Супруг для леди - Элоиза Джеймс

– Но тебя что-то беспокоит.

Дотронься он до нее – и она разразилась бы нелепыми слезами, которые по-прежнему норовили застигнуть ее врасплох в самые неожиданные моменты. Конечно же, она не могла признаться, что в ней начали проявляться тревожные признаки романтической натуры.

– Отвечай, или я буду вынужден развязать тебе язык поцелуями, – с напускной суровостью пригрозил Эван.

Слова слетели с ее уст так быстро, что она осознала, что собирается заговорить, только когда уже сделала это.

– Ну, я убеждена, что мне не следует выходить за тебя замуж, – сказала Аннабел. – Хотя я действительно хотела выйти замуж за богача. Я просто… я боюсь, время покажет, что мы не подходим друг другу.

Он улыбнулся ей, и она ощутила прилив раздражения. Ей начинало казаться, что Эван не слушал и половины из того, что она ему говорила.

– Я вправду считала супружескую неверность неотъемлемой частью своего будущего, – запальчиво сообщила ему она.

– Если бы ты вышла замуж за кого-нибудь другого, Боже упаси, – сказал Эван, – и я встретил бы тебя после сего факта, то, полагаю, я тоже стал бы подумывать о супружеской неверности.

– Нет, – помедлив минуту, сказала она. – Мне бы хотелось убить ту женщину, которая попыталась бы выйти за тебя, Эван. Первым попавшимся под руку оружием.

– Я выбрал себе в жены кровожадную барышню, это уж точно. – Однако он не смеялся, и в глазах его светилось нечто такое, отчего сердце Аннабел гулко забилось в груди. – Ты желаешь отправиться спать, или мне удастся уговорить тебя лишиться медяка-другого?

– Ты уже уговорил меня лишиться кое-чего, имеющего куда большую ценность, – не подумав, выпалила Аннабел. – Что такое пара медяков в сравнении с этим?

– Некоторые вещи бесценны, – сказал Эван, но глаза его были чрезвычайно серьезными. – Если бы я мог взять назад свои опрометчивые действия во время нашего путешествия, Аннабел, то я бы так и сделал.

Она выдавила из себя очередную улыбку. В малой гостиной дядя Пирс суетливо сдавал карты для спекуляции. Грегори следил за ним, словно ястреб, а графиня жаловалась. По всей видимости, никто, кроме дяди Пирса, ни разу не выигрывал в спекуляцию.

– Вы положили две карты в свою кучку! – воскликнул Грегори, и его лицо слегка вытянулось, когда дядя Пирс пересчитал свои карты, показывая, что у него их ровно столько же, сколько и у других.

– Все мы зачарованы жульничеством дяди Пирса, – прошептал Эван на ушко Аннабел. – Грегори оно в особенности сбивает с толку, и тем не менее он, похоже, никак не может поймать дядю Пирса с поличным.

И действительно, через час все медяки перекочевали к дяде Пирсу. Вид Грегори выражал крайнее отвращение, а леди Ардмор положительно душила ярость.

Последние две партии Аннабел сидела в сторонке, просто наблюдая за перемещением карт. Когда все засобирались идти спать, она накрыла ладонью руку Грегори.

– Ты составишь мне компанию за чаем завтра утром? – спросила она.

– Почту за честь, – ответил он с легким изящным поклоном. Аннабел была тронута, увидев, что щеки мальчика слегка порозовели.

– Быть может, ты подучишь меня спекуляции? – спросила она. – Боюсь, я удручающе неумелый игрок.

– Никто никогда не выигрывает в эту игру, – прошептал он ей. – Разве вы не заметили?

Аннабел ухмыльнулась.

– У меня три сестры, – прошептала она в ответ. – И самая младшая любит жульничать.

Грегори ответил ей улыбкой до ушей. Обернувшись, она увидела отца Армальяка, который протягивал ей руку.

– Не могли бы вы уделить мне минутку? Мне хотелось бы поговорить с вами по поводу вашего брака, – сказал он.

Аннабел почувствовала, что краснеет. Эван был уже на середине лестницы вместе со своей бабушкой, которая тяжело опиралась на его руку. Грегори и след простыл, а отец Армальяк протягивал ей руку точно так, как если бы был французским придворным. Поэтому она позволила увести себя в библиотеку.

– Вы хотите выйти замуж за нашего Эвана? – спросил он, когда Аннабел, усевшись в бархатное кресло перед камином, стала потягивать из крошечной рюмки обжигающее нечто, по вкусу напоминавшее подгоревший апельсин.

– Да, – ответила она.

– Вы позволите называть вас Аннабел?

– Конечно.

Аннабел впервые имела дело сокровенного свойства с представителем духовенства. Ее одолевало беспокойство. Она надеялась, что он не попросит ее прочитать молитву. Она наверняка перепутает в ней все слова.

– Важнее всего, – промолвил отец Армальяк, повернув к ней свое умиротворенное лицо ламы, – понять, действительно ли вы желаете выйти замуж за Эвана. Всем сердцем. – И внезапно вид у монаха сделался столь же строгий, как у всякого приходского священника. – Потому что сочетаться священными узами брака, не имея в душе подлинного чувства, неправильно.

– Это брак не по любви, – ответила она слегка прерывающимся голосом. – Мы женимся, чтобы избежать скандала.

– Конечно, самому мне неведома любовь между мужчиной и женщиной, – молвил священник, взяв ее ладошку в свою большую руку. – Но мне кажется, очень трудно точно определить, где начинается и где заканчивается любовь.

– О, я… – начала было Аннабел и осеклась, так и не договорив предложение до конца. Она не была готова рассказывать почти незнакомцу, что сама она была влюблена, пусть даже Эван не был. – Я понимаю, – сказала она. И внезапно ощутила страшную усталость.

Но одну вещь ей все-таки хотелось сказать.

– Эван рассказал мне о том, как много вы сделали, чтобы помочь ему справиться с горем из-за смерти родителей.

В улыбках отцу Армальяку не было равных.

– Он рассказал вам об этом, да? А я-то думал, он никогда не говорит о половодье и обо всем, что с ним связано. Равно как и о своих родителях.

– Мне кажется, – предположила Аннабел, – что он толком не помнит своего отца, потому что вы стали для него этим самым отцом.

– Когда я приехал в Шотландию, Эван был уже взрослым человеком, – сказал священник. – Поначалу он всячески противился тому, чтоб мы о нем заботились, как это часто бывает, по моим наблюдениям, с теми, кто был лишен семьи. Я также уверен, что вы заметили, моя дорогая, что он яростно защищает свое сердце, хотя и великодушен с теми, кто от него зависит. Я очень надеюсь, что вы измените его жизнь, как и он, вне всяких сомнений, изменит вашу.

Аннабел вежливо улыбнулась. Если отец Армальяк полагает, что она собирается разгуливать под дождем по стене с бойницами, распевая гимны вместе с Грегори, то его ждет разочарование. Она не желала превращаться в одну из тех благочестивых девиц, поющих псалмы. Отец Армальяк больше ничего не сказал – просто взял ее за руку и отвел обратно к лестнице.