Новая цель. Как объединить бережливое производство, шесть сигм и теорию ограничений - Джефф Кокс

— Могу ли я спросить почему?

— Для пущего драматизма, — еще больше заинтриговала его Эми.

— Не уверен, что понимаю вас.

— Мы с вами принимали решение о том, что «Годзилла» является узким местом — основным ограничением, которое будет определять объемы выпуска завода в Оуктоне, не так ли?

— Правильно, — кивнул Мерфи.

— И хотим — точнее, нам нужно, — чтобы все признали этот факт. Чтобы все подчинили свои действия обслуживанию системных огра­ничений и синхронизировали свою работу с ритмом «Годзиллы». Пра­вильно?

— Да, совершенно верно.

— Поэтому прошлой ночью меня осенило! Если мы хотим, чтобы люди действительно обратили внимание на эту проблему, то должны прово­дить наши собрания в Оуктоне — прямо здесь, в цеху. У нас уже есть пор­тативный конференц-зал, который мы использовали на стенде во время выставки Composites World Expo[39]. Вы его видели?

— Только на картинках, — признался Мерфи.

— Он очень милый. Ковры, приглушенный свет, инкрустированный деревом потолок—и огромные стеклянные окна, через которые каждый сможет смотреть на «Годзиллу». Я думаю, что наша идея дойдет до всех быстрее, если они лично окажутся здесь, в самом центре событий.

Мерфи задумчиво усмехнулся и кивнул:

— Что ж, это несколько необычно. Но идея мне нравится.

— Я обещаю, что мы больше никуда не полезем. И это будет не на­всегда, — заверила его Эми. — Думаю, что через месяц или шесть недель люди сами поймают правильный сигнал.

— Не могу обещать, Эми, что вам будет удобно, — предупредил Мер­фи. — Иногда здесь бывает довольно-таки жарко.

— Мы можем установить систему кондиционирования, — предложил один из продавцов.

— Кроме того, «Годзилла» здорово шумит во время проветривания, — Добавил Мерфи.

— Как долго это продолжается? — спросила Эми.

— Несколько минут.

— Ну и хорошо. Это заставит людей лишний раз обратить на нее вни­мание. — Эми повернулась к продавцам.

— Сколько вам потребуется времени на монтаж?

— Если хотите, мы можем завершить работу завтра к вечеру.

— Вас это устроит? — спросила Эми у Мерфи.

— Да, мэм, меня это вполне устроит.

Примерно через месяц после того, как Оуктон перешел на работу в условиях несбалансированной системы с ограничением (такое описа­ние приводило в ужас любого корпоративного руководителя, особенно если он не представлял смысла этих терминов), для руководства Winner был создан промежуточный отчет о деятельности всех компаний в соста­ве корпорации. Ровно через сутки после этого события Эми Киолара по­лучила телефонный звонок от крайне сердитого Найджела Фурста.

— Что, черт возьми, вы там ДЕЛАЕТЕ?! — напористо воскликнул Найджел.

— Ничего! — машинально ответила Эми. — Подождите! Прошу про­щения, я имела в виду, что мы делаем множество вещей! Мы внедряем наше дерево реальности! То есть наш план разворота!

— Питер Уинн позвонил из Рио-де-Жанейро. Он хочет, чтобы я уволил вас — прямо сейчас, —ледяным тоном произнес Найджел.

— Но почему?

— Потому что он залез в WING и увидел ваши данные! И, честно гово­ря, мне сложно с ним спорить. Эми, во время нашей маленькой беседы вы пообещали мне, что не допустите ухудшения ситуации в Hi-T.

— Так и есть! В сущности, наши дела улучшаются! Мы действительно приближаемся к точке разворота и движемся в правильном направле­нии! — убежденно сказала Эми.

— Да неужели? Тогда как вы объясните — давайте возьмем пару при­меров из отчета WING, — что утилизация ресурсов на заводе в Оуктоне снизилась с девяноста четырех до ужасающих семидесяти восьми про­центов? Средняя производительность линейного сотрудника — минус одиннадцать процентов. Прямые расходы на оплату труда — рост на две­надцать процентов. А запасы незавершенного производства выросли на пятнадцать процентов! Нет, подождите. Незавершенное производство

снизилось на пятнадцать процентов. В любом случае вы понимаете, о чем я говорю. Эми, ваша деятельность ухудшает ситуацию прямо на глазах. Боюсь, что...

— Подождите, подождите, — перебила его Эми. — Это же данные WING?

— Да, это данные из системы, которую мы используем в Winner Corporation.

— Тогда я могу объяснить, что именно произошло! — воскликнула она. — Дайте-ка я возьму свою копию.

Она лихорадочно начала листать копию отчета, собираясь с мыслями.

— Я жду, — напомнил Найджел.

— Ага, вот она. Давайте взглянем на большую картину. Посмотрите, к примеру, на выпуск завода в Оуктоне в целом. Этот показатель вырос. Мы отгружаем больше, поэтому незавершенное производство снижает­ся, и, что более важно, мы осуществляем отгрузки по графику А посмо­трите на рост денежного потока. Он вырос — и это связано с тем, что мы получаем оплату за эти отгрузки. Полный эффект от внедрения этих мер еще не виден вследствие того, что немного отстает процесс выставления счетов и получения денег по итогам отгрузок, но уже в следующем меся­це наш успех станет очевидным. Проверьте показатель дебиторской за­долженности, он тоже вырос — вы видите, Найджел?

— Хм, да. Теперь я это вижу, — пробормотал он.

— А теперь взгляните на операционные расходы Оуктона, — продол­жила Эми. — Переработки сократились, так как дефицитов и горящих позиций стало меньше. Снижаются расходы по транспортировке — нам больше не приходится платить втридорога за срочную доставку, компен­сирующую опоздание производственного цикла.

— Но как же в этом случае вы объясните столь значительное сниже­ние показателя утилизации ресурсов? — Голос Найджела снова стал жестким.

— Этот показатель предполагает изучение каждого отдельно взятого элемента оборудования, а не производственной системы в целом. Видите ли, по сути, мы добавили так называемую резервную мощность. И сдела­ли это двумя способами. Во-первых, выпуск материалов в производство ограничен не максимальной производительностью каждого элемента оборудования, а производительностью системы в целом. Мы больше не используем время такта. Мы изменили конфигурацию оборудования, чтобы максимально ускорить течение потока через этапы, не связанные

с ограничением. Иными словами, оборудование не будет работать на максимуме постоянно.

— Этапы, не связанные с ограничением?

— Да.

Найджел вздохнул и сказал раздраженным тоном:

— По-моему, вы меня путаете.

— Прошу прощения, это немного выходит за рамки стандартной ло­гики. Позвольте попробовать еще раз. Ускорение потока означает следу­ющее: как только тот или иной участок завершил работу и передал де­тали дальше, на нем образуется небольшой период простоя, поскольку необходимые для последующей работы материалы еще не прибыли. Именно из-за этого снижается коэффициент использования.

— Так почему вы не хотите загрузить оборудование и рабочих по пол­ной? Это бессмысленно!

— Сэр, в этом есть свой смысл. Вы хотите ускорить операции, пред­шествующие системному ограничению, чтобы «Годзилла» не страдала от голода. И вы хотите ускорить операции после «Годзиллы», чтобы не опо­здать с отгрузками.

— Что?! Годзилла? Не страдала от голода? О чем вы вообще гово­рите?

— Мистер Фурст, прошу вас, не обращайте внимания. Это техниче­ский термин, — пыталась успокоить его Эми. — Посмотрите на резуль­таты. Посмотрите на показатель операционной прибыли Hi-T. Ситуация изменилась! Прибыль начала расти — и этот рост будет продолжаться. Мы находимся в середине квартала, и пока это не очень заметно, но по­степенно наша операционная прибыль будет заметно накапливаться.

Через сорок пять минут, дозвонившись до яхты Питера Уинна, стояв­шей в гавани Рио-де-Жанейро, Эми лично смогла объяснить ему пози­тивное влияние своих действий на показатели прибыльности компании. В итоге ей удалось разрешить кризис.

Однако пережитой стресс сильно повлиял на нее. Она развернула ли­хорадочную деятельность — письма и звонки сыпались из кабинета Эми как из рога изобилия. Встреча группы, которую она теперь называла командой быстродействия, была назначена на следующую неделю, но в связи с возникшей ситуацией было решено провести ее раньше. Что если точка разворота еще не так близка, как ей казалось? Эми сама хо­тела убедиться в том, что план изменений действительно работал и что компания делала все, что можно сделать.

11 Новая иель

Портативный выставочный конференц-зал Hi-T был воздвигнут пря­мо в цеху, рядом с «Годзиллой». Он сразу же стал предметом обсуждения всех рабочих, обративших внимание и на роскошные ковры, и на затя­нутые тканью стены, и на обитые плюшем кресла, и на огромный кру­глый стол из углеродного волокна, который легко могли поднять всего два грузчика, но при этом он был способен выдержать прямое попадание артиллерийского снаряда. Разумеется, среди рабочих сразу же распро­странилась шутка (возникавшая, впрочем, на всех выставках) о том, что в случае попадания этого самого снаряда людям, сидящим вокруг стола, повезет куда меньше.