Ночь Саммерсенда - Линдалл Клипстоун

его у подножия лестницы, рядом со своими ботинками. Затягивает ленту в волосах. Затем мы медленно следуем по тропинке. Вместе ступаем в воду.

Вода цепляется за юбки Леты, заставляя их развеваться. Они плывут позади нее по мере того, как мы продвигаемся глубже. Шлейф из кружев. Края моего зрения начинают затуманиваться. Я оглядываюсь назад. Весь лес превратился в размытое пятно. Я теряюсь во тьме.

Я начинаю растворяться. Это всего лишь Лета – ее рука в моей, связь между нами – это удерживает меня от полного растворения.

Вода теперь мне по грудь. Лета встает на цыпочки, волны плещутся о ее плечи. Она притягивает меня ближе. Я вижу, как учащается ее пульс у впадины на шее, испещренной голубыми венами. У нее трясутся руки.

Я наклоняюсь к ней. Она целует меня яростно, отчаянно. Ее зубы впиваются в мою губу. Ее пальцы впиваются в мою талию. Как будто у нее есть когти. Я сглатываю, чувствуя вкус крови. Вода поднимается все выше. Это десятина. Жертва.

Воскрешение.

Связь между нами горит и горит. Она обнимает меня. Утаскивает меня под поверхность. Вода смыкается над нашими головами. Свет становится тусклым. Я испускаю единственный жалкий вздох, который пузырится вверх.

Затем все стихает.

Двадцать пятая глава. Виолетта

Я вытягиваю себя из воды. Моя кожа – лед. Мое сердце спокойно. В моих волосах запутались пучки озерной травы.

Я нахожусь в Нижнем мире, и я одна.

Я надеваю накидку, оставляю ноги босыми. Поднимаю фонарик со светлячком, оставленный Ариеном. Отхожу от озера, медленно начинаю подниматься по лестнице. Мне требуется каждая частичка меня, чтобы не споткнуться.

Я не могу оглянуться назад.

Я думаю об Ариене, Роуэне и Элане на берегу в Верхнем мире. О поместье Лейкседж, увитом виноградной лозой и таком прекрасном. О своем саде, залитом красновато-коричневым сиянием заката Харвестфолла. Библиотеку с пустыми полками, все еще ждущую, когда я распакую книги.

Кухню, где я могу сидеть за столом с Кловер, пить горький чай и делиться историями, поддразнивать друг друга. Я почти могу представить мелодичность ее голоса. Девушка и монстры…

Я закрываю глаза, чтобы сдержать подступающие слезы. Я так сильно хочу раствориться в этом нежной, хрупкой тоске. Но мне еще так много предстоит пережить, прежде чем я смогу когда-нибудь вернуться домой.

Когда я добираюсь до верха лестницы, сердцедрева начинают бормотать. Ветви наклоняются, чтобы погладить мои щеки. Я отворачиваю лицо от шороха их листьев. Земля дрожит под моими босыми ногами. С дрожью вода испаряется с моих волос и одежды. Шелковая ткань моего платья с шелестом оседает вокруг меня. И лес вокруг меня начинает меняться.

Деревья и камни меняют форму, сплетаясь вместе, образуя узкое огороженное пространство. Ветви тянутся выше, образуя похожий на пещеру потолок. Это напоминает мне гостиную в Лейкседже. Место для тайн, произносимых в ночи. Место для заключения сделок.

В одном конце есть единственный арочный портал. На другом, утопающем в темноте, возвышается помост. На его вершине – трон.

Он вырезан из того же выбеленного дерева, что и костяное дерево. Занавес из вьющихся стеблей лоз ниспадает за ним, крошечные листья похожи на кружево. По всей комнате через равные промежутки расставлены свечи. Они вспыхивают, когда я продвигаюсь вперед. Воздух медовый, наполненный ароматом тающего воска и увядающих цветов.

Я вытаскиваю ленту из волос, и мои локоны рассыпаются по плечам. Я медленно опускаюсь на колени. Прижимаю руки к земле. Я закрываю глаза и призываю каждую частичку украденной у Подземного Лорда магии, которую я сделала своей собственной. Я чувствую вкус грязи и пепла и чувствую обнажившуюся боль опустошения в своей груди, когда я соединяюсь с лесом.

Я думаю о снеге и перьях, когтях и костях. Безжалостных существах, которые так отчаянно хотят власти, что обратятся против тех, кого они поклялись защищать.

Назови мне их имена.

Пронзительный звон наполняет мои уши, перекрывая все остальные звуки. Я думаю о криках израненных деревьев. Беспомощном Элане в руках Леди Мотылька. Его глазе, налившемся кровью. Я думаю о своей семье, которая находится где-то в лесу. И хотя воспоминания о них потеряны для меня, мое место рядом с ними утеряно, мысль об их вырванных деревьях и пожранных душах наполняет меня яростной, непоколебимой решимостью.

Назови мне их имена.

Истина где-то здесь. Близко. Так близко. Но как бы я ни старалась за нее зацепиться, она ускользает от меня. Всегда вне досягаемости.

Я выдыхаю и откидываю голову назад, открываю глаза, чтобы посмотреть на лес за арочным проемом. Что-то шевелится между сердцедревами.

Появляется фигура, силуэт вырисовывается на фоне деревьев. На моем запястье печать вспыхивает резкой, внезапной вспышкой. Нить разворачивается, спиралью уходя вдаль. Я прижимаю руку к ребрам. Мое сердце бешено колотится.

На другом конце нити – Роуэн.

Мое зрение колеблется, и я начинаю плакать, все слезы, с которыми я боролась, теперь выливаются наружу.

– Ты вернулся.

– Я никуда и не уходил. – Его губы растягиваются в улыбке, робкой и грустной. – Озеро начало поглощать меня. Но все, что я мог чувствовать – только тебя. Заклинание, что связало нас. Лета, ты отдала свою жизнь Подземному Лорду и этому миру, чтобы защитить меня. Я не хотел оставлять тебя здесь. Я не хотел, чтобы ты столкнулась с этим в одиночку.

Я поднимаюсь на ноги. Роуэн подходит ко мне. Когда он подходит ближе, я вижу, чего ему стоило это возвращение. Тьма разливается по нему, выстраиваясь в линии, окружая его горло, как капкан. Из ран на его запястьях капает окровавленная вода, а его глаза пронизаны черными нитями, как будто в его радужной оболочке скопились чернила.

Я падаю в его объятия, комната превращается в размытое пятно из листьев и света свечей. Я плачу так сильно, что едва могу говорить.

– Этого недостаточно. Вся сила, которая у меня есть, и ее все равно недостаточно, чтобы отыскать их имена.

Он притягивает меня ближе, и я прижимаюсь к нему. Хриплым шепотом он говорит:

– Тогда позволь мне помочь тебе. Тебе нужно больше силы, больше магии, больше тьмы. Возьми все это у меня.

Я отстраняюсь, качая головой.

– Роуэн. Нет. – Рыдание застревает у меня в горле, когда я думаю о нем, стоящем на коленях на краю озера, склонив голову вперед, когда он отдавал свою десятину Гнили на берегу. – Я не позволю причинить тебе такую боль, только не снова.

Его рот растягивается в жесткой, решительной улыбке.

– Что ты сказала после того, как я превратился в