Два лепестка моли. И сжечь все к чертям (СИ) - "Волосинка на губе"

— Ты сказал… Мортифера. Так её зовут?

Он молчал. Непреложный обет не позволял ему никаких действий. Гермиона будто чувствовала это. Глядя на его предплечье, она просто-напросто поставила точку:

— Она дочь Волан-де-Морта и Беллатрисы?

«Что же мы наделали, Грейнджер…»

Комментарий к Глава 11. Возьми меня туда, где я буду в безопасности

К этой главе два потрясающих арта от Флёры и Нади Поляковой. Можете увидеть у меня в группе.

========== Глава 12. Избавь моё безжизненное тело от боли…. ==========

Ноги ещё дрожали. Гермиона не задумываясь села в кресло напротив Драко, который всё ещё курил, так и не ответив на её вопрос.

Это было очевидно.

То, как он дёрнул бровью. То, как он перестал втягивать в лёгкие дым. На секунду, но всё же. Этого было достаточно, чтобы убедиться в своих словах.

Мортифера была дочерью одних из самых отвратительных людей в мире. На колдографии, которую она всё ещё сжимала в пальцах, Малфой с опаской оглядывался на девушку. В животе стрельнуло какой-то неприятной болью. Наверное, это колкая злоба. Или же неприкрытая ревность — очевидно, из-за метки — та самая, которой Гермиона не желала и не испытывала никогда в своей жизни.

Грейнджер притянула к груди колени, натягивая на них толстовку. Джинсы она так и не надела. Не успела, увидев на полу карточку, на которой шевелились трое…

— Ты не можешь о ней что-то рассказать? Я права? — она сглотнула. Хотелось пить. Голова гудела от последних событий.

Он молчал, глядя в окно, в которое ударял ветер. Наверное, за ночь выпадет много снега, который растает к утру.

— Она опасна? — очередной вопрос из сухих губ. А совсем недавно он прикасался к ним… целовал… боже…

— Грейнджер. Это не твоё дело, — резкий ответ прилетел незамедлительно. Драко смотрел на неё. Его лицо искажалось от света свечей, которые он успел зажечь, Гермиона даже этого не заметила. — Я найду способ разорвать непреложный обет и забуду обо всём, что меня связывает с…

«С ней», — мысленно договорила она за него.

— Если она может навредить кому-то, мы обязаны рассказать это министерству. Если кому-то грозит опасн…

— Кажется, с тобой всё в порядке, как и с Поттером? — рявкнул Драко. — Она… — он зажмурился. Будто вытягивая из себя слова. Резко повёл головой, пытаясь сказать что-то. — Другая…

Мысли жалились. Кружились в голове, как рой ос. Жужжали и кусались. Гермиона глотала вопросы, которые не успели срываться с её уст. Мучить его ими было бесполезно. Как она поняла, он не мог рассказать о Мортифере и…

…и показать.

Господи.

— Боже… — ахнула она, прижимая руку ко рту. — Боже! Это она? Она отрубила тебе ногу в тех воспоминаниях, пытала тебя? Господи… Драко…

Грейнджер энергетикой чувствовала, как напрягся Малфой в метрах от неё. Как замерла гримаса ярости и отвращения на его лице. Сердце застучало где-то в висках. Она ещё раз посмотрела на колдографию. На девушку, которая невероятно красива и мила даже на снимке. И просто представить не могла, как она была способна вытворить всё это.

— Не лезь в это, Грейнджер… — он потушил сигарету о подлокотник, щелчком швырнул фильтр куда-то в угол и поднялся на ноги, застегивая рубашку. — Не применяй противозачаточные чары. Я уже всё сделал.

Просто правдой. Просто в лоб.

— И всё? — Гермиона быстро поднялась на ноги, ощущая через тонкие носки холодный пол. — На этом мы разойдёмся?

Внутри неё раздувалась неконтролируемая обида. Она тяжело упиралась в лёгкие, от неё стягивало внутренности, и Грейнджер не могла себя сдерживать.

Как после всего он мог вообще ничего не почувствовать? Чёрт возьми, у неё была крупица надежды, что после того, как они занимались сексом, он ощутит то же самое, что и она, чтобы ей стало легче. Чтобы не тянуло так катастрофически к нему. Чтобы он забрал свою половину, убрав с её плеч груз. Но он…

Он просто одевался, пока она смотрела ему в спину. На то, как он натягивал пальто, как искал палочку, которая ему и не нужна вовсе!

— Ты рассчитывала на объятия после? — ухмыльнулся он даже не смотря ей в глаза. — На то, что мы будем лежать, говоря о всякой ерунде, ты будешь выводить пальцами на моей груди ведомые только тебе узоры, а я буду курить в потолок?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Вот тогда он обернулся, осматривая Гермиону с ног до головы, задерживая взгляд на голых ногах, торчащих из-под толстовки.

— Это бывает только в твоих книгах, которые придумали такие же идиотки, мечтающие о вечной любви. Её не существует. Это всего лишь болезнь, Грейнджер.

Удар словами пришёлся прямо под дых. У Гермионы свело скулы, настолько сильно она сжала челюсти, чтобы не ответить ему.

— Возможно, это всё даст тебе Нотт, — сказал он уже у порога в подвал. — Я тебе этого точно не дам… Я уже говорил, эти чувства у меня атрофированы.

— Ты просто не умеешь! — шаг вперёд. — Ты… просто нужно время.

Драко растянул губы в кривую уродливую улыбку. Всё в ней неприятно. Видна боль и отчаяние. Он сжимал косяк двери, глядя в темноту перед собой.

— Время? У меня нет времени. Оно давно кончилось.

Он ушёл, спустившись громким шагом вниз, оставляя её наедине со всем, что варилось внутри. Опять. Опять одной всё это разгребать. Давиться в собственных чувствах, которые ударной двойной дозой вливались в её кровь.

Она задыхалась. Отступала назад, еле перебирая ногами, пока икрами не коснулась края кресла. И упала в него, выдыхая воздух из лёгких. Настолько всё это настолько.

Малфой прав.

У них так не будет. Они неправильные. Даже после всего, что здесь произошло, Гермиона не чувствовала смущения, не чувствовала волнующей влюблённости. Не чувствовала ничего здравого, кроме непреодолимой тяги к нему. Это всё…

Даже секс был злым, словно они вымещали друг на друге свою боль. Одно лишь сплошное удовлетворение. Она вспомнила первый раз с Роном, то, как было после. Они топили себя в искренних чувствах, пока не остыли… Но всё же это было мягко, плавно, взаимно…

Но здесь…

Гермиона сковырнула указательным пальцем сухую ранку на большом, нервно притоптывая ногой. Глухие звуки ударов пятки об пол звучали в такт сердцебиению.

«Думай, думай…»

Как бы ни пыталась, она не могла.

Все мысли сводились к тому, что ей хотелось догнать его и обнять. Вся её обида улетучилась в ту секунду, когда он ушёл. Дьявол, это какая-то насмешка над её чувствами. Гермионе было обидно, что не удалось разорвать обет. Что нить просто-напросто приплыла обратно к хозяину. Каково же было ему? Жениться на психопатке и родственнице? На собственной сестре… В горле рос ком. Её затошнило.

Гермиона ни о чём не жалела. Не жалела, что решилась на это путешествие в лес. Не жалела, что была с ним эти часы, и кажется, боже, кажется, что эти минуты с ним были самыми лучшими за последнее время. Грейнджер дышала полной грудью рядом с Малфоем. Конечно, из-за эффекта родственных душ, но всё же это было прекрасно.

Колдографию он так и не забрал. Гермиона около часа сидела и рассматривала её. Пыталась прочувствовать все эмоции на ней. Страх Нарциссы, которая косо смотрела на сына, и Драко, который с округлившимися глазами оборачивался назад. Рассматривала Мортиферу, которая со счастливой улыбкой, граничащей с безумием, подлетала к Малфою, дёргая его за рукав. Зная всю (почти всю) историю этой карточки, стало жутко и холодно.

Грейнджер вспомнила тот миг, когда Мортифера протянула ей книгу в Косом переулке. Кажется, она даже говорила с Гарри, что-то про «я тобой восхищаюсь». Мерлин…

На что способна эта ненормальная?

Гермиона была уверена, что если встретит её ещё раз, то палочка будет в руке. На всякий случай. Просто будет готова ко всему от той, кто с хохотом отсекает ноги…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Когда она уходила из хижины, колдография была аккуратно оставлена на кресле, где он сидел. Гермиона поняла, что она ему дорога — по тому, как была загнута. Если её сложить, то на ней останется одна Нарцисса, другая же сторона была исцарапана.