История Золотой империи - Автор Неизвестен -- Древневосточная литература

играть в мяч, то в делах правления может произойти остановка.[323] Подобные занятия государь обязан прекратить". Государь на это отвечал: "Я хочу показать через сие, что и я учусь военному искусству". В пятый месяц в северном Ван-дяне полосой, на 10 ли в ширину и 60 ли в длину, при сильной грозе выпал дождь с градом. Император Ши-цзун предписал министрам государственных доходов и строевых дел, чтобы во дворце не употребляли на украшения золото. Император говорил чиновнику пин-чжан-чжэн-ши по имени Вань-янь-сы-цзун и другим, что занятый мыслью о приобретении мудрых чиновников, он и во время сна не перестает думать о сем. Почему повелел, чтобы при отправлении от дворца вельмож во внешние провинции, поручили им тщательно выискивать честных и способных людей между служащими и между учеными, не имеющими должностей, но способными исправлять оные, записывать их имена и фамилии, делать представления. В другой день император говорил министрам: "Господа! Представляя людей способных для употребления на службу, вы часто заставляете других делать доклады о тех из них, которые вам известны. Для меня это весьма неприятно. Если кто действительно хорош, то следует ли его устраняться из предосторожности, что он ваш родственник?" Ши-цзун, призвав президента прокурорского приказа, сказал ему: "Обязанность прокуроров состоит в отличии верных от злонамеренных. Неужели нет ни одного хорошего человека между служащими внутри столицы и во внешних провинциях? В ваших докладах вы только обвиняете за проступки, а не представляете о людях честных. Разошлите по всем областям чиновников прокурорского приказа и прикажите им делать представления о чиновниках, беспорочно служащих, а вместе с тем, и обвинительные доносы на служащих бесчестно". В десятый месяц император Ши-цзун обнародовал увещательный указ о том, чтобы служащие воздерживались от корыстолюбия и жестокости. Император повелел начальнику города Чжо-чжэу{442}, чтобы он исправлял вместе и должность смотрителя императорских кладбищ, и каждомесячно первого и пятнадцатого числа совершал на оных жертвоприношения. Первого числа он приказал приносить жертвы чистые (бескровные), а пятнадцатого употреблять в жертву мясо, начав это с первого месяца в будущем году. Сверх того, он повелел ему в храме Тай-цзу поставить портреты заслуженных вельмож и воздвигнуть памятники тем из них, коим оные еще не поставлены. Император говорил министрам: "При Вань-янь-ляне составление истории[324] не было поручено вельможам, отличавшимся правдивостью. От этого в написанном много лжи. Ныне подробно описать мои дела, по тщательном исследовании оных.[325] "Если правдив историограф, — отвечал Мэн-хао, — то дела государя опишет верно. Издревле государи не рассматривали историю своего царствования по той причине, что к составлению оной определяли верных и правдивых людей".

1168 год

Девятое лето Дай-дин. В первый месяц император, разговаривая с Цзин-сы-хоем и Ила-цзы-цзином о делах минувших времен и настоящего, сказал: "При дворе Дайляо ежедневно убивали триста баранов. Этого количества совершенно потребить было невозможно, и животные истребляемы были вотще. Я всегда, при принятии мною пищи, помышляю о том, что и народ, подобно мне, имеет потребность в оной. Какая польза, производя зло, искать услаждений вкуса?" Еще говорил император: "Когда советниками царскими будут сделаны люди, подобные Чжан-чжун-кэ, бывшем при Вань-янь-ляне, то как возможно будет слышать верные советы? Господа! При рассуждениях с вами о каком-либо деле, я не говорю несправедливого. Если вы не будете давать мне прямых ответов, то будет ли это законно с вашей стороны?" Ши-цзун постановил, чтобы вдовы из поколений Бохай и китайские по окончании траура возвращались из домов мужей к своим родственникам, а если который-либо из братьев умершего пожелает взять после него оставшуюся вдову, то чтобы сие делалось с воли старшего в ее доме. Сенат постановил законом присуждать к ссылке тех, кто будет ловить сетями зверей, и представил на утверждение императора. "Осуждать в ссылку за зверей и птицу, — сказал император, — значит дорожить зверями и птицами, а жизнь народа считать ничего не значащей. Могу ли я думать таким образом? Виновных в этом бить палками и отпускать".

В четвертый месяц император говорил министрам: "Я замечаю, что вельможи, находящиеся при должностях, сначала при вступлении в службу всячески стараются распространить о себе добрую славу, чтобы таким образом добиться чинов. По получении важных должностей, они делаются уступчивыми и молчаливыми, не производя ни малейшего шороху, кое-как заставляя делать о себе хорошие отзывы, думают только о своем спокойствии. Такие люди для меня неприятны". В пятый месяц Сенат сделал доклад о том, чтобы назначить оброчных для производства построек во дворцах царевичей Юэ-вана Юн-чжун и Суй-вана Юн-гун. Император на сие сказал: "Я заметил в саду дворцовом посохший бамбук и хотел приказать вновь посадить оный, но из опасения отяготить народ оставил свое намерение. Каждый из царевичей имеет своих мастеров и, кроме того, весьма много рабов. Зачем же еще заставлять народ для них работать? Вы представляете о сем на основании узаконений, но можно ли без изъявления признавать законными безмерные работы народа, производимые при Вань-янь-ляне? Отселе только незначительные оброчные работы в столице, узаконенные издревле, должны производиться по-прежнему, но для производства других, не установленных прежде, вообще нанимать рабочих за счет казны. О трудных оброчных работах доносить мне". В девятый месяц император говорил чинам прокурорского приказа: "Недавно я узнал, что некоторые из придворных чиновников, принимая на себя поручения евнухов в распоряжении их вещами, сделались чрез то корыстолюбивы и жадны к имению. Почему вы не доносили о сем мне?" Прокуроры отвечали, что они не знали о сем. "Когда мне сделалось известным это, — продолжал император, — возможно ли, чтобы вы не знали? Если я сам буду делать открытия, то для чего буду употреблять вас?" Император постановил законом, чтобы в храме предков вместо вола приносился в жертву олень.

1169 год

Дай-дин девятое лето. Во второй месяц из стана Ань-хуа-цзюнь{443} казнены за корыстолюбие главный командир Тушань-цзы-вэнь и его помощник Лао-цзюнь-ну. Ши-цзун говорил приближенным: "Мои телохранители впоследствии все будут чиновниками в управлении народа. Прикажите им всем учиться". В третий месяц по случаю дня рождения императора прибыли послы из царств Сун, Кореи и Ся. При угощении их Ши-цзун приказал лучшим стрельцам из своих телохранителей стрелять из луков. В этой стрельбе участвовал и посол сунский. Сунский посол пятьдесят раз попал в цель. Между тем, из телохранителей только некоторые попадали по семи раз. Ши-цзун сказал тогда двум генералам, при нем находящимся: "Мои телохранители, по прошествии десяти лет службы, выпускаются офицерами пятой степени. На стражу во дворец они являются через три дня