Жертва - Гарольд Карлтон

Рэд неслась по обочине автомагистрали, параллельно железнодорожному полотну, параллельно берегу океана. «Только ты тоже не подведи меня», — молила Соня Рэд.

Спустя полчаса они добрались до местечка, именовавшегося Ла Джолла. Рэд — вся мокрая от пота, а Соня — избавившаяся от присутствовавшей в ее натуре двойственности. Теперь это была новая, иная Соня, но о том, какой именно была эта новая Соня, она не имела ни малейшего представления. Одно ясно: эта новая Соня впредь не поверит ни одному мужчине, она-то уже будет знать, как использовать в своих интересах этих мужчин.

В городок она въезжала в сопровождении патрульной полицейской машины, в которой сидели два офицера. Прижимая подушку, она чувствовала себя очень спокойной, способной справиться с любой ситуацией. Теперь она разыграет из себя ребенка. Улыбаясь самой обворожительной улыбкой, она грациозно спустилась с лошади. Они находились около небольшого зеленого сквера, одним концом выходившего на берег океана, другим — примыкавшего к задней части главного отеля городка. Восьмичасовое вечернее солнце приобрело оранжевый оттенок, окрашивая сцену в неописуемую гамму тонов.

— Слава Богу, что вы рядом! — радостно крикнула она полицейским. — Лошадь понесла, и я не могла с ней справиться. Сегодня у нее был трудный день, и похоже, она сошла с ума, я думаю…

— Вам повезло, мисс, что вы не пострадали, — сказал один из полицейских, оглядывая измученное животное. — Что произошло? Она выбилась из сил?

— Думаю, да… — Соня взяла поводья. — Я привяжу ее к перилам на минуточку и схожу позвоню на конюшню. За ней вышлют фургон…

— Из каких она конюшен? Адрес? — спросил более высокий полицейский. — Вы произвели переполох на автостраде…

Соня повернулась к нему, на глазах навернулись слезы.

— Но я не виновата! — воскликнула она. — Лошадь понесла вместе со мной! Что я могла поделать? Целых полчаса я пыталась остановить ее! Вы сами сказали, что я чуть не погибла…

Полицейские переглянулись.

— Итак, — произнес высокий полицейский, — вы не можете просто привязать ее к перилам в этом месте.

— Почему нет? — взмолилась она. — Лошадь слишком устала, чтобы что-то сделать, а мне нужно позвонить в конюшню.

Первый полицейский кивнул высокому.

— Хорошо, позвони. Мы вернемся сюда через двадцать минут. Если эта лошадь все еще будет здесь, нам придется принять кое-какие меры…

Кучка ребят, игравших в мяч, собралась вокруг лошади, уставившись на нее и на Соню. Соня обратилась к старшему мальчугану.

— Ты присмотришь за ней, да? — спросила она. — Мне нужно позвонить по телефону.

Она нашла телефон недалеко от общественного туалета и набрала номер.

— Соня, где ты? С тобой все в порядке?

Голос Лауры звучал встревоженно, словно Лаура стала прежней.

— Ты едешь с нами, не так ли? — спросила она. Соня колебалась, держа трубку телефона. Голос Лауры был таким заботливым и встревоженным, что на мгновение у нее появилась мысль отказаться от своего нового плана и вернуться. Остаться с Лаурой и расти, живя вместе с ней.

— Я позвонила, чтобы сказать, что Рэд привязана к перилам на пляже в Ла Джолле, — коротко сказала Соня. — Пошли сюда Эдди с фургоном. Она не сможет добраться до дома самостоятельно.

— Но что ты делаешь в Ла Джолле? — воскликнула Лаура.

— Прощай, Лаура, — сказала Соня. — Извини, что так вышло, я действительно любила тебя.

Она быстро повесила трубку. На улице в этот субботний вечер одни прохожие разглядывали витрины, другие решали, где бы им перекусить. Бедная Рэд тихонько ржала и пофыркивала, нуждаясь в воде и пище. Полицейские, испытывая неудобство, топтались около лошади, понимая, что следовало бы заниматься делами. Соня вернулась к ним.

— Через минут двадцать сюда приедут, — пообещала она.

Как только они отъехали, она повернулась к мальчишке, с которым уже говорила, и спросила:

— Можешь где-нибудь достать ведро воды? Он пожал плечами:

— Постараюсь.

Когда он отправился за водой, она обратилась к высокой, похожей на мальчишку, девчонке.

— Присмотришь за ней минуточку? — проговорила Соня. — Мне нужно сходить в туалет.

Девчонка гордо взяла в руки поводья, а Соня прислонилась к Рэд.

— Спасибо тебе, малышка, — прошептала она ей в ухо. — Спасибо и теперь следи за собой, хорошо? Ты же знаешь, что я люблю тебя больше всех на свете, правда? Я буду очень скучать без тебя. Очень-очень, малышка…

Она еще раз погладила нежные бархатные уши, еще раз провела рукой между глаз по широкому шелковистому лбу. В глазах у Рэд было такое выражение, что, казалось, она понимает. Соня припала к гриве Рэд, по лицу у нее катились слезы. Девочка смотрела на Соню. С усилием она оторвала себя от лошади. Рэд тихонько заржала, когда Соня сделала первые шаги прочь, словно понимала, что это было прощание. В настоящий момент в жизни Сони не было места для лошади, но она была единственным существом, которое Соня любила всей душой. Не оборачиваясь, Соня пошла прочь.

Не чувствуя собственного веса, под порывами несильного ветра, Соня пересекла сквер. Отыскав общественный туалет, она вошла в него, крепко прижимая к себе подушку. Сидя на унитазе в закрытой кабинке, она расстегнула «молнию» и вынула из подушки всего лишь один стодолларовый банкнот. Выйдя, она привела себя в порядок, умылась холодной водой.

Затем она направилась по главной улице, стараясь убедить себя, что на самом деле это не она, что это новая, бесстрашная Соня. Прохожие разглядывали ее, и она чувствовала, как в голове бесконтрольно роились мысли. На нее всегда обращали внимание; отец говорил, что они просто завидовали ее красоте. Он даже не попрощался с нею. Она налетела на пожилую женщину, которая взглянула на нее сначала сердито, затем встревоженно и спросила:

— С тобой все в порядке, дорогая? Ничего не ответив, Соня двинулась дальше.

В магазинчике Соня купила небольшую кожаную сумку и затолкала в нее подушку. Выйдя на улицу, она посмотрела под ноги, не зная, в какую сторону направиться. Внезапно ее охватила паника. Проходя мимо книжного магазина, она почувствовала, что что-то бросилось ей в глаза. Она остановилась, непонятная сила заставила ее вернуться назад. Она вновь внимательно посмотрела на витрину. В центре огромного плаката с изображением обложки книги «Во имя любви» был помещен черно-белый портрет красивой женщины. Соня смотрела в знакомые глаза этой женщины, в которых таилась боль, и прочитала имя: Марчелла Балдуччи-Уинтон.

Она прислонилась лбом к холодному стеклу витрины, и губы ее беззвучно произнесли слово: мама. Устремленные на нее глаза были такими понимающими, такими печальными. Слезы, наконец, нашли выход и заструились по щекам Сони.