Принцесса-невеста - С. Моргенштерн

– У нас почти закончилась шоколадная пудра; двадцать очень помогли бы нам завтра у обменщика.

– Нет шоколадной пудры? – переспросил Макс, видимо расстроенный этим сообщением. Шоколад был одной из его любимых вещей, сразу после капель от кашля.

– Может быть, если у них хорошая причина, ты сможешь согласиться на работу и за двадцать, – сказала Валери. – Узнай, зачем им нужно чудо.

– Они наверняка солгут.

– Попробуй россказни кузнечных мехов, если сомневаешься. Слушай: я не хочу, чтобы на моей совести осталось сознание того, что мы не сделали чудо ради хороших людей.

– А ты настойчивая женщина, – сказал Макс, но пошёл обратно наверх. – Ладно, – сказал он тощему. – По какой такой особенной причине я должен из сотен людей, докучающих мне каждый день ради моих чудес, выбрать именно этого парнишку? И, поверьте мне, это должна быть стоящая причина.

Иниго собирался ответить: «Чтобы он мог помочь мне убить графа Ругена», – но этот повод вряд ли мог поразить своенравного волшебника, ведь он не был направлен на благо всего человечества, поэтому он сказал:

– У него жена и пятнадцать детей, им нечего есть; если он останется мёртвым, они будут голодать, поэтому…

– О, сынок, ты такой лжец, – перебил его Макс, направился в угол и достал огромные кузнечные мехи. – Я сам спрошу его, – пробормотал он, поднимая мехи и направляя их на Уэстли.

– Он труп; он не может говорить, – сказал Иниго.

– У нас свои способы, – только и ответил Макс, засунул огромные мехи глубоко в глотку Уэстли и начал качать воздух. – Видите ли, – объяснил он, не прекращая качать, – есть разные виды мертвецов: в некотором роде мёртвые, по большей части мёртвые, и совершенно мёртвые. Этот парень только в некотором роде мёртв, а значит, в нём ещё есть память, остатки разума. Иногда, приложив немного давления здесь и там, можно получить результаты.

Уэстли начал слегка надуваться от всего воздуха, что в него накачали.

– Что вы делаете? – спросил Феззик, начиная расстраиваться.

– Ничего особенного, просто наполняю его лёгкие; обещаю, что это ему не повредит. – Через несколько секунд он перестал работать мехами и заорал Уэстли прямо в ухо: – ЧТО ТАК ВАЖНО? РАДИ ЧЕГО СТОИТ ВЕРНУТЬСЯ НАЗАД? ЧТО ЖДЁТ ТЕБЯ ЗДЕСЬ? – Макс вернул кузнечные мехи в угол и достал бумагу и ручку. – Должно пройти некоторое время, чтобы он отозвался, поэтому пока вы могли бы ответить мне на несколько вопросов. Как хорошо вы знаете этого парня?

Иниго не слишком хотелось отвечать на этот вопрос, поскольку странно было бы признать, что при жизни они встречались лишь раз, да и то сражаясь на дуэли до смерти.

– Что именно вы имеете в виду? – ответил он.

– Ну, например, – сказал Макс, – он боялся щекотки или нет?

– Щекотки? – сердито взорвался Иниго. – Щекотки!Дело жизни и смерти, а вы говорите о щекотке!

– Не кричи на меня, – взорвался Макс в ответ, – и не смей насмехаться над моими методами – временами при должном применении щекотка способна принести невероятные результаты. Однажды у меня был труп, хуже этого парня, он был по большей части мёртв, и я щекотал и щекотал его; я щекотал его ноги, и подмышки, и рёбра, и достал павлинье перо и щекотал ему пупок; я работал целый день и целую ночь, и на следующее утро на рассвете – на рассвете, заметьте– этот труп сказал: «Я ненавижу это», – и я спросил: «Ненавидишь что?» – и он ответил: «Когда меня щекочут; я вернулся обратно из мёртвых, чтобы попросить тебя перестать», – и я сказал: «Хочешь сказать, что то, что я делаю сейчас павлиньим пером, раздражает тебя?» – и он сказал: «Не представляешь, насколько», – и я, конечно же, продолжал задавать ему вопросы о щекотке, заставляя его говорить со мной, отвечать мне, ведь, мне не стоит и напоминать вам об этом, как только труп достаточно увлечётся разговором, ваша битва наполовину выиграна.

– На… тоящ… лю…вь...

Феззик в панике схватился за Иниго, и оба они обернулись, уставившись на человека в чёрном, который снова стал безмолвен.

– «Настоящая любовь», сказал он, – воскликнул Иниго. – Вы слышали его – настоящая любовь, вот ради чего он хочет вернуться. Это, несомненно, стоящая причина.

– Сынок, не тебе мне рассказывать о том, что это – стоящая причина; настоящая любовь – это лучшая вещь в мире, за исключением капель от кашля. Это все знают.

– Тогда вы спасёте его? – спросил Феззик.

– О да, конечно, я спас быего, если быон сказал «настоящая любовь», но вы ослышались, а вот я, как человек, сведущий в россказнях кузнечных мехов, скажу вам то, что с лёгкостью сможет подтвердить любой эксперт по языкам – а именно, что звук «д»– самый сложный для трупа, они произносят что-то типа «тощ», и поэтому ваш друг сказал «надуяльвь», имея в виду, несомненно, «надувательство» – очевидно, что он либо замешан в каких-то тёмных делишках, либо собирается кого-то обмануть, а это уж точно не стоящая причина для чуда. Простите, я никогда не изменяю принятого решения, поэтому до свидания, и заберите свой труп с собой.

– Лжец! Лжец!– послышался неожиданный вопль из теперь уже открытого люка в подвал.

Кудесник Макс резко обернулся.

– Обратно, Ведьма, – велел он.

– Я не ведьма, я твоя жена, – она начала наступать на него, маленькая древняя фурия, – и после того, что ты только что сделал, я не знаю, хочу ли и дальшеей быть, – Кудесник Макс попытался успокоить её, но ему это не удалось. – Он сказал «настоящая любовь», Макс, – даже я слышала это – «настоящая любовь», «настоящая любовь».

– Не продолжай, – сказал Макс, и в его голосе послышалась неожиданная мольба.

Валери повернулась к Иниго.

– Он отказывается от работы, потому что боится – он боится, что с ним покончено, что чудеса выскользнули из его великих пальцев…

– Это неправда, – сказал Макс.

– Ты прав, – согласилась Валери, – это неправда – они никогда не были великими, Макс, они всегда были ни на что ни годны.

– Исцеление Щекоткой – ты была там – ты видела…

– Совпадение.

– А все утопленники, которых я вернул…