Жертва - Гарольд Карлтон

Эдди обтер Соню и натянул на нее джинсы, привел в порядок и свою одежду.

— Извини, я не хотел… — промямлил он позади нее.

— Я добьюсь, чтобы тебя за это уволили, — процедила она сквозь зубы, продолжая наблюдать за лошадьми.

Жеребец дрожал и дергался, явно потеряв контроль над своими действиями, в преддверии приближающегося облегчения.

Один из конюхов, прикоснувшись к основанию его пениса, кивнул зрителям.

— Я бы сказал, что он уже готов, — прокричал Он.

Жеребец взревел так, что в этом звуке могло заключаться все что угодно: боль, наслаждение, ярость. Рывком запрокинув голову назад, словно в отчаянном стремлении обрести свободу, насладиться ее экстазом, достичь последнее движение наслаждения, которое принадлежало бы только ему одному. Соня отлично понимала все, к чему стремился конь: теперь и для нее этот миг означал все. Но вдруг, как раз в тот момент, когда цель была почти достигнута, жеребец захрипел, кровь хлынула у него изо рта и весь он как-то сразу обмяк. Лаура вскрикнула, когда мощная голова скакуна бессильно упала и повисла с боку кобылы, огромный язык вывалился изо рта, словно связки, удерживавшие его внутри, разом оборвались. Последняя судорога сотрясла его мощное тело, и, соскользнув с кобылы, он рухнул наземь, игнорируя все попытки конюхов поставить его на ноги. Один из них вылил ему на голову ведро холодной воды, но безрезультатно. Гамаль, яростно ругаясь по-арабски, подбежал к своему бесценному скакуну и, заламывая руки, стоял над ним, пораженный горем. Рэд жалобно ржала, повернув голову назад, и взирала на упавшего коня.

— Он мертв! — прошептал Эдди. — Свалился замертво!

— Нет! — закричала Соня, забыв, что подглядывала тайком. Рыдания теснили ей грудь, ища выход наружу. Впечатлений, полученных за сегодняшний день, было слишком много. Внезапно они прорвались. Лежа ничком на соломе, она почувствовала, что тело Эдди перестало давить на нее своей тяжестью. Она продолжала плакать, когда другая рука схватила ее сзади, заставляя сесть и яростно разворачивая. Затем последовала серий сильных пощечин. Открыв глаза, Соня увидела перед собой перекошенное яростью лицо отца.

— Разве я не приказал тебе остаться в доме? — кричал он. — Разве я не говорил, что тебе нельзя смотреть на это?

Таков был его характер, взрывов которого она всегда боялась. И вот теперь гнев отца обрушился на нее! Соня понимала, что его вывела из себя смерть скакуна, а она просто попала под горячую руку.

Все, кто находился на улице, проследовали внутрь конюшни, чтобы присутствовать при новом повороте событий.

— Мистер Уинтон — прокричал Гамаль, стоя в воротах. — Мой конь мертв!

Краем глаза Соня заметила, как лицо Ашида исказили мука и сострадание. Глаза отца были готовы выскочить из орбит, как у сумасшедшего.

— Ты еще мала, чтобы смотреть такие сцены! — кричал он.

Соня отшатнулась и улеглась на солому. Рот наполнился слюной, перемешанной с кровью; она напряглась, как при рвоте, и сплюнула. Она ощущала на себе взгляды собравшихся. Для них она была лишь возможностью на мгновение отвлечься от лошадей.

— Мой конь мертв, мистер Уинтон! — повторил Гамаль.

— Соня, дорогая, — Лаура протолкнулась к ней мимо отца. Обхватив руками, помогла ей подняться на ноги, вытирая лицо своим носовым платком.

— Оставьте меня одну! — закричала Соня, отталкивая ее. — Я не твоя дочь! Никто из вас мне не нужен!

Она устремила на отца заплаканные, покрасневшие глаза.

— Извини! — проговорил он. — Прости меня, принцесса, я не хотел…

Он протянул руку, она схватила ее и мгновенно впилась в нее зубами. Отец взвыл от боли.

Она холодно взглянула ему в глаза, оправляя джинсы.

— Этого я никогда тебе не прощу, — проговорила она. — Никогда! Клянусь!

Она бросилась мимо них. Направляясь бегом к дому, она услышала, как Гамаль в третий раз произнес:

— Мой конь мертв, мистер Уинтон! Резко повернувшись к нему, отец спросил:

— Ну и что? Кто в этом виноват? Стоявший на коленях ветеринар проговорил:

— У него произошла закупорка вен. Такое может случиться в любой момент, как сердечный приступ. Очень некстати.

На это Гарри заметил:

— Мы застрахованы на этот случай, не так ли? Разве это случилось не по воле Господа?

«Этого жеребца, стоившего миллион долларов, погрузят в грузовик, — подумала Соня. — Теперь за него дадут всего лишь несколько долларов, как за лошадиное мясо». Она почувствовала приступ тошноты. Рэд будет радостно скакать по полям и пастбищам, не имея обо всем этом ни малейшего представления. Она с шумом захлопнула дверь своей спальни и, рыдая, повалилась на кровать.

— Тут есть над чем поработать полиции! — услышала она крик Гамаля, забываясь усталым сном.

Когда она пришла в себя, все вокруг было тихо, и она поняла, что проснулась от стука в дверь. Во сне она немного всхлипывала. Она утратила часть невинности. Теперь она была взрослой. Эдди на своеобразный манер занимался с ней любовью. Скакун умер буквально за мгновение до апофеоза экстаза. Два роковых события произошли с ней в один и тот же день, почти в один и тот же момент, и ей хотелось узнать, существовала ли между ними какая-нибудь связь. Самым ужасным было то, что отец унизил ее на глазах у всех. Она пыталась привести свои мысли в порядок, когда тихий стук в дверь повторился. Может быть, отец хотел извиниться перед ней? Она проговорила:

— Войдите.

Но осталась лежать на кровати в прежнем положении, лицом вниз.

Она почувствовала, как просела кровать, когда кто-то осторожно присел рядом с ней.

— Соня! — произнес глубокий голос.

Это был Ашид! Она зарылась лицом в подушку.

— Внизу такая суета, я решил узнать, как ты тут… — мягко проговорил он. Его рука нерешительно коснулась ее плеча.

«Черт возьми! — подумала она. — Он специально воспользовался моментом, чтобы проведать меня». Наверное, слезы испортили весь макияж. Медленно она повернулась к нему лицом, проведя пальцем под каждым глазом, чтобы стереть потеки растекшейся туши. На его симпатичном лице отражалось сострадание.

— С тобой все в порядке, Соня? Мне так неудобно, я бы убил твоего отца, но ты его дочь и он имеет право обращаться с тобой, как сочтет нужным.

— Ты так полагаешь?

Она шмыгнула носом и полезла за носовым платком.

— Лично я так не думаю. Я никогда не прощу ему этого! На глазах у тебя и твоего брата. Что вы можете подумать о нас?

Она высморкалась и вытерла глаза.

— Я думаю, твой отец не хотел, чтобы ты видела подобную сцену. — Он сжал ей руку. — А теперь он должен моему брату огромную сумму денег…