Туманные аллеи - Алексей Иванович Слаповский

и к курорту вообще, к морю… Такое ощущение, что и к себе тоже. Как это объяснить… Ну вот, бывают анекдоты про чукчу, смешно, да? А если ты сам чукча? Тебе смешно? Вот я чувствовала себя таким чукчей. Егора прогнала, купила билет на самолет, улетела, дома лежала пластом целый месяц. Не знаю, что со мной было. Не горе, не сожаление, не какое- нибудь раскаяние, с чего бы? Я же ничего такого не сделала. Сейчас думаю, это просто была депрессия, как у подруги Егора. Понемногу оклемалась, сейчас в подвешенном состоянии, но ничего, определюсь. Это временно.

Какой смысл в этой истории? А никакого.

Просто глупый анекдот, вот и все.

Миша Воркута

– Пусть будет только то, что есть…

Лучше уж не будет.

И. Бунин. «Качели»

У Миши Воркуты фамилия была Гераскин, а прозвище он получил от дома. Этот кооперативный дом построили для себя люди, хорошо заработавшие на северах, в том числе и в Воркуте, поэтому окрестные жители и назвали его воркутинским. С дома перешло на Мишу, стал он сначала тоже Воркутинским, а потом, как водится, сократили – Воркута.

Главная черта Миши – ворчлив. «Как возьмется претензии предъявлять, начнет с таракана во щах, а кончит тем, что солнце не оттуда светит!» – говорила о нем вторая жена, тоже его бросившая, как и первая.

На что Миша, если б услышал, конечно, возразил бы.

– Во-первых, таракана во щах быть не должно, – сказал бы он, – и если я это критикую, то обоснованно. Во-вторых, про солнце, что не оттуда светит, я никогда не говорил и не скажу. Потому что солнце – вещь объективная, от нас не зависит, а таракан во щах, он субъективный, от нас зависит, что он туда попал. Если скажете, что таракан во щах – это норма, то я вас оставлю при вашем ошибочном мнении. Но и я остаюсь при своем мнении, что таракана там быть не должно. Я прав? Ведь я прав?

Тем не менее были и в жизни Миши светлые дни. В него влюбилась Неля Типчак, девушка резкая, дерзкая, насмешливая. Не красавица, но ее благосклонности добивались все, кто мог и умел, и некоторые, по слухам, преуспели. Скорее всего, вранье: она любила дразнить, подначивать, в ней рано появилось что-то женское, обманчиво манящее – то, как смотрит чуть раскосыми глазами, как дышит, как смеется, как гибко движется. Во всем чувствовалась готовность к большой и разнообразной жизни, а пока пробовала свои силы, тренировалась.

Думали, что и на Мише тренируется. И не она одна, Миша понравился всем девушкам класса, в который он попал. Класс выпускной, десятый, взрослый, были в нем уже пары, уже некоторые целовались, а кое-кто зашел и дальше. По крайней мере, так они о себе рассказывали. Миша был высокий, широкоплечий, чуть полноватый, на щеке белый длинный шрам – след от конька, которым въехал в него, упавшего, товарищ по хоккейной дворовой команде. А глаза темные, глубокие, взрослые, всегда немного печальные, но на них падает косой мальчишеский чубчик, это создавало двойственное впечатление, которое мудрая учительница литературы Александра Алексеевна выразила образно и точно:

– С первого взгляда – милый мальчик! Вглядишься – ох, непростой! Какой-то, знаете, интеллигентный бандит!

И правда, виделось что-то в Мише одновременно и светлое, наивное, почти детское, и темное, чуть ли не впрямь бандитское.

Да еще кличка эта, которая быстро к нему прицепилась.

Короче, месяца не прошло, а уже укрепилось мнение, что Миша Воркута был у себя там, откуда он приехал, авторитетом, связанным с криминальным миром, и если ничем себя не показывает, то просто осторожничает, хочет исправить биографию.

И все это были надумки и выдумки, никакого отношения к бандитам Миша никогда не имел, одинокая его мама Лилия Константиновна работала обычной скромной продавщицей. Ну как скромной, на Севере все-таки пятнадцать лет в магазинах ОРСа[10] торговала, имела доступ к дефициту, очень была по тому времени обеспеченная женщина.

Неля же была дочерью каких-то ответственных работников. Вернее, папа ответственный, но и этого достаточно.

И вот Неля и Миша начали дружить. Встречались после школы, гуляли, ходили в кино. Целовались несколько раз.

Называла она его так, как никто не называл ни до, ни после: Мишечка.

Неля и домой к Мише заходила, Лилия Константиновна была покорена ее вежливостью, хорошими манерами, а узнав, кто ее папа, вовсе расцвела. И загорелось ей Нелю и Мишу поженить. Так прямо и сказала Неле:

– Девочка моя, я еще одну квартиру строю – Михаилу. И машину хочу ему купить. Так вот, если ты за него выйдешь, все будет твое. Ты представь, как молодые в наше время мучаются – жилья своего нет, денег нет, на машинах одни пенсионеры разъезжают, а у тебя все сразу будет!

– Спасибо, – скромно ответила Неля, – но я не спешу.

– А я не говорю, что прямо сейчас. Закончите школу, ты в институт поступишь, он в армию сходит, потом на работу куда-нибудь устроится. И вперед!

– Мало ли что случится. И почему он в армию пойдет? Учиться не хочет?

– Он бы хотел бы, да кто возьмет! Троечники мы.

Миша, да, учился довольно слабо. Ума ему хватало, но не хватало усидчивости, терпения. Дома посидит немного за уроками, встанет размяться, подойдет к настольному бильярду, эту дорогую игрушку с настоящими лузами, зеленым сукном и металлическими шарами купила ему мама, начинает играть и увлекается, щелкает по шарам часами, ничуть не скучая от однообразного занятия. Придумывает соревнования и чемпионаты, играет, например, за СССР и США попеременно, подыгрывая сам себе, то есть СССР, но не явно и не всегда, чтобы счет был до конца почти равным. Одновременно он был и комментатором, выкрикивая: «Команды имеют равное количество очков, и вот решающая партия! От США Джон Смит, от СССР Михаил Гераскин!!! Зрители на трибунах беснуются! Счет три-три! Опыт или молодость? Расчет или вдохновение? Капитализм или социализм? Вот прицеливается Джон Смит. Трибуны замерли. Удар! Промах! Удар Михаила. Он тщательно вымеряет мысленную траекторию. Прицеливается. Трибуны замерли. Удар! Шар в лузе!»

Эта игра нравилась Мише четкими правилами и тем, что все зависит от тебя.

Однажды зашел Лёва, сосед по подъезду, Миша предложил сыграть, Лёва оказался от природы метким, загнал подряд несколько шаров, но Миша скоро обошел его. Играя, учил:

– Главное не меткость, а расчет. Надо, дружок, видеть не только, куда ты забиваешь, а куда шар откатится, в какую позицию другие шары