Долгий сон - Ричард Райт

— Проклятье, — вырвалось у Тайри.

— А что такое, папа?

— Так, ничего.

— Мне ведь ты можешь сказать! — настаивал Рыбий Пуп.

— Тебе своего хватает, Пуп. У тебя своя беда…

— Между прочим, тебя искал доктор Брус. Он прятался в лесу у «Пущи». Знаешь, пап, он чуть не покончил с собой…

Тайри резко тормознул, они стали.

— Когда это было?

— Да только что. Это он из-за пожара. Он потом сказал, что вам надо поговорить.

— Возможно, ждет меня в конторе, — сказал Тайри.

— Да, а трупы поступят к нам! — возбужденно объявил Рыбий Пуп. — Все до единого!

— Какие трупы?

— Ну, кто погиб на пожаре. Я попросил начальника полиции, чтобы следователь все свидетельства о смерти передал нам. Под морг займут школьный спортзал…

— И много трупов? — спокойно спросил Тайри.

— Больше сорока, пап. А начальник сказал, дай тебе Бог на них нажить миллион.

Тайри, не отрываясь, смотрел в одну точку, по лицу его струился пот.

— Ты его прямо там попросил, на пожаре?

— Ну да. Я подошел к нему с этим первый, раньше всех, — объяснил Рыбий Пуп. — Он удивился слегка, но сказал — хорошо.

— М-гм, — промычал Тайри.

Что-то было не так. Тайри почему-то не обрадовался.

— Пап, я неправильно сделал?

— Нет-нет, сынок. Все нормально, — наигранно бодрым голосом сказал Тайри.

В молчании они двинулись дальше. Где же он оплошал? Разве положено теряться, когда выгодное дело само плывет к тебе в руки? Тайри открыл отделение для перчаток и достал пистолет. У Пупа по коже побежали мурашки — он вспомнил, при каких обстоятельствах отец последний раз вот так же вынимал оружие…

— Что все-таки происходит, папа?

— Большие неприятности, Пуп, — тяжело роняя слова, сказал Тайри.

— С белыми?

— Вроде того. Тут много всякого.

— И нам угрожает что-нибудь?

— Сынок, погибло больше сорока человек. За такое кто-то должен поплатиться…

— Начальник пожарных сказал то же самое, слово в слово.

Тайри, вздрогнув, поглядел на него и ладонью правой руки отер со лба пот. В его налитых кровью глазах появился стеклянный блеск.

— Начальник пожарной охраны? Он так сказал?

— Да, а что? Хоть и пожар, но мы-то ни при чем!

— Ах, дьявол. — Тайри закусил губу.

— Папа, н-но ведь мы тут ни при чем?..

— И ни при чем и при чем, сынок, — шепотом сказал Тайри.

— Как это, пап? Непонятно.

— Тут длинная история. — Тайри вздохнул. — Ты знай держись меня, и все станет понятно. Трудно нам будет, страшное дело…

— Только я устал. Мне бы сперва поспать…

— Спать некогда, Пуп, — сурово сказал Тайри. — Ты говорил, что хочешь быть мужчиной. Вот и держись как мужчина. С этой минуты и покуда не кончится вся заваруха твое место рядом со мной, днем и ночью. Драка пойдет не на жизнь, а на смерть. Проиграю я, значит, и ты проиграл. Я сейчас дерусь за тебя, сын. Если меня одолеют, придется тебе заступать на мое место и ворочать делами, как ты ни зелен. — Тайри глотнул и помолчал. — Возможно, оно и к лучшему, что ты бросил школу, потому что в такой крайности, как сейчас, я не могу положиться ни на кого в мире, кроме как на родного сына, на свою кровь и плоть.

Рыбий Пуп виновато потупился — как же у него хватило совести волноваться о себе, когда он позарез нужен Тайри.

— Прости, папа. Я останусь с тобой, при тебе… Только в чем дело?

— Держись поближе ко мне, смотри, слушай. Увидишь, — сказал Тайри, с жалостью взглянув на сына. — Ты сейчас горюешь о Глэдис, но о ней надо попросту забыть, сынок, иначе нельзя.

Не выпуская из правой руки пистолет, держа левую на баранке, Тайри обернулся, вглядываясь в заднее окно машины.

— Кто-нибудь что-то затевает против нас? — опять спросил Рыбий Пуп.

— Не знаю, Пуп, ни за что не поручусь, — признался Тайри.

— Белые, да?

— Все может быть.

— Пап, ну скажи мне! — Рыбий Пуп изнывал от тревоги. — И потом, мне тоже нужно оружие!

— Э, нет!

— Но у тебя-то есть! А так нас будет двое!

— Если дойдет до стрельбы, сынок, стрелять буду один я.

Рыбий Пуп вздохнул, наблюдая за измученным отцовским лицом — оно осунулось, постарело, но никогда еще он не видел это лицо таким живым, обнаженным. Боится… Но чего? Вот квартал, где похоронное бюро, но они едут дальше.

— Куда это мы?

— Сиди спокойно, Пуп.

Он отодвинулся на сиденье и притих. Машина стала у дома, где жила Глория. Тайри полез в карман, вытащил плоский пакет, обернутый коричневой бумагой, и покосился на закрытые темные окна.

— Как думаешь, встала она?

— Хочешь, я сбегаю посмотрю?

— Давай. Позвони в дверь. Выйдет, скажешь, что мне ее надо на два слова. Быстро, ну!

Рыбий Пуп выскочил из машины, пересек тротуар и, взбежав на деревянное крыльцо, нажал большим пальцем на кнопку звонка. Никто не отозвался. Он позвонил еще, на этот раз дольше.

— Кто там? — донесся голос Глории.

— Я. Пуп. Откройте.

Из полутемного коридора выступило белокожее лицо, и на мгновение его ошпарило страхом — но лишь на мгновение. Глория была в купальном халате.

— Ты что, Пуп?

— Там, в машине, — отец. Вы ему нужны. Скорее!

Глория на секунду замялась.

— Ну, хорошо.

Он подошел за ней к машине. Задняя дверца была открыта, Тайри придерживал ее рукой. Глория мешковато опустилась на краешек сиденья и обратила к Тайри встревоженное лицо.

— Что случилось, милый мой?

— Слушай, что я скажу, Глория, и все исполни в точности, — сдержанно начал Тайри. — Времени у меня в обрез, понимаешь? Мы с доком попали в беду. На вот этот пакет вострит зубы начальник полиции… В нем чеки, которые он от меня получал, погашенные, за последние пять лет…

— Боже мой! А какая беда, Тайри?

— Глупая, ни о чем не спрашивай. Твое дело — убрать эти чеки подальше, спрятать в надежное место, и чтоб никто не видел. Найдется у тебя такое?

Глория задумалась, покусывая губы.

— Есть старый колодец в сарае, высохший. Разве спустить в ведре? Там никто не додумается искать. Колодец сверху завален дровами, так что…

— Как раз то, что надо. Все, детка.

— Тайри, но что случилось? — умоляюще повторила Глория.

— Ты что, не слыхала? «Пуща» сгорела сегодня ночью.

— Больше сорока человек погибло, — прибавил Рыбий Пуп.

Глория закусила сжатый кулак.

— Господи помилуй, — простонала она. Ее округлившиеся от страха глаза, не отрываясь, глядели на Тайри. — Бедный ты мой…