Его строптивая любовь - Ирина (Иринья) Коняева

— Итого ты задала три вопроса: «Ты оделся?» — один раз и два раза «Как?», — неожиданно ухмыльнулся драконище и протянул мне цветы. — Вопросы плёвые, так что обойдёмся небольшими поцелуями, так сказать, по степени значимости и… глубины.

В следующее мгновение меня звонко чмокнули в обе щёки и кончик носа, а затем отпустили. А я настолько оторопела, что не сопротивлялась, ещё и букет забрала, машинально засунув в него поцелованный нос.

— Приятный аромат. Ты его здесь собрал? Никогда не видела подобных цветов, немного похожи на земные пионы, если бы были не зелёными, а розовыми…

— Ещё один вопрос — это замечательно! — обрадовался дракон и поцеловал меня в щёку, не делая попыток обнять и притянуть к себе.

— Договор! — очнулась я. — Ничего себе, морюшко! Размягчило мозг до состояния желе, а ты и рад! — предъявила дракону, отходя от него на несколько шагов. — И раз уж я расплатилась за ответы, жду их!

— Отвечаю в обратном порядке: да, цветы нарвал здесь, пикник организовал с удовольствием. Так, это на одно «как» ответ, а на второе — с помощью своей способности перемещаться между мирами. Про одежду уже отвечал, — скрупулёзно перечислил хитрец.

Очень хотелось узнать, откуда он узнал про земной пикник с шампанским, но интуиция подсказывала, что лишние поцелуи нам ни к чему, я и так взбудоражена одним лишь его видом и тем обстоятельством, что мы находимся наедине и в романтической обстановке.

«С ним тебе и у некрасивой каменной стенки романтическая обстановка», — съехидничал внутренний голос.

Крыть было нечем. Я с первого взгляда заинтересовалась мужчиной и, как он меня ни бесил, то и дело думала о нём. Держалась из последних сил, можно сказать. Напоминала себе по тысяче раз в день, что мне нужно вернуться на Землю, домой, что Рагнар — мой сводный брат, с ним нельзя крутить романы. Но и эта притянутая за уши отговорка постоянно истончалась. Сперва мыслью, что драконы — это вообще другой биологический вид и брат и сестра мы — разве что по фамилии. Затем, с раскрытием тайны сирены–няньки, исчезло и мнимое родство. Со временем и желание окончательно вернуться на Землю растворилось, как дым. В гости к Танюшке — да! Но не более. Магические миры — ни с чем не сравнимый наркотик. От магии невозможно отказаться, она слишком…

Почти так же притягательна, как Рагнар в свете огней.

Сердце дрогнуло, в горле застыл ком. Неловко сглотнула его, откашлялась, приняла строгий вид.

— Я бы хотела услышать более полный ответ на вопрос, как ты организовал пикник — откуда узнал про шампанское, как достал и перенёс сюда дымящийся кофе, что это за мир и почему именно он, — произнесла нервно.

Я начинала поддаваться романтическому настрою и нужно было как–то переключиться. Сказать, сделать что–нибудь, только не пялиться, как помешанная, на рельефный, красиво подсвеченный магическими огнями торс. Пальчики буквально дёргались от желания прикоснуться к нему, обвести каждый кубик, спуститься вниз…

Мамочки! О чём я думаю?

Что вообще происходит?

Безумие! Наваждение.

Отступила, напуганная разгорающимся внутри пожаром, заполняющим каждую клеточку, воспламеняющим кожу, выжигающим к чертям и сомнения и здравый смысл. Сжала букет так сильно, что сломала несколько стеблей.

В глазах дракона вспыхивают огни. Он делает шаг навстречу, а я… я вновь отступаю. Краем сознания понимаю, что действую неправильно, неверно. Не так, как надо. Но делаю шаг назад. Ещё один. И ещё.

«Остановись, дура!» — верещит здравый смысл, но в ушах так частит пульс, что я способна лишь смотреть на приближающегося дракона и медленно отступать. Шаг за шагом. Словно завороженная.

Рагнар двигается, не сводя с меня тёмного взгляда. Рука тянется к шее, обнимает её. Думаю, что он сейчас притянет к себе и поцелует. Но нет. Рука неспешно ползёт вниз, отодвигая ворот рубашки в сторону, стягивая с плеча. Словно в замедленной съёмке он склоняется ко мне и обжигает поцелуем враз покрывшееся мурашками плечо. Прикусывает его, будто норовя меня тем удержать. И тут же отпускает.

А я слабею. Не понимаю, какого чёрта он кусает плечо, а наливается тяжестью и болит грудь. Пульсирует. Заставляет часто дышать.

Он целует ещё раз — уже ближе к основанию шеи. Закрываю глаза, губы сжимаю, чтобы не вырвался стон удовольствия. Мозги разжижены, но немного, самую капельку всё же соображают — если пискну, не только у меня сорвёт тормоза.

Горячий язык скользит по коже, от плеча… по шее… к мочке уха. Прикусывает её. Подаюсь навстречу, сжигаемая, измученная страстью. Прижимаюсь воспалённой грудью к горячему и твёрдому мужскому телу. Отравляюсь его ароматом.

— Я обязан ответить, — шепчет он и отдаляется. — Магия начинает душить, требуя выполнить свою часть сделки.

Ярость. Чистая, сокрушительная. Я в бешенстве! Готова приложить его заклинанием за то, что бросил меня в таком состоянии. И тут же трясу головой, проветривая её свежим, не наполненным запахом тела моего дракона воздухом.

— Кхе, — кашляю, прочищая лёгкие. Иду к циновке, опускаюсь на неё, откладывая чудом не выпавший из ослабевших пальцев букет, делаю спасительный глоток терпкого кофе. — Блаженство! — Млею от удовольствия, потому что по любимому напитку соскучилась дико, в академии его не подавали.

Беру себя в руки, смотрю на Рагнара чистым взглядом, хотя в крови ещё плещется и бурлит романтическая отрава. И я знать не знаю, как её вывести из организма. И вопрос, хочу ли, открыт, как никогда прежде.

«Не хочу», — даю себе честный ответ. И тут же в небо смотрю, в надежде, что сейчас прилетит метеорит, заставит нас эвакуироваться с красивой необитаемой планеты и позволит мне не натворить глупостей. Которые глупостями уже давно не кажутся. Я неуклонно качусь в бездну страсти, не желая цепляться за ветки в попытке замедлить падение. Более того, готова оттолкнуться и прыгнуть туда вниз головой.

— Это какой–то особенный мир? — озвучила вопрос, заподозрив, что он заставляет меня быть предельно открытой и пугающе искренней, потому что прежде мне удавалось