Изумрудное пламя - Илона Эндрюс

меня между кухонным островком и холодильником. У меня создалось впечатление, что если я обойду островок с другой стороны, она снова преградит мне дорогу.

— Сначала, я решила, что он мог тебе угрожать, — сказала она.

— Альберт?

— Да. Но спустя пять минут извинений, я поняла, что он ничего не сделал, и угрожала ему как раз ты. Я попросила Берна отследить твой маршрут по геолокации телефона.

Дерьмо. Я отпила еще пива.

— Ты виделась с ней. Затем ты отправилась прямиком в дом Альберта. Теперь он рассыпается в извинениях и буквально умоляет о прощении.

Технически, все было именно так.

— Что она тебя заставила сделать?

Я не могла ей соврать и сказать, что встретиться с Альбертом было моей идеей.

— Это только между мной и ней. — Чем меньше Невада знает, тем безопаснее для нее.

Глаза сестры сверкнули праведным гневом.

— Я говорила тебе перестать с ней общаться. Я тебя предупреждала. Знаю, ты считаешь ее кем-то вроде наставницы, но ты понятия не имеешь, насколько она опасна. Она сказала тебе сделать что-то жестокое, а ты пошла и сделала. Неужели ты хочешь стать как она?

С моей сестрой мало кто сравнится. Она била не в бровь, а в глаз с первой же попытки. Прямо в узел вины и сомнений.

— Все не так просто. — Это прозвучало жалко, даже для меня.

Невада поджала губы и кивнула.

— Давай я все упрощу. Завтра я сама съезжу к ней и скажу оставить тебя в покое.

Меня охватила паника, обрушиваясь ослепительным белым взрывом. Кончики моих пальцев похолодели. Виктория не стала заострять внимание на фортель, выкинутый Алессандро, находя его забавным. Если Невада завтра отправится туда и начнет выдвигать ультиматумы, Виктория накажет ее. Она рассматривала Алессандро как мою подростковую любовь, в конечном счете безвредную. Но Невада имела на меня огромное влияние. Виктория, конечно же, видела в ней соперницу. Она будет действовать, чтобы укрепить свою власть надо мной. Она отомстит.

Она может причинить вред малышу.

— Пожалуйста, не делай этого. Я тебя умоляю.

Глаза Невады были ясны.

— Ты моя сестра, и я люблю тебя. Ты попала ловушку, но я вытащу тебя оттуда.

Нет, нет, нет.

Невада повернулась уходить. Она все для себя решила, и у меня оставались секунды, чтобы ее остановить. Мне нужен был рычаг, брешь в ее броне, что-то, чтобы заставить ее меня послушать.

— Ты всегда заботилась о нас, когда мы были детьми. Но теперь я выросла. Ты научила меня, что быть взрослым — это принимать взвешенные решения. Я хочу кое-что тебе рассказать, и если после этого тебе все еще захочется потягаться с Викторией, я не стану тебе мешать.

Невада развернулась и села за стол.

— Ладно. Я тебя слушаю.

Я буду сожалеть об этом разговоре до конца моих дней, но мне нужно удержать ее подальше от Виктории. Я выдвинула стул, села и сделала еще глоток пива. Вкус был горьким. Мой уровень адреналина был выше крыши.

— Помнишь, когда ты отказалась быть главой нашего Дома?

Невада сощурила глаза.

— Помню.

— Я рассказала эту историю Алессандро. Большую ее часть. Как ты вкалывала, пытаясь заработать для нас деньги и справиться с угрозами в адрес Коннора, как ты не отдыхала, не ела, не позволяла никому помочь тебе, пока не упала в обморок, и нам не пришлось вызывать «скорую». Я объяснила, что мы умоляли тебя притормозить и отдохнуть, и ты обещала это сделать, а потом, менее чем через двадцать четыре часа, я нашла тебя в офисе, роющейся в файлах. Как мы с Арабеллой унаследовали от папы долю в бизнесе и проголосовали за то, чтобы запретить тебе зарабатывать деньги для семьи, заставив оставить себе все, что ты заработала, а затем ты взбесилась и заявила, что раз мы тебе больше не доверяем, ты не можешь быть главой нашего Дома.

Невада поджала губы. Ей не нравилось вспоминать об этом больше, чем мне.

Сестра махнула рукой продолжать.

— Кое-что из сказанного Алессандро мне запомнилось. Он сказал, что ты знаешь, что мы правы, но не думаешь, что ошибаешься. Чем больше я думала об этом, тем меньше смысла в этом было. Ты восстановила бизнес с нуля после того, как папа заболел. Ты поставила свою жизнь на паузу, пожертвовав этим ради дела. Тебе нравилось работать. Это было наследство отца, и ты чтила это.

Невада пожала плечами.

— Но еще ты любила нас. Ты работала по шестьдесят часов и все равно находила время быть нашей старшей сестрой. Ты самый спокойный, уравновешенный человек, которого я знаю, а слова «истерика» и близко нет в твоем словаре. Но каким-то образом ты все же устроила одну, а затем так разошлась, что ушла из бизнеса и едва не ушла из семьи. Ты не разговаривала со мной три недели.

Лицо Невады смягчилось.

— Прости, что я тебя обидела.

— В то время я чувствовала себя такой виноватой. Мне пришла в голову замечательная идея, как заставить тебя меньше работать и не дать тебе загнать себя в гроб ради нас, но все пошло наперекосяк. Я не знала, что делать, а ты была так зла. В тот же день ты отправилась к Архивариусу и официально отреклась от управления Домом, что поставило меня во главу семьи. Мне было двадцать лет. Я ничего не знала об управлении Домом. И ты вот поставила меня перед фактом менее, чем за год до окончания льготного периода для новоиспеченного Дома. Моя старшая сестра не сделала бы такого и за миллион лет.

Во взгляде Невады мелькнула боль. Она тут же спрятала ее, но я заметила. Мне хотелось обнять ее, но я должна была пройти через это.

— Мне очень жаль, — повторила она. — Ты ранила мои чувства, я была перегружена работой и плохо соображала.

Я покачала головой.

— Нет, ты думала как раз очень трезво. Алессандро прав. Ты знала, что мы правы, но себя неправой не считала. Ты сделала наилучший возможный выбор в сложившихся обстоятельствах. И он не был обусловлен эмоциями. Это был холодный расчет.

Невада нахмурилась.

— К чему ты клонишь?

— Примерно за два месяца до того, как ты потеряла сознание, Коннор все еще разбирался с последствиями разоблачения заговора Штурма-Чарльза. Друзья и союзники людей, чьи Дома пали в результате этого расследования, охотились за ним. Ты получила флешку с серией записей, показывающих, что Коннор занимается торговлей людьми.

Никакой реакции. В один прекрасный день я хотела бы быть так же хороша, как она.

— Записи были наглядными и пугающими. Девочек, едва достигших