Фарландер - Кол Бьюкенен

Старик посмотрел на Нико:

— Чувствуешь? Одиночество?

— Прочитай еще раз. Оно такое короткое, что я даже не понял, где начало. —Тем не менее Нико подошел к кровати, сел рядом с Эшем и посмотрел на черные значки.

Эш положил книгу ему на колени:

— Попробуй, прочти сам. Не торопись.

Нико начал читать. Осторожно, медленно проговаривая каждое слово. Когда буквы поплыли, он заставил себя расслабиться. Он мог читать, когда хотел, но процесс отнимал слишком много сил, а собственная неумелость раздражала и злила. С короткими стихами получалось легче, язык был прост, слова окружало большое свободное пространство. Нико поймал себя на том, что читает вслух.

В дверном проемеПространствоИспуганной птахи.

— Видишь? Ты хорошо читаешь. Да, это трудно, но возможно.

— Эти стишки, они или доходят сразу, или совсем не доходят.

Эш кивнул.

— Возьми эту книжку. Считай ее частью своего образования.

— Спасибо. У меня никогда не было книжек. — Нико осторожно погладил кожаный переплет и поднялся. — А теперь, ради всего святого, давайте пойдем куда-нибудь или что-то сделаем.

Глава 21

РАЙ-ГОРОД

Часы на розовом фасаде местного маннианского храма показывали три пополудни. Нико и Эш перекусили в таверне, взгромоздившись на высоченные табуреты у самого окна раздачи, где у клиентов принимали заказы и через которое можно было увидеть потных поваров, работающих в крохотной, душной кухне. Ели молча, налегая на лапшу под острым соусом. Низкое небо сыпало дождем, и вода постоянно стекала с провисшего навеса над их головами. Эш, несмотря на очевидную усталость, не забывал наблюдать за окружающими, но заметил он какие-то признаки слежки или нет, осталось неизвестным — результатами наблюдений старик не поделился.

Внимание Нико привлек храм напротив. Не люди, входившие в него и выходившие, но само здание. Ничего подобного он прежде не видел, поскольку оно представляло собой, по сути, каменную спицу, дерзко возвышающуюся над окружающими приземистыми строениями. Сам факт того, что сооружение из стали и жидкого камня, столь тонкое и высокое, вообще может стоять, оставался для него неразрешимой загадкой.

— Я в Косе, — пробормотал Нико негромко, словно разговаривая сам с собой. — Сижу, ем лапшу и понимаю, что совсем не знаю этих людей. Знаю только, что для меня, мерсианца, они — враги, а значит, их надо бояться.

Эш неторопливо прожевал. Проглотил.

— Они — самые обычные люди. Просто зашли в своих обычаях слишком далеко. В некотором смысле они — больные. Больные духом. — Он шумно втянул в рот еще одну полоску лапши и оглянулся через плечо на храм. — Ты боялся бы их больше, если бы познакомился с местными священниками.

Так ли? Истории о человеческих жертвоприношениях, совершаемых жрецами Манна, и развращенности и порочности последователей этого учения представлялись |здесь, в самом центре Империи, где он сидел преспокойно в обычной таверне, выдумкой и ерундой. Нико притих, задумавшись, потом снова заговорил:

— Может, и войн было бы меньше, если бы не было разных верований.

— Может быть, — согласился, облизывая пальцы, Эш. — Но поразмышляй вот над чем. Как по-твоему, стали бы мы нападать друг на друга реже, если бы придерживались одной и той же веры или вовсе не имели никакой? — Старик печально покачал головой. — Мы только притворяемся, что жить не можем без веры и готовы умереть за нее. Войны редко ведутся из-за веры. Куда чаще люди дерутся из-за земли, добычи, престижа, глупости. Из-за желания одних властвовать над другими. Если же при этом между враждующими народами есть еще и религиозные различия, то тем лучше — они помогают скрывать то общее, что объединяет всех людей. Истинная вера в раздорах присутствует редко. Маннианцы отличаются от других только внешне. Их истинная цель — господство. В глубине души они желают всеми править и всем управлять.

Под бой храмовых часов на высоком балконе башни появился священник с мегафоном. И тут Нико стал свидетелем удивительнейшего явления. Все, кто только находился на улице, побросали свои дела, шлепнулись на колени, вскинули руки и обратились лицом в сторону далекого Храма Шепотов.

Кто-то потянул его за рукав, и в следующее мгновение Нико и сам стоял на коленях рядом с Эшем. Оглянувшись вокруг, он заметил, что оказался не единственным, кто с опозданием отреагировал на призыв жреца и кто, судя по выражению лица, не слишком обрадовался возможности засвидетельствовать почтение Манну.

— Дневная молитва, — с презрительной ноткой объяснил Эш и воздел руки. Рукава тут же соскользнули к локтям, и по голым предплечьям потекли капли дождя.

Нико покорно последовал примеру учителя, чувствуя себя при этом полным идиотом.

Трамвай, в который они сели в шесть часов, тащили двенадцать измученных зелов. От полосатых боков и спины шел пар. На двери вагона красовалась надпись: «Рай-город».

В задней части вагона стоял снабженный монетоприемником турникет. Бросив в щель полмарвела, Эш поднялся на борт. Нико последовал за ним. Свободных мест не осталось, поэтому стоять пришлось в проходе, держась за багажную полку, которая шла по всей длине вагона. На полке лежали мешочки с овощами, рулоны ткани и многое другое. Была даже клетка с живыми цыплятами, которые смотрели на Нико черными стеклянными глазками. С наступлением вечера улицы снова заполнились людьми и повозками, и вагон катился медленно, покачиваясь из стороны в сторону. Нико и Эш покачивались вместе с ним. Оружие надежно спрятали под одеждой. Пассажиры подремывали, и в вагоне было как-то странно тихо, если не считать ровного шума дождя, бившего по окнам и крыше.

— Никто ни с кем не разговаривает, — шепнул, наклонившись к Эшу, Нико. — Они даже не смотрят друг на друга.

Наставник вымученно улыбнулся.

От остановки к остановке вагон понемногу пустел, появились свободные места, и Нико с Эшем тут же сели. Старик сразу закрыл глаза.

Нико заметил, что лоб его прорезали морщины боли. Словно пытаясь ослабить давление, Эш сжал виски дрожащими пальцами, потом достал из кисета лист и положил за щеку.

— Вы не очень хорошо выглядите, — сказал Нико.

— Место такое, плохо на меня действует, — устало, не открывая глаз, ответил старик. — Разбуди на последней остановке. — С этими словами он закутался в мокрую накидку и затих.

Все четыре бухты острова Кос размещались между пятью так называемыми «пальцами», известными как Пять Городов. Первая бухта располагалась между выступами, условно принимаемыми за «большой палец» и «указательный».