И аз воздам - Надежда Попова

— Резни? — переспросил Гайер-младший, и хозяин замка едва заметно поморщился, явно недовольный вмешательством брата. — А зачем магистрату интересоваться тем, как подонки режут друг друга?

— Затем, что это необычно. Такое не случается на пустом месте; в Кельне, скажем, подобные события были следствием чумы — бедные кварталы множились, торговля увядала, крестьяне не совались в город, голод уносил едва ли не больше жизней, чем болезнь, старшины местного сброда в буквальном смысле объедали низших членов своих шаек, и те взбунтовались. В Бамберге же, насколько мне известно, это приключилось на пустом месте?

— Судя по тому, что вы интересуетесь этим у меня, — проговорил Гайер-старший, едва уловимым движением ладони велев брату умолкнуть, — вы хотите сказать, майстер Гессе, что полагаете именно меня отчего-то более других осведомленным в данном вопросе. Могу я спросить, отчего?

— Стало быть, мои предположения имеют основания?

— Когда вы требовали встречи со мною через моего управляющего, — не ответив, произнес Гайер, — вы сказали, что желаете обсудить нечто, поведанное вам обо мне госпожой фон Рихтхофен. Не сочтите это неуважением к приключившейся трагедии или к памяти покойной, однако же, если подобные намеки вам делала именно она — должен заметить, что госпожа фон Рихтхофен, оказывается, отличалась завидным воображением. А я — незавидной наивностью, когда допустил ее в свой дом и уделял время беседам с нею.

— Женщины — коварные существа, — вздохнул Курт, — и способны порой увидеть то, что мы, как нам кажется, сокрыли надежней некуда.

— А также услышать то, чего не было сказано, — сумрачно дополнил делец, — и извратить то, что сказано было.

— Так что же было сказано на самом деле, господин Гайер?

— Госпожа фон Рихтхофен пыталась прощупать почву в Бамберге, надеясь запустить свою прелестную лапку в налаженное дело нашего семейства. Вы ведь осведомлены о том, чем эта женщина утоляла скуку, майстер Гессе?

— Примерно тем же, чем и вы, насколько мне известно.

— Между нами разница: мои предки начинали с чистой доски, и теперь наша семья поддерживает свое благосостояние и стремится обеспечить будущее потомства. Мы занимаемся делом. Госпожа фон Рихтхофен — по императорскому благоволению осталась полной наследницей имения своего покойного супруга, и она, бездетная скучающая вдова, просто тешилась, по большей части — всего лишь ублажая свою гордыню. Материального резона делать то, что она делала, госпожа графиня не имела. Посему я с первой встречи дал ей понять, что делиться своей налаженной сетью не намерен и в Бамберг ее не допущу; для двух королей жилищного торга этот город слишком мал. Мне казалось, ее рассудительности хватило на то, чтобы принять это должным образом, как подобает дельцу, каковым она себя мнила; но, видимо, природное женское лукавство и самолюбие взяли в ней верх над деловым отношением. Полагаю, именно желанием расквитаться со мною за мою непреклонность и объясняется столь нелестная сплетня.

— Так что же было вами сказано на самом деле, господин Гайер? — повторил Курт настойчиво. — Вы так и не ответили.

— Ничего особенного, — недовольно покривил губы хозяин замка. — Отказавшись делиться с госпожой фон Рихтхофен своими рынками, я тем не менее был готов поделиться опытом; при условии, что она будет пытаться воплощать сей опыт где-нибудь подальше от моего города, я ничего не терял, приобретал приятного и умного собеседника и, должен признать, развлекался. В одну из наших бесед мы затронули тему защиты капиталов, и я сказал… откровенно говоря, не припомню дословно… сказал нечто вроде того, что в случае нужды хороший делец вполне может и даже обязан потратиться, дабы в будущем получить отдачу и прибыль. И если для защиты своих вложений однажды потребуется подрядить армию наемников, это следует сделать, невзирая на цену.

— Я не женщина, — произнес Курт задумчиво, — и не обиженный вами конкурент, однако, прямо скажу, я, услышав такое и узнав, что творилось в городе, сопоставил бы эти два факта в пользу все той же версии.

— Я не имею отношения к происходившему в тех кварталах Бамберга, майстер Гессе, — твердо выговорил Гайер. — Попросту в беседе с госпожой фон Рихтхофен я употребил образец самого затратного предприятия из тех, что наскоро сумел придумать. С тем же успехом из взбредших мне на ум примеров я мог избрать, скажем, подношение магистратским деятелям, дабы те исполняли свою работу пошустрее, или наем постоянной собственной охраны для особенно ценного склада.

— Или роспуск слухов о неупокоенной душе в доме Юниусов, после каковых желающих купить его сильно поубавилось, а цена, соответственно, внезапно снизилась. Сколько вы надеетесь наварить на разнице, господин Гайер, перехватив дом у города тогда и готовя его к продаже сейчас?

— Это вам тоже сказала графиня фон Рихтхофен? — мрачно уточнил Гайер-младший, и хозяин замка вновь недовольно поморщился, видимо, пожалев о том, что вытащил братца на эту беседу.

— Об этом, сдается мне, в Бамберге не говорит только ленивый, — охотно сообщил Курт. — Особенно из тех, кто мало-мальски смыслит в торгово-денежных оборотах.

— Если допустить, — с нажимом произнес Лютбальд Гайер, — что данный слух был вольно или невольно запущен или поддержан мною (просто предположить на минуту, что это так) — то ведь это, сколь мне известно, не является нарушением закона. Ни имперского, ни городского, ни Божьего.

— Лжесвидетельство, вообще-то, грех, — напомнил Курт с благожелательной улыбкой. — Посему с последним пунктом вы несколько промахнулись. Прибавьте к этому то, что служителям Официума пришлось расходовать на проверку сего слуха время и силы, каковые могли быть потрачены с большей пользой, а также присовокупите финансовые потери городской казны…

— Не столь уж они существенны, — осторожно возразил Гайер. — Мне как владельцу большого количества недвижимости заметна итоговая разница в цене в тех случаях, когда оная цена не слишком значительна при покупке и довольно высока при продаже: попросту за счет количества сделок. Город же не потерял настолько много, чтобы выставить мне претензии. В том случае, разумеется, если бы я имел отношение к данному слуху.

— Разумеется, — серьезно кивнул Курт. — Мы ведь говорим гипотетически. И в этом гипотетическом случае служители Официума, полагаю, были бы несколько недовольны тем фактом, что из них, как бы так помягче выразиться, сделали дураков.

— Гипотетический распространитель сплетни не нанес ущерба ни Официуму, ни Конгрегации, ни лично кому-либо из ее служителей, — заметил Гайер, — и ваши собратья, майстер Гессе, рассудительные и чуткие люди; посему, сдается мне, в случае гипотетических претензий вполне можно было бы обойтись извинениями и покаянием. Хотя, разумеется, в былые времена гипотетического шутника ожидала бы куда более… гм… неприятная и не гипотетическая судьба.