Мера Магии - Терри Брукс

До сих пор. До Фрины Амарантайн.

Он глубоко вдохнул, чтобы успокоиться, понимая, что разорвав с ней физический контакт, он не решил проблему. Он по–прежнему отвлекался, думая о ней, гадая, что с ними произойдет. Он знал, и в то же самое время не знал. Не совсем. На самом деле совсем не знал, пока все не разрешится.

Все еще смакуя и представляя все это в голове, он заставил себя спуститься с небес на землю и обратить внимание на то, что было вокруг них.

Окружающий мир не сильно изменился за те несколько часов, что они прошли до наступления темноты. Лес был таким же, как и прежде, покрытые мхом и лишайником деревья, протянувшиеся в бесконечном лабиринте, начинали отбрасывать все более удлиняющиеся тени по мере того, как солнце клонилось к западу. Все это время ничего кроме деревьев они не видели. Никаких птиц, никаких даже крошечных существ. Он предположил, что должны быть хотя бы насекомые, однако никаких доказательств их присутствия здесь не было. Это было кладбище, такое же пустое и безжизненное, как место подземного захоронения Готринов. При свете дня было достаточно легко видеть, что творится вокруг них, и заметить любую опасность. Но с приближением сумерек, когда начали исчезать последние лучи, с этим стали возникать трудности — даже для Пантерры, чье зрение было превосходным, и который был обучен ориентироваться в темноте.

— Мы должны найти укрытие, — сказал он ей.

Это были первые слова, которые он произнес со времени их поцелуя; после этого они чувствовали себя как–то неловко. Пантерра делал все возможное, чтобы притвориться, что все нормально, что случившееся уже в прошлом и все вернулось на круги своя. Однако, вряд ли он смог одурачить ее, а уж себя и подавно.

Он осматривал все вокруг, пока они шли, выискивая подходящее место для привала. Спустя примерно двадцать минут, он обнаружил группу поваленных деревьев, которые образовали приемлемое укрытие с трех сторон. Пусть они и не скроют их полностью, но все–таки предоставят какую–то защиту. На самом деле он не думал, что в этом умершем лесу что–то может вызвать у них проблемы — или даже просто показаться им — но лучше все же не рисковать.

Разместив внутри этого переплетения ветвей и стволов Фрину, он нашел неподалеку несколько сломанных веток и притащил их, чтобы закрыть вход. Когда он почти закончил, то шагнул внутрь укрытия вместе с последней веткой, закрывая ею последнее открытое пространство.

— Теперь мы в безопасности, — заявил он, ободряюще улыбаясь.

— Будем надеяться, — ответил она, взглянув на него. — Потому что теперь мы здесь в ловушке.

Она сидела спиной к тяжелому суку, наблюдая за его реакцией. Потом, увидев его замешательство, засмеялась:

— Не будь таким серьезным, Пан. Все в порядке. Я знаю, ты сделал это, чтобы мы оказались в безопасности. Иди сюда. Садись рядом со мной.

Он подошел и сел возле того сука возле нее. Он ощутил тепло ее плеча и руки, прижавшихся к нему, и почувствовал, что она на него смотрит.

— Ты когда–нибудь представлял, что твоя жизнь изменится вот так? — спросила она.

Он покачал головой:

— Я не думал, что она когда–нибудь изменится. Я считал, что все уже устроено. Я буду Следопытом, работая вместе с Пру, всю свою жизнь. Мне кажется, что я все еще так и считаю, хотя знаю, что это уже не так.

— Ну, подумай вот о чем. Ты не хотел, чтобы она изменилась. Ты не просил об этом; но это произошло. Никто тебя не спросил, чего ты хочешь. И меня никто не спросил. Мы здесь, сидим вдвоем посреди этих веток и стволов, из–за действия других людей, а не наших собственных.

Он подумал над этим, глядя на нее.

— Мы могли отказаться сделать то, о чем нас просили. Полагаю, мне это сделать было легче, чем тебе. И мы могли сказать «нет» тому, что, как мы увидели, произошло. Мы могли оставить это кому–то еще.

— И не быть теми, кем мы стали. Я просто думаю, что это так странно. У меня тоже была распланирована моя жизнь. Я не собиралась быть кем–то другим, чем я была — очень долго — потому что мой отец собирался прожить всю свою жизнь. Прошли бы годы, прежде чем он пришел ко мне и сказал, что настало время мне быть Королевой. — Она тихо засмеялась. — Это так странно звучит. Я никогда об этом не думала. Никогда не хотела этого. Мне хотелось чего–то…

Она надолго замолчала.

— Просто чего–то другого, я полагаю.

— Но твой отец должен был с тобой об этом поговорить. Он должен был рассказать тебе, что ты будешь править эльфами после него.

Она облокотилась на него, положив голову ему на плечо.

— Мы никогда об этом не говорили. Мы вообще никогда не говорили о чем–либо после смерти моей матери. Он просто отодвинулся от меня. Во всяком случае, в своей голове. Он отстранился и после этого я осталась одна, и у меня и в мыслях не было стать когда–нибудь Королевой. Даже когда Изоэльда стала его женой. Я даже не думала, что такие мысли могли быть в ее голове. — Она сделала паузу. — Как же я была глупа!

— Я так не считаю. думаю, ты просто была собой. Я бы поступил точно так же. Любой сделал бы то же самое.

Она посмотрела на него со слезами в своих голубых глазах.

— Иногда ты говоришь просто правильные вещи, Пантерра Ку.

Они порылись в своих рюкзаках, вытаскивая то немногое, что осталось от припасов, в основном это была та же пища, что они ели раньше. У них все еще было немного воды, поэтому они смогли перекусить. Но Пан понимал, что им как можно быстрее нужно найти воду и пищу, а это будет нелегко в этой незнакомой местности за пределами долины. Старый мир был отравлен и истощен, поэтому невозможно было угадать, что можно безвредно есть и пить.

Пока они ужинали, он непроизвольно изучал ее между откусыванием пищи, стараясь при этом не привлекать ее внимания. Ему нравилось, как она выглядела, все в ней казалось совершенным. Ее каштановые волосы, голубые глаза, разрез ее бровей и узкие скулы, удлиненность ее эльфийских ушей, тонкие части тела, такие гладкие и нежные, но в то же время и сильные — все, что всегда было у нее и на что он обращал так мало внимания. Или, поправил он себя, на что он смотрел совершенно по–другому. В конце концов, он обнаружил, что был ею заинтригован с самого начала, когда они вместе поднимались из Арборлона к проходу Афалион, она задавала ему вопросы, поддразнивала его, проявляя к нему интерес. Тогда ему это не приходило в голову.

Сейчас же, ему казалось, что он не сможет ею налюбоваться.

Покончив с ужином и прибрав их небольшое убежище, они вновь откинулись к стволам деревьев и уставились в темноту. Она была настолько глубокой и черной, что они почти ничего не видели, кроме веток, которые их прикрывали.