не любит отставать. И каждый знает, что французская революция, упразднив королевскую власть, создала республику.

Глава вторая

В ПОИСКАХ ПОДДЕРЖКИ НАРОДА

Три депутата «Второй группы», составляющей оппозицию, — полковник, журналист и юрист, 2 декабря 1922 года защищали в Национальном собрании проект закона, согласно которому депутатами могут быть только лица, родившиеся в пределах настоящих границ Турции или прожившие не менее пяти лет в одном из турецких городов.

Этот законопроект был направлен против Мустафы Кемаля, родившегося в Салониках. Разъяренный Кемаль поднимается на трибуну и пытается отразить вероломную атаку: «Да, я рожден за пределами настоящих границ, но это не является ни моим выбором, ни моей ошибкой <…>. Если бы я стремился следовать этому законопроекту, то не стал бы защищать Арыбурну и Анафарту, что нам позволило сохранить Стамбул. Если я должен был бы жить в течение пяти лет в одном и том же городе, то не смог бы сражаться с врагом, угрожающим Диярбакыру после того, как были захвачены Битлис и Муш. Если бы я попытался выполнять условия, предложенные этими господами, я не смог бы сформировать армию в Алеппо <…>. Я верю, что своими действиями завоевал симпатию и любовь своего народа и, возможно, всего мусульманского мира».

Проект был направлен в комиссию да так там и остался. Кемаль победил. Но сам факт, что «Вторая группа» не только подготовила такой проект, откровенно враждебный гази, неуважительный к тому, что он сделал для родины, но и осмелилась представить его, свидетельствует о болезненной ожесточенности политического климата. И то, что проект был направлен на рассмотрение комиссии, естественно, не решит всех проблем.

Перемирие и упразднение султаната открыли ящик Пандоры. Навязывая перемирие, отправляя Исмет-пашу на конференцию в Лозанну, добиваясь отмены султаната, Кемаль всё повышал тон и принуждал своих ретивых партнеров принимать решения по его собственному выбору. В ходе войны за независимость окружающие мирились с его жестокостью, напором, надменностью, так как он был наилучшим, и в конечном счете задача победить была общей для всех. Но сегодня ситуация изменилась. Оппозиция нападает на Кемаля непрерывно и беспощадно. Между ними, забывшими, кем бы они стали, если бы Кемаль не возглавил национальное движение, и Кемалем, твердо решившим идти дальше, чего бы это ни стоило, диалог очень сложный. В настоящий момент Кемаль вынужден занимать оборонительные позиции под перекрестным огнем сражений в Стамбуле, Лозанне и Анкаре.

Новый халиф через неделю после своего избрания на этот пост проявляет желание играть важную политическую роль. Абдул-Меджид довольно быстро завоевал определенный авторитет. Его выезды на религиозные церемонии каждую пятницу в экипаже с четверкой белых лошадей производили должное впечатление. Когда Абдул-Меджид не занят молитвами, он проводит встречи, принимая иностранных дипломатов, Рефета, с которым у него устанавливаются настолько добрые отношения, что это заставит Кемаля заменить Рефета, наконец, он встречается с Кязымом Карабекиром и Рауфом.

Эта чрезмерная активность нового халифа раздражает Кемаля. Он заявил в день избрания халифа и повторяет при любом удобном случае, что национальный суверенитет не делится на части, он принадлежит нации, и только ей одной; ему хотелось бы добавить, что Турция не нуждается в халифе, но он пока не решается заявлять об этом не только публично, но даже в приватных беседах. Кемаль прекрасно понимает, что общественное сознание еще не созрело для подобных перемен. Даже напротив, некоторые депутаты требуют организовать политические контакты между Национальным собранием и халифом, признавая, таким образом, его властные полномочия.

«Национальный суверенитет» — вот два слова, дорогие Кемалю, два слова, какими он напутствовал Исмета. Но в Лозанне победитель при Инёню столкнулся с противником более хитрым, чем он сам. Лорд Керзон, английский министр иностранных дел, очень искусно плел паутину. Его метод был прост: по каждой из позиций выставить против Исмета самого компетентного партнера. Таким образом, Конференция по восточным проблемам работала с тремя комиссиями: первая, возглавляемая самим Керзоном, занималась вопросом границ, столь важным для Великобритании; вторая сосредоточила внимание на финансовых и экономических проблемах, эту комиссию возглавлял француз, так как Франция была самым крупным кредитором Османской империи. Последняя комиссия занималась юридическими вопросами и судьбой национальных меньшинств, возможно, это самое слабое звено системы Керзона, может быть, поэтому он отдал ее итальянцам.