Время жить. Пенталогия (СИ) - Виктор Тарнавский

— Они стоят прямо посреди поля, метрах в четырехстах от крайних домов, — сообщил наблюдатель. — И садят, гады, прямо по городу.

Собеско зло выругался. Они не могли сделать ничего, совершенно ничего. Преодолеть четыреста метров по открытому пространству, чтобы приблизиться к пришельцам на расстояние выстрела, было абсолютно невозможно. Оставалось только ждать и считать залпы. После сорок второго обстрел города прекратился.

— Ну же, — шептал Собеско. — Ну, идите, идите сюда. Чего вы копаетесь?

Но танки стояли на месте.

— Первый, первый, у меня третий номер погас!

— Как погас? Совсем?

— Совсем! Он даже не захватывается! И не двигается!

— Второй, подожди, не суетись! Попробуй запустить на всей шестерке автоконтроль.

— О, пошел. Проклятье! Тьма и пламя! Глюкнулся третий! Неисправимая системная ошибка! Вот зараза! На миссиях такого не бывает.

— Бывает, бывает, ты просто сэйвиться привык и потом переигрывать. Сбрось и попробуй дать третьему внешний контроль. Должна запуститься программа авторемонта.

— Не сбрасывается! Совсем завис! Что теперь делать?!

— Что делать, что делать… Инструкцию вспомни. Гасить или обрезать и вызывать платформу или ремонтников. Подожди, сейчас я свяжусь со старшим-три… Знаешь, он советует гасить. Говорит, место больно неподходящее, слишком близко противник. Ты только остальных подальше отведи…

— Да знаю, знаю! От, зараза! Теперь скрипу не оберешься.

— Ничё. Старший-три говорит, не огорчайся. Эти «Охотники» — они по жизни такие недоделанные. Такие глюки у них — сплошь и рядом.

— Есть, холера! Ликвиднулся. А теперь что? Попробуем пленных?

— Да. Я тут с краю прочешу немножко, а ты стой и смотри. Если кого увидишь, сразу глуши, потом подберем… Давай, я повел своих. А ты подкинь пока немножко огоньку…

— Один вдруг взорвался! — испуганно-радостно доложил наблюдатель. — Сам! А теперь пять штук остались на месте, а шесть двинулись как бы в обход. Точно! Они точно собираются зайти в село справа! Не по главной улице!

— Куда…

Договорить Собеско не успел. Танки открыли огонь по селу. Один из снарядов угодил прямо в здание школы, и взрыв накрыл их, разбросал, оглушил…

Эстин Млиско с усилием поднял голову и брезгливо стер грязь с губ. В ушах звенели и стучали молотки, перед глазами разрывались огненные шарики.

Кен Собеско лежал на спине с окровавленным лицом, наполовину заваленный рухнувшей стеной. Но он был жив, Млиско видел, как поднимается и опускается его грудь. Из четырех солдат-носильщиков один был мертв, другой стонал, держась за разбитое колено. Двое остальных, кажется, целые и невредимые, медленно поднимались с земли. Мухобойка была отброшена в сторону, но, похоже, не пострадала. Держась за голову, Млиско поднял с земли попискивающую рацию.

— Отзовитесь, отзовитесь, — кричал наблюдатель. — Шесть танков вошли в село со стороны ремонтной станции. Они едут к центру по параллельным улицам!

— Ниже или выше нас? — с усилием спросил Млиско. Наблюдателю пришлось повторить свое донесение дважды, прежде чем он понял.

— Ниже, ниже! Крайний за две улицы от вас!

И Млиско решился.

— Оставайся с раненым! — приказал он солдату с разбитым коленом. — Остальные, за мной! Поможете мне с установкой! Побежали!

Через пролом они попали на главную улицу. Пригибаясь под тяжестью мухобойки, пробежали по ней квартал, завернули за угол и вдруг оказались посреди толпы, в панике разбегающейся от горящего храма.

— Прочь, прочь! — кричал Млиско. — Убирайтесь отсюда! Прячьтесь!

С тяжеленной и массивной заряженной мухобойкой они никак не могли протолкаться. Люди разбегались в стороны слишком медленно, и Млиско с нарастающим отчаянием ждал, что в эту людскую массу вот-вот посыплются снаряды.

И дождался. Снаряды разорвались прямо в толпе, но не взорвались, а раскололись с глухим «Пок!» Оттуда повалили клубы белого дыма. Млиско еще увидел, как люди, попавшие в этот дым, спотыкаются, хватаются за грудь, падают на землю… А через секунду дым накрыл и его. И мир вокруг сразу стал черно-белым, завертелся вокруг и начал гаснуть. И еще в нем совсем пропал воздух…

Дальнейшие события проходили уже без участия Эстина Млиско. Он не видел, как танки пришельцев, выехав на площадь перед храмом, начали длинными манипуляторами, похожими на клешни, собирать усыпленных людей и деловито запаковывать их в белые полупрозрачные коконы, похожие на муравьиные яйца. Это вообще мало кто видел — снотворный газ держался довольно долго и действовал даже в самой малой концентрации.

Выполнив задачу, танки развернулись и двинулись в обратном направлении, а из туч вынырнули три «Дракона» и высыпали на несчастный город свой бомбовый груз.

Джип Дэсса Ургана стоял между двумя горящими домами напротив того места, где раньше была мэрия. Мэрия не горела — там просто нечему было гореть.

Докладывал ему все тот же щеголеватый майор-порученец. Только теперь он не выглядел щеголеватым — в порванном и обгоревшем кителе, с опаленными волосами и измазанным сажей безбровым лицом с ожогом на щеке. К тому же он заикался.

— В-в-в-все п-погибли, — говорил майор. — И г-г-генерал В-в-вейн, и б-б-бригадный генерал, и п-полковник Гирг-го. И м-м-м…

— Мэр, — понял Урган.

— Д-да. И м-мэр. Т-т-теперь вы к-ком-мандующий. Т-только т-танков у нас б-б-больше нет, ни од-дного. И з-з-завода нет. И цент-т-трального склада ГСМ…

— Хорошо, майор, — прервал его Урган. — Я понял. Давайте сосредоточимся на том, что у нас еще есть…

Ургану было плохо. Ему было очень плохо. Он знал о результатах попытки остановить танки пришельцев. Он знал, что Кен Собеско ранен и контужен, и что Эстина Млиско нет ни среди живых, ни среди мертвых.

Полковник Дэсс Урган уже знал, что такое терять товарищей в бою. Но он не знал и не мог придумать, что скажет он Лике Ранси…

Глава 24. Каждый выживает в одиночку

Где я?

Глупый вопрос, но в данном случае, вполне уместный. Итак…

Койка. Довольно жесткая и узкая, с загнутыми вверх краями, что делает ее по форме немного похожей на корыто. Вверху прямо над головой — точно такая же койка. Внизу, совсем близко, только руку протяни — узкая полоска пола из шершавого черного пластика. По другую сторону прохода видны те же койки в три яруса.

Позади, в ногах, — стена, вернее, широкие металлические двухстворчатые двери. За черным стеклом в дверях ничего не разглядеть, лишь отражается тусклый свет плафона над потолком.

Запах. Едкий запах лекарств, грязных бинтов, дезинфекции и еще чего-то сугубо больничного.

Звуки. Хриплое дыхание откуда-то сверху, приглушенный кашель, чье-то неясное бормотание сквозь сон. Извне доносится чей-то голос, но кто говорит, о чем — различить невозможно.

Больница? Госпиталь? Подземное убежище?

Вдруг негромко взревывает мотор, и все трогается с места и медленно тащится куда-то по тряской дороге. Отчего вопрос о местонахождении становится еще более актуальным.

— Так где же я?

Кажется, Кен Собеско произнес это вслух, потому что сосед с койки напротив открыл глаза и приподнялся на локте.

Мальчик. Нет, подросток, почти юноша, лет пятнадцать-шестнадцать. Темные глаза, темные волосы, нос, пожалуй, чуть великоват, но все равно, приятное лицо.

— Где-то между Нейсе и Кодирне, — сказал он громким шепотом, слегка прокашлявшись. — Возможно, ближе к Кодирне, но я в этом не уверен.

— Кодирне? — переспросил Собеско. — Но почему Кодирне?

— Чтобы ехать в Лешек, разумеется.

— В Лешек? Из Нейсе через Кодирне?

— Из Акеса, — недогадливость Собеско, похоже, забавляла парня.

— Не понимаю…

Собеско и в самом деле ничего не понимал. От Акеса до Лешека по прямой около двухсот пятидесяти километров, по шоссе через Тороканские Ворота и Тамо — меньше четырехсот. Но вместо Тамо поворачивать в противоположную сторону, на Нейсе, а затем на север, к Кодирне…

— А зачем делать такой большой крюк?

— Нельзя напрямую, — серьезно объяснил парень. — Где-то возле Тамо сел корабль пришельцев, там не проедешь. А в Кодирне, говорили по радио, начинается безопасная дорога прямо к побережью. Вот мы и едем. Только что-то никак не можем доехать. Пришельцы мосты разбомбили, вот и приходится все время искать дорогу. У моего отца джип, вот он и ездит на разведку. Потом возвращается и ведет всех остальных.

— Постой, — сказал Собеско. — Значит, вы на побережье? А потом? В Гордану?

— В Гордану, — равнодушно подтвердил парень. — Или в Телларну. Отец говорит, это как получится.

— Вот как, — растерянно произнес Собеско.

Какая-то мысль мелькала в голове, но все время ускользала. Он попытался потереть пальцами виски, но наткнулся на повязку.