Ночь Саммерсенда - Линдалл Клипстоун

– Я обещала оберегать тебя, – говорю я ему, – и я это сделаю.

Пока мерцают огни светлячков и деревья шепчутся вокруг нас, я вывожу свою семью из леса.

Двадцать четвертая глава. Роуэн

Мы быстро идем через лес, погруженные в тишину. Воздух застилает густой туман. Лета продолжает идти впереди нас, ее взгляд прикован к багряным деревьям. Всякий раз, когда шевелятся ветви, она бросает на них предостерегающий взгляд. Она поднимает одну руку, на ее ладони расцветает вспышка магии. Даже я чувствую их свернувшийся в спираль, неутолимый голод.

Меня одолевают мрачные предчувствия, не все из них мои. Они передаются через связь. От Леты ко мне. Это необоримо. Страх, что все это исчезнет. Что Лета затеряется во тьме своей новой силы. Что Элан снова станет душой, запечатанной внутри дерева.

Все, о чем я могу думать, – это ночь на берегу, когда я смотрел, как он тонет. Лес хочет забрать Элана. Хочет вернуть себе моего брата. Но я не позволю ему забрать его – несмотря ни на что.

Лета оглядывается на меня. В ее глазах беспокойство, но она ободряюще улыбается мне.

– Он будет в безопасности, Роуэн. Я обещаю.

Ариен издает звук яростного согласия.

– Мы не позволим никому навредить тебе, Элан.

Элан молчит, нахмурив брови. Его новые разномастные глаза горят страхом и яростью. Я чувствую, как он напряжен. Каждая его частичка желает остаться здесь.

– А что насчет тебя? – спрашиваю я Лету. – Что ты будешь делать?

Она резко вздыхает, проводит рукой по волосам.

– Я не могу… – Она замолкает, ругаясь себе под нос. – Черт. Черт. Все это так невозможно. Я не могу с ними бороться. Сестры-боги не согласятся ни на что, кроме власти.

Мы идем дальше, наше молчание тяжелее, чем раньше. Я пытаюсь разобраться в странности, ужасе того, что мы только что видели. Безжалостность сестер-богов, на что они готовы пойти ради власти. И Подземный Лорд, в плену где-то в лесу. Ему был вынесен смертный приговор. Его жизнь – цена за свободу Леты.

Долгое время не слышно ни звука, кроме хруста наших ног по опавшим листьям. Затем молчание нарушает Ариен.

– Лета, что это было за слово, которое ты сказала, чтобы остановить Леди Мотылька? – Он пытается повторить его. Этот таинственный приказ, который слетел с ее губ, как проклятие. Но он не может придать форму звуку. – Это было заклинание?

– Ее имя, – говорит Лета. – Ее истинное имя.

Она останавливается так неожиданно, что я чуть не врезаюсь в нее. У ее ног разворачивается каскад вьющихся стеблей. Они выхлестывают воздух, вторя ее беспокойному настроению.

– Я не знаю имен остальных. Но если бы я могла их узнать… – Она качает головой и разочарованно вздыхает. – Мне нужно больше времени.

Ариен кладет руку ей на плечо. Он выглядит так, как будто пытается не заплакать. Его челюсть сжата, в глазах ярость.

– Тогда оставайся. – Он переводит взгляд на каждого из нас поочередно. – Мы отведем Элана домой. И когда все это будет сделано – ты сможешь вернуться.

Лета кусает уголок своих губ. Ее бледные щеки заливает румянец. В уголках ее глаз блестят слезы. Затем она кладет свою руку поверх руки Ариена. Поджав губы, она решительно кивает.

– Я обещаю… я обещаю… что вернусь к вам.

Он не тянет с ответом:

– Я знаю, что так и будет.

Она поворачивается ко мне. Просовывает свою руку в мою. Ее пальцы очень холодные. Полумесяцы грязи отмечаются у нее под ногтями. Но даже в таком состоянии – усталая и измученная – она все еще создание из серебра и огня. С ее кожей, испещренной следами магии, и лесом, тянущимся ветвями к ее огненно-ярким волосам, она так похожа на икону, которую Ариен нарисовал для нашего алтаря. Скорее заклинание, чем девушка.

– Я обещаю, – снова говорит она. И хотя ее голос – всего лишь шепот, ее слова кажутся острыми, как вспышка магии.

Все, чего я хотел с тех пор, как попал в этот странный мир, – это вернуться домой. Чтобы Лета вернулась со мной. Мысль о том, чтобы уйти без нее, невыносима.

Я передаю Элана Ариену, который обнимает моего брата за плечи. Держа Лету за руку, я делаю несколько шагов по тропинке, и мы входим в укрытую рощу.

Она смотрит на меня снизу вверх. Неземная и прекрасная. Я снова думаю о том стихотворении. Тех словах, что являются единственным заклинанием, которое я могу произнести без своей собственной магии.

Прекрасна, как луна,

светозарна, как солнце,

величественна, как звезды.

Я притягиваю ее ближе. Наклоняюсь к ней. Она испускает ледяной вздох.

– Скажи мне, – выдыхаю я тихим голосом. – Скажи мне, что я могу забрать тебя домой.

Ее взгляд падает на запястье. Ее пальцы касаются печати. Я чувствую силу заклинания, связывающего нас вместе. Связи, которая протягивается через весь лес. Через все миры.

Затем она снова смотрит на меня. Ее серебристые глаза полны решимости.

– Роуэн. Ты и есть мой дом.

Она целует меня, и все замирает. Связь между нами горит бесконечным золотым огнем. На долю удара сердца есть только ее рот возле моего, вкус ладана на ее коже. Обещание, которое никогда не может быть нарушено.

Мы отдаляемся друг от друга. Она тихо смеется, убирая непослушную прядь волос с моего лица. Ее прикосновение задерживается на моей щеке. Затем, вздохнув, мы поворачиваем обратно на тропинку и идем дальше через лес.

Деревья вокруг нас становятся выше. Теперь они стали ближе друг к другу, так что все затеняется. Начинается дождь. Мы склоняем головы перед непрекращающимися каплями воды с листьев. Лета натягивает капюшон своего плаща на волосы.

Тропинка продолжает спускаться под уклон. Путь выложен гранитными камнями, покрытыми лишайником. На деревьях по обе стороны от нас еще больше бледных мотыльков мерцают в подвешенных стеклянных баночках. Мы выходим на ровное пространство, вымощенное камнями. С одной стороны – лес. Тихий и укрытый тенями.

С другой – бледное, невероятных размеров дерево.

Белое, словно кость, оно возвышается высоко над лесом. Ствол укутан туманом. Но когда мы подходим ближе, туман рассеивается, и я вижу вырезанную кору. Узор напоминает мне алхимические символы. Но четче, неизведанней.

У подножия дерева стоит алтарь. Он уставлен незажженными свечами. Деревянная полка, подпорченная расплавленным воском. Рама, в которой должна находиться икона, пустует. Все, что она показывает, – это вид на открытый дверной проем, который ведет внутрь дерева. За его пределами лишь тьма.

Я чувствую мягкую