Венгерские повести - Андраш Беркеши

чтобы сопливые мальчишки решали их общую участь без нее. Тем более что и Дие моложе ее.

Эви бросил на нее выразительный взгляд, но Нуа не захотела понять того, что прочитала в его глазах.

— Он же убийца! Убийца Арро.

«Уж не начинает ли она весь спектакль сначала?» — подумала Дие. Пусть попробует, уж тогда-то она ей покажет.

— Потом! — Слово, уроненное Эви, щелкнуло, будто камень по борту лодки. — С ним потом. И с тобой тоже, — добавил он, чтобы у Нуа не оставалось никаких сомнений на этот счет. — Некоторое время он может нам еще понадобиться.

Для Дие этого было достаточно.

— А пока ты будешь делать расчеты, все останется по-прежнему?

— Да. Мы включим тормозную систему только после того, как целиком вычислим обратную траекторию.

— Почему?

Она, конечно, знала, что не поймет его объяснений, но ответ ее, собственно, не интересовал, служил только гарантией. Гарантией того, что она, Дие, с ним равноправна. Она спрашивает, и ей должны отвечать. Пусть привыкают.

— Новую траекторию можно вычислить только из элементов пройденной. Если начать торможение раньше, кривая траектории изменится, и расчеты окажутся ошибочными.

— Ну а горючее? — Грон был горд, что наконец и он вставил слово.

— Горючего хватит. Ты, инженер, должен знать это лучше нас всех.

Дие задохнулась от злости. Недаром она боялась, что Грон вступит в разговор. Такой ответ равносилен поражению. Получается, ей одной надо держать в руках этих юнцов.

— А что делать с этим? — она поторопилась с вопросом, чтобы не дать Грону и дальше подрывать свой авторитет.

— Внизу есть свободная камера, где температура ниже нуля, — быстро ответил Опэ, словно давно ожидал этого вопроса.

— Хорошо. Значит, вы его и отнесете. — Дие, стиснув зубы, набирала очки. Она даже не заметила, что подобное выражение мог бы употребить только Гилл. «Так, значит, я в состоянии им приказывать», — отметила она.

— А куда девать Мата?

— Запрем в его собственной спальне! — оживился Грон. Эви искоса взглянул на Нуа.

— Нет, это не годится.

— Что ты на меня так смотришь? — заголосила Нуа. — Неужели ты думаешь, я способна…

— Умолкни. Ничего я не думаю.

Дие продолжала развивать наступление.

— Так что же? Будет лучше, если мы поставим все точки над «и» сразу, не правда ли?

— Мата мы тоже отправим в нижний отсек.

— Что-о? — Грон выпучил глаза. — Живого человека запирать в холодильник?

— Вентиляция и кондиционеры подают воздух до самого низа, до четырнадцатого отсека. Мы заблокируем лифт, он будет ходить только до пятого.

— Вы хотите сказать, там, внизу, он сможет передвигаться как хочет? — Дие не на шутку струхнула.

— А почему бы и нет? Ты, Дие, там еще не бывала. Если мы перекроем люки на пятом и шестом уровнях, он не сможет подняться наверх. Говорить с ним можно будет по селектору. Предупредим: если он будет вести себя прилично, мы даже включим для него освещение.

«Все продумано до мелочей, — отметила про себя Дие. — Сколько же времени убил Эви на этот план? — Опять вступил в действие притаившийся в ней Гилл. — Значит, он сидел и наблюдал за Матом. Как он ходит взад и вперед, проводит свои проверки, измеряет, записывает, зевает, улыбается, спит с Нуа… Хорош мальчик!»

— А как быть с пищей?

Ужасно, насколько больше хлопот доставляют живые, чем мертвые. Но Мат действительно может еще пригодиться.

— Мы скажем ему, что он сможет получать пищу только в том случае, если спустится на седьмой уровень по нашему сигналу. Тогда мы откроем люк между пятым и шестым и оставим его порцию. Если же он вдруг не захочет уйти, то останется голодным. Впрочем, связь можно поддерживать и на лифте. Только мы будем брать с собой инфрапистолет.

Нуа решила, что настал подходящий момент для новой истерики.

— Что такое? Кормить убийцу? Человека, который убил…

— Умолкни, женщина. — Равнодушный тон Эви хлестнул Нуа больнее, чем удар бичом. — Умерься. Я думаю, ты тоже иногда бываешь голодна.

Весь первый день, после того как к нему вернулось сознание, Мат бушевал в полной темноте. Впрочем, не весь день — Эви каждый час вызывал его по селектору и сообщал точное время. После девятнадцатого вызова Мат пришел к выводу, что у Эви больше ума, чем можно было предположить, и утихомирился. Впоследствии он не раз краснел при мысли, что так бездарно потратил целых девятнадцать часов. Думать дальше не хватало сил, прежде надо было выспаться. Однако измотанные нервы не позволили сразу уснуть, и двадцатый вызов Эви застал его на ногах. С предельной вежливостью Мат попросил дать ему покой хотя бы на шесть часов, чтобы уснуть. Эви проявил большее великодушие, чем следовало ожидать.

— Я оставлю одностороннюю связь Мат. Проснешься, вызови меня сам.

— Благодарю.

Он проспал более десяти часов. Проснувшись, вызвал Эви и объявил, что голоден и хочет пить.

— Хорошо, Мат, режим безопасности мы обсудим потом, а пока предупреждаю, что мы будем спускаться только с ннфрапнстолетом.

— Если вам так спокойнее, валяйте, меня интересует одно: есть и пить.

— Выходим.

Зажегся свет. Мат ожидал в кольцевом коридоре седьмого отсека, отойдя как можно дальше от лифта. Из раздвинувшихся дверей сначала показалось дуло пистолета.

— Вы оскорбляете себя, а не меня. Зачем так трусить? Оставьте поднос на полу возле лифта.

— Нам надо поговорить Мат.

— Нельзя попозже? Я слишком голоден.

— Коротко и только суть. Чтобы ты смог поразмыслить. Согласен?

— Прошу.

— Мы разворачиваем «Галатею» назад, к дому.

— Решение принято единогласно?

— Когда командовал ты, такие вопросы нам не задавались.

— Правильно. Вопрос излишний.

— Тогда?

— Теперь тоже.

— Значит, ты принял к сведению?

— Именно так.

— Теперь думай. Можешь вызвать нас к микрофону в любое время.

Дуло пистолета исчезло, двери лифта закрылись. Несмотря на мучивший его голод, Мат внимательно осмотрел принесенную ему пищу. Порция оказалась вдвое больше обычной. Детали были еще не ясны, но в эту минуту Мат был уже уверен: победа останется за ним. Он съел все до крошки и проспал еще десять часов. Открыв глаза, Мат почувствовал, что вокруг что-то изменилось. Засыпая, он ежился от холода, а сейчас было тепло, как в спальне. Это означало, что противник продолжал демонстрировать склонность к переговорам. Мат криво усмехнулся. Если бы братья могли видеть эту улыбку на экране, Эви наверняка лишил бы его пищи. «Хорошо, мальчик, все идет прекрасно. Теперь мне нужно опасаться только одного: инфрапистолета, если вы раздражены. А это означает, что придется каким-то образом отучить вас от этой штуки. Или обойдемся?» Мат вызвал по селектору командный отсек.

Прежде всего они согласовали график связи, чтобы не дергать друг