Судьба вечности - Кей Си Кин

обсуждать снова, Тора, — выдавливает Адрианна, используя его фамилию вместо имени. — Ты не остановил нас в прошлый раз, когда мы видели обезумевших вампиров на официальной экскурсии от академии, и не остановишь нас сейчас, — добавляет она, прежде чем направиться к двери.

Я чувствую, как он пытается остановить ее, но никто не встает на пути моей женщины и того, чего она хочет. Я на одном дыхании сокращаю дистанцию, отталкивая его плечом в сторону, пока Адрианна продолжает, и мгновение спустя дверь распахивается.

Как и в ту ночь в центре города Харроуз, она атакует врага, готовая отдать свою жизнь, выполняя долг, за свое королевство. И, как и в прошлый раз, я рядом с ней. Вместе с Броуди и Криллом. Осознавая, что недостает одного кусочка головоломки, я снова ощущаю связь с Кассианом, надеясь на лучшее, прежде чем вступить в битву.

Я бросаюсь к ближайшему вампиру, их глаза-бусинки безумны от жажды. Они так возбуждены вкусом крови, которая стекает у них с подбородка, что даже не замечают моего приближения. Его шея ломается в моих руках, как веточка, и секунду спустя его конечности валятся на землю, когда мерцающий свет танцует в ночном небе.

Когда я увидел это в первый раз, я был поражен, отвлечен и почти ослеплен, но теперь я вижу его назначение и ценю его сияние. Ослабив бдительность, я также чувствую связь с ее магией, когда она проецируется в ночное небо, покрывая одного гражданского за другим.

Я с благоговением наблюдаю, как Адрианна стоит в центре бойни, свет льется от нее фонтаном, окутывая невинных, позволяя мне выделить вампиров в темноте. Перепрыгивая через безжизненные тела, которые у нас не было шанса спасти, я выслеживаю свою следующую цель.

Обезумевшая вампирша с волосами, испачканными кровью, и угольно-черными глазами. Ее спина сгорблена, пальцы скрючены у боков, пока она отчаянно ищет следующую жертву. Она протягивает руку в свет, жаждая вонзить зубы в очередной кусок плоти, но вместо этого издает пронзительный крик, отдергивая руку назад без пальцев.

Она слишком занята, разглядывая обожженную плоть, чтобы заметить меня, и я быстро разделываюсь с ней, наблюдая, как она оседает у моих ног. Удовлетворенный, я всматриваюсь в темноту, готовый к новой атаке, когда вдалеке вспыхивает огонь. Нужно время, чтобы понять, откуда он, и я расслабляюсь, когда вижу, что это Крилл уничтожает еще больше обезумевших тварей по другую сторону света.

Под звуки песнопений Броуди, эхом раздающихся в моих ушах, и моими союзниками, сражающимися по своим фронтам, я вхожу в ритм, уничтожая одного вампира за другим, пока больше никого не остается.

Дерзкая ухмылка приподнимает уголок моего рта, когда я вытираю руки. Адрианна, должно быть, чувствует то же достижение, потому что мгновение спустя яркий свет гаснет, и мирные жители больше не находятся под ее непосредственной защитой.

По толпе проносится ропот, их захлестывают чувства благодарности и облегчения. Каждый бросает какой-то взгляд в сторону Адрианны, но она, кажется, не замечает этого, поскольку, прищурившись, разглядывает что-то вдалеке.

— Что случилось? — Спрашиваю я, бочком подходя к ней мгновение спустя, и она хмурится еще сильнее.

— Что это? — Она указывает вдаль, но все, что я вижу, — это пустую территорию академии. Я пожимаю плечами, уверенный, что ей все мерещится, но тут рев сверху заставляет меня замереть. Крылья Крилла взмахивают в воздухе, когда он облетает небо впереди, прежде чем направиться обратно в нашу сторону.

Тогда я чувствую это, его эмоции через нашу связь. — Ты тоже это чувствуешь? — Спрашивает Адрианна, сжимая мою руку со смесью утешения и беспокойства, и я ворчу.

— Я опустил стены. Он насторожен, взволнован и…

— Предупреждает нас, — заканчивает она, обшаривая глазами небо в поисках следующего шага Крилла.

— Вампиры. Еще вампиры, — заявляет Броуди, бросаясь к Адрианне с другой стороны, и я чертыхаюсь. Еще? Конечно, их больше. Это все, что нам сейчас нужно. — Что нам делать? — спрашивает он, не сводя глаз с Адрианны, но это бессмысленный вопрос, когда мы все уже знаем ответ.

Прижимаясь губами к ее виску, я на долю секунды вдыхаю ее запах, прежде чем повернуться лицом к Броуди. — Мы делаем то, что делаем всегда: мы сражаемся.

Стремясь покончить с этим скорее, чем позже, я бросаюсь навстречу толпе вампиров, которая несется к нам. Позади меня сияет свет, и я знаю, что магия Адрианны снова обретает собственный разум.

Мои глаза прищуриваются, когда я бросаюсь к бойне, моя вампирская скорость недосягаема для тех, кто спотыкается на пути к нам. Я уничтожаю первых шестерых, прежде чем они успевают заметить мое присутствие, в то время как Крилл поджигает их с задних рядов.

Волнение пульсирует во мне, подтверждая, что я слегка не в себе, с каждым из них, кто падает на землю. Вместо того чтобы прятаться от этого чувства, я наслаждаюсь им, расправляясь с четырьмя из следующего ряда, прежде чем остановиться на месте.

— Правда, сынок? Ты хочешь, чтобы все закончилось вот так? — Моя мать приподнимает бровь, глядя на меня, ее волосы идеально уложены, наряд такой же безупречный, как всегда, когда она бродит среди обезумевших вампиров.

— Почему ты здесь? Зачем ты это делаешь? — Я рычу, ярость кипит под поверхностью, когда я стою перед женщиной, которая принесла мне лишь боль и страдания. Даже это преувеличение. Я никогда не был для нее в числе приоритетов, даже когда ее избрали профессором в академии. Теперь я вижу этот шаг таким, какой он есть: ее попытка пробраться в ряды нового времени. Она думала, что сможет оставаться на шаг впереди академии, если будет среди нее.

Теперь она та чужачка, какой была всегда, и я больше не на ее стороне.

— Ты действительно думал, что Совет так легко сдастся? Как глупо, — презрительно говорит она, ее глаза сужаются в щелочки, словно ей неприятно объясняться передо мной.

В этот момент, в этом единственном взгляде, я понимаю, что мне не нужны от нее объяснения. Мне вообще ничего не нужно. У меня уже есть все, что мне когда-либо понадобится.

Даже если бы у меня не было ничего, это было бы больше, чем я когда-либо мог получить от нее.

В ее теле нет ни одной заботливой кости. Ни одной. Она всегда думает только о себе. Всегда.

— Глупо то, мама, что ты могла подумать, что будешь важна после всех этих лет? Ты больше не полезна нашему королевству, ты никчемна для нашего народа, и ты не заслуживаешь той власти, которая так легко была тебе дана. А теперь, если не возражаешь,