Супруг для леди - Элоиза Джеймс

– Он, кажется, не относится к ней как к матери.

– Но он знает, как все обстоит на самом деле. Кого угодно травмировал бы тот факт, что его мать превратилась в сумасшедшую и напала на него. Он не спустился вниз, ты не заметила?

Аннабел покачала головой.

– Ему невыносимо видеть ее в таком состоянии.

Роузи поднялась и побрела прочь. У двери ее ждал отец Армальяк. Он осторожно взял ее за руку и повел вверх по лестнице.

После ее ухода Эван встал, и Аннабел увидела, как что-то переменилось в его глазах, когда он посмотрел на нее.

– Похоже, наш скандал замят, – сказал Эван.

– Да, – выдавила она через комок в горле.

– Полагаю, это лучше, чем шестимесячный брак. Ты собиралась просто оставить меня или же начала бы бракоразводный процесс?

Он смотрел на нее до того пристально, что Аннабел охватило такое чувство, словно она не в силах вздохнуть, не в силах сказать то, что могла бы сказать.

– Я намеревалась просто уехать, – прошептала она.

– Мне следовало бы знать. В шотландском замке женщине, которая замышляет очередную интрижку на стороне, и думать нечего прикидываться больной.

Горькая правда эта огнем опалила грудь Аннабел.

– Выход, который нашел Фелтон, всем хорош, да вот только одна беда, – и теперь в голосе его не было ни тени веселья, – не могу я отпустить тебя в Англию теперь, когда ты, возможно, носишь моего ребенка. Боюсь, тебе придется выйти за меня – хочешь ты этого или нет.

Аннабел открыла было рот, но Эван продолжал говорить:

– Но мне хочется надеяться, что ты решишь остаться со мной по более благим причинам. Если нет ребенка и нет скандала, ты, конечно же, будешь вольна выйти замуж за богатого англичанина. – Он замялся. – Я прошу тебя остаться, Аннабел, из-за чувства, которое нас связывает.

Он стоял возле диванчика: высокий, гордый – настоящий шотландец, до того красивый, что от одного его вида у нее слабели колени, и тем не менее правильные слова не шли ей на ум. Аннабел никогда не оставила бы Эвана по своей воле: слишком сильно она его любила. И все же от сознания того, что он не любит ее по-настоящему, у нее разрывалось сердце.

– Я хотел бы, чтобы ты вышла за меня замуж, – сказал он.

– Я выйду за тебя, – прошептала Аннабел. После чего повернулась и, поспешно покинув комнату, зашагала вверх по лестнице. Пальцы ее так сильно стискивали перила, что она не могла упасть, хотя колени у нее подгибались. Но она должна была спросить. Поэтому, преодолев уже половину лестничного марша, она остановилась и оглянулась на Эвана. Он стоял внизу, и на секунду Аннабел показалось, что она уловила в его взгляде безысходное отчаяние, но, должно быть, она ошиблась.

– Разве ты не хочешь, чтобы я…

Она осеклась. Но их отношения были настолько открытыми, что в конце концов все ее попытки свелись к одному-единственному вопросу:

– Ты любишь меня?

Ее вопрос повис в сыром ночном воздухе, словно она прокричала его во весь голос. А на самом деле она всего лишь прошептала его, вложив в него всю свою переполненную отчаянием душу.

Он взирал на нее снизу вверх.

– Я сказал тебе именно это в хижине Кеттлов. Думаю, наш брак будет крепким. Ты желаешь меня, и я чувствую то же самое по отношению к тебе.

– Ты путаешь желание и любовь, – промолвила она, глядя на него сверху вниз. – Это не одно и то же.

– Я действительно тебя люблю. При мысли о том, что ты выйдешь замуж за другого, я чувствую, что здравый рассудок покидает меня и я готов на самый безумный поступок.

Аннабел сказала первое, что пришло в ей голову:

– Страсть «всех ведет на подлость, ложь, убийство, грех»[9]. Эван зашагал вверх по ступенькам.

– Это стихи? – спросил он, оказавшись рядом с ней.

– Да.

– Мне они не нравятся. Какой-то он недоброжелательный, этот поэт.

– Это Шекспир, – сообщила Аннабел.

– Мы будем счастливы вместе, – сказал он. – Я никогда не буду бедным. Это ведь важно для тебя.

Верно, все верно.

– У нас будет отличный брак.

Аннабел усилием воли растянула губы в улыбке. Она дошла до конца лестницы и, повернув налево, направилась в хозяйскую спальню. Там она рухнула на кровать: прямо в сорочке, не искупавшись, даже не позвав горничную.

Комната вращалась вокруг нее. В глубине души она знала, что она, Аннабел Эссекс, не принадлежит к тем женщинам, из-за которых мужчины теряют голову от любви. Она принадлежала к тем женщинам, из-за которых мужчины теряют голову от желания, и именно это Эван чувствовал по отношению к ней – желание.

Она должна была бы быть счастлива. Перед ней лежала свобода: она была вольна вернуться в Лондон и найти себе богатого англичанина: холеного, практичного мужчину, который будет понимать, где заканчиваются границы их взаимных обязательств, который не станет смущать ее разговорами о своей душе или, что еще хуже, о ее душе.

Вот только она не могла оставить Эвана. Ей нужны были его поцелуи, когда он целовал ее так, словно никак не мог насытиться, словно они не целовались уже столько, что губы ее опухли. И когда он, покачиваясь, нежно, едва заметно терся об нее. А она таяла в его объятиях, наслаждаясь хриплым звуком его дыхания и тем, как он собирался оторваться от ее уст, потому что… потому что она знала наперед, когда это произойдет.

Быть может, этого будет достаточно… Он думал, что этого было достаточно.

Но даже несмотря на то что сердце ее учащенно билось при воспоминании о его поцелуях, Аннабел была не согласна с Званом. Все эти годы она полагала, что будет достаточно обменять страсть какого-нибудь господина на брак, уверенность в завтрашнем дне и деньги…

Теперь она обнаружила, что это было не так. Далеко не так.

Ей было нужно нечто совсем иное.

Всхлипывая, Аннабел погрузилась в сон.

Глава 31

Аннабел разбудил звук поворачиваемой дверной ручки. У нее было такое ощущение, словно веки ее приклеились к глазам, но она сумела-таки разлепить их и обнаружила, что Джоузи карабкается в изножье кровати, болтая с Имоджин, которая только что юркнула под одеяло.

– Когда мне придет пора выходить замуж, – разглагольствовала Джоузи, – то я хочу, чтобы моим мужем стал мужчина, в точности похожий на Ардмора. Я хочу замок и сотню слуг. – Она обернулась к Аннабел: – Знаю, тебе не нравится Шотландия, Аннабел, а вот я ее обожаю. Не представляю, как можно желать остаться в Англии. Как думаешь, может Ардмор повременить с поисками жены до будущего сезона, когда я начну выезжать?

– Не говори чепухи, – сказала Аннабел, рывком сев в постели. Кровь стучала у нее в висках.

– У тебя ужасный вид, – сказала Джоузи. – Ты не выспалась? Я сама всю ночь напролет прислушивалась, не раздастся ли за дверью звук шагов. – Она выразительно передернула плечами.