Шах-наме - Хаким Фирдоуси

Бижан узнает о прибытии Рустама

Пришла к темнице, где томился пленный.За пазухой — платок с едой отменной.

Вот опустила сквозь нору платокТому, чей жребий жалок и жесток.

Был изумлен Бижан печальнолицый.Воззвал к царевне из своей темницы:

«Любовь моя, откуда ты пришла?О, где такие блюда ты нашла?

Я стал причиной твоего недуга,О любящая, нежная подруга!»

А Манижа: «К нам прибыл караван,Пришел купец, чья родина — Иран,

Привез в Туран товары для продажи,Его богатства не опишешь даже,

На нем печать ума, добра, трудов,Он жемчугом торгует всех родов,

Он блещет сердцем, разумом, нарядом,Он свой базар с дворцом устроил рядом.

Сей праведник мне дал платок с едой,Сказал: «Во имя благости святой

Ты накорми страдальца молодого,Поест,— вернись ко мне за пищей снова».

Бижан лепешку развернул, и вдругКак бы светлее сделалось вокруг.

Он руку протянул к вареной птице,—Кольцо с печатью вспыхнуло в темнице.

Улыбка засияла на лице:«Рустам»,— прочел Бижан на том кольце.

Казались буквы тонкими, как волос,От счастья сердце чуть не раскололось:

То дерево надежды расцвело,То ключ от радости блеснул светло!

Раздался смех, он был могуч и громок,Дошел он до царевны из потемок.

Уж не рехнулся ли Бижан в уме?Как может узник хохотать в тюрьме?

Решила Манижа: «На дне колодцаЛишь тот, кто разума лишен, смеется».

Спросила удивленно: «Что за смех?Тебе смеяться грех,— спроси у всех!

Как можешь хохотать в колодце этом?Иль ночь ты спутал с днем и мрак со светом?

Открой мне тайну: иль увидел тыСудьбы счастливой светлые черты?»

Бижан ответил: «Будет перемена!Надежда есть, что вырвусь я из плена!

И если дашь мне верности обет,Чтоб жертвою не стал я новых бед,

Я расскажу об этом человеке,Но только клятвы не нарушь вовеки,

Известно всем, что женщины языкУзды не знает и болтать привык».

С обидою воскликнула царевна:«За что судьба меня карает гневно?

Зачем в печали жизнь моя прошла,Не ведая страданиям числа?

Я всем пожертвовала для Бижана,А он не верит мне, боясь обмана!

Отец, друзья и вся моя родняС презреньем отвернулись от меня.

Я золотом, дворцом, венцом владела,—На разграбленье отдала всецело.

Я на тебя надеялась, любя,—Надежду потеряла на тебя.

Да видит бог, что мерой правды мерит:Возлюбленный возлюбленной не верит!»

Сказал Бижан: «Права ты, Манижа.Ты потеряла все, любви служа.

Нет, не должна печалиться подруга!Услышь меня, страдалица-подруга!

В тюрьме я разума утратил свет,—Поможет мне разумный твой совет.

Сей благодетель, продавец жемчужин,Который с добротой и лаской дружен,

Пришел в Туран из-за моей беды:В делах торговых нет ему нужды.

Быть может, бог узрел мою обиду —И на простор земли я скоро выйду.

Тебя, когда свободу мне вернет,Избавит он от ласковых забот.

К нему пойди ты с речью сокровенной:«О богатырь, о друг царей вселенной!

Помочь страдальцу в силах ты один.Скажи, не ты ли Рахша господин?»

Как ветер понеслась, покинув яму,Слова Бижана принесла Рустаму.

Узнав, что, жизнью друга дорожа,О помощи взывает Манижа,

Что ей, своей возлюбленной прекрасной,Доверил тайну пленник тот несчастный,

Рустам сказал: «Красавица, живи,К любимому всегда полна любви.

Из-за него ты вынесла немало,Из-за него такой печальной стала.

Скажи ему: «Так пожелал творец,—Владелец Рахша прибыл наконец.

Он много приложил трудов, старанийВ Забуле, и в Иране, и в Туране».

Но тайну лишь Бижану ты откройИ будь настороже ночной порой.

Днем собери дрова, а ночью темной,Царевна, разведи костер огромный».

Его ответ отраду ей принес,И сразу высохли глаза от слез.

Она отправилась на то нагорье,Где пленник пребывал во тьме и в горе.

Сказала: «Речь твою передалаТому, чей ум высок, душа светла.

Он молвил мне: «Да, верно, я тот самый,К кому Бижан взывал из темной ямы.

А ты, что плачешь кровью слез, а ты,Что сделалась добычей нищеты,—

Скажи ему: «Ты не сгниешь в могиле,—Мы, словно барсы, когти заострили.

Теперь, когда твой отыскался след,Мечам разящим удивится свет.

Разрою прах своими я когтями,Я брошу камень в небо, прянув к яме».

Еще сказал: «Как станет потемней,Ночь вырвется из солнечных когтей,—

Ты разведи костер, чтобы темницаМогла, как днем, сверканьем озариться,

Чтоб видно было, как пройти к тюрьме,Чтобы с пути не сбился я во тьме».

Слова, что прозвучали в подземелье,Душе Бижана принесли веселье.

Воззвал он к богу, счастья не тая:«О чистый, всепрощающий судья!

В беде ты мне помог, добром владея.Стрелою праведной пронзи злодея,

От подлых защити меня, как щит,—Ты знаешь, сколько я познал обид.

Быть может, я вернусь в страну родную,Покину край, где плачу и тоскую...

А ты, подруга, нищей стала вдруг,Из-за меня познала столько мук.

Ты отдала мне душу, сердце, тело,Из-за меня так много претерпела.

Из-за меня решила потерятьВенец, престол, родных, отца и мать.

Но если вырвусь из драконьей пастиИ юности мне улыбнется счастье,—

Как бог велит, достигну торжества,Я засучу для битвы рукава,

Тебе служить, как самодержцу, буду,Я за тобой последую повсюду.

Вновь ношу подними. Она трудна,Но верю, будешь ты награждена».

...Вот за дровами в лес она стремится,Порхает по сухим ветвям, как птица.

Ей светит солнце, а в руках — дрова.В лесу вступает ночь в свои права.

Уходит солнце за гористый выступ,А войско ночи движется на приступ.

Уже объемлет землю тишинаИ в тайну явь земли превращена.

День обращает в бегство рать ночнаяИ солнце угасает, отступая.

Пошла царевна, пламя развела.Ночь,— скажешь,— загорелась, как смола!

Вдруг слышит,— не кувшин звенит ли медный?То Рахша топот, звон копыт победный!

Рустам освобождает Бижана из заточения

Рустам облек в кольчугу мощный стан,Стянул ее завязки Тахамтан.

Он обратил к Йездану взор открытый,Он попросил опоры и защиты.

Сказал: «Бижана я хочу спасти,—Да слепнет недруг на моем пути!»

Семь витязей своих собрал он вместе,Велел им опоясаться для мести.

Помчались, чтобы уничтожить зло,Под каждым — тополевое седло.

Был впереди Рустам, пред ними — пламень,Который озарял Аквана камень.{42}

Когда они подъехали к костру,Увидели и камень и нору,

Сказал Рустам блистательной дружине:«Лицо земли топтать мы будем ныне.

За труд возьмемся с пылом боевым,От камня вход в тюрьму освободим».

Семь витязей сошли на землю живо,Чтоб камень отвалить морского дива.

Изнемогли в поту, в грязи, в пыли,А камень с места сдвинуть не могли.

В бессилье задыхался каждый воин,И только этот камень был спокоен.

Рустам сошел с коня и сделал шаг,Заткнул подол кольчуги за кушак,

Молясь творцу, чтоб силу зла низринул.Уверенно он камень с места сдвинул,

Забросил в лес китайский, далеко,—Земля, дрожа, вздохнула глубоко.

Воззвал к Бижану, что познал мученье:«Как чувствуешь себя ты в заточенье?

Ты мог от мира столько взять услад,Но кубок взял, в который налит яд!»

Бижан ему ответил из колодца:«Был труден путь в Туран для полководца?

Явился ты,— расстался я с бедой:Весь яд вселенной стал живой водой!

А я живу, почти не видя хлеба,Земля железом стала, камнем — небо.

Уже я смерти ждал, я изнемогИз-за обилья горя и тревог».

Сказал Рустам: «Страдать не будешь боле,Тебя всевышний вырвал из неволи.

Теперь, безгрешный, чья душа честна,Есть просьба у меня к тебе одна.

Даруй Гургину светлое прощенье,Да не живет в твоей душе отмщенье».

Сказал Бижан: «Ты разумом богат,—Узнай, как предо мной он виноват!

Не знаешь ты, всесильный, величавый,Какой вкусил я от него отравы!

Пусть попадет мне в руки прежний друг,—Не вырвется Гургин из этих рук!»

Рустам воскликнул: «Если, злоедушен,Моим словам не будешь ты послушен,

Оставлю я тебя, вернусь домой,А ты сгниешь, замученный тюрьмой»,

Услышав речь Рустама, заключенныйИздал из глубины темницы стоны:

«Забыл я, каково сиянье дня,Нет витязя несчастнее меня:

Я должен даже в этот день безвинноСтерпеть коварство и простить Гургина!

Ну что ж, его прощаю навсегда,Ушла из сердца моего вражда».

Тогда Рустам аркан закинул в яму,И вот Бижан, в цепях, предстал Рустаму:

Он грязен, как дикарь, и волосат,И гол, и ногти длинные торчат.

Все тело в язвах гнойных и кровавыхОт кандалов — железных, острых, ржавых.

В оковах тело с головы до пят,—И закричал Рустам, тоской объят.

Он разорвал оковы заточенья,Рассыпались цепей железных звенья.

К Рустаму, продавцу жемчужин, в домБижан и Манижа пошли вдвоем, 

Еще не смея радоваться встрече,Рустама восхваляя в каждой речи.

Рустам велел подать Бижану снедь,Богатыря помыть, переодеть.

Припал к ногам Бижана сын Милада,Сказал Гургин: «Да будет мне пощада!»

Он попросил прощения при всехЗа то, что совершил тяжелый грех.

Бижан к нему почуял в сердце жалость,И сердце от возмездья отказалось.

Навьючили верблюдов в добрый часИ сели на коней, вооружась.

Рустам — на Рахше, за Рустамом следом —Воители, привыкшие к победам.

Отправил груз, устроил все дела,Теперь стезя к сражению вела.

Послал вперед Ашкаша, верхового,Что был ушами войска боевого.

Велел Бижану: «Вместе с МанижойС Ашкашем ты покинешь край чужой,

А я о сне и отдыхе забуду,С Афрасиабом ночью биться буду.

Такой в его чертогах бой пойдет,Что завтра высмеет его народ!

А ты, познавший беды и несчастья,Не принимай в сражении участья».

Сказал Бижан: «Уехать я могу,—Вы отомстите за меня врагу».

Миниатюра из рукописи «Шах-наме» XVII века.