Бизнес с русскими или без? - Никита Бутомо

— Русский, мы заканчиваем работу ровно в пять!

— Что, даже здесь, на острове?

— Даже здесь.

— Но ведь пойти некуда?

— Все равно!

— Нет, я останусь еще, поработаю….

— Йохо, иди сюда!

— Ну?

— Йохо, мы тут с Зетом решаем, какие сложности мы переживаем в работе друг с другом. Давай представим, что нас — трое, что мы — команда! Может, станет легче? А то нам с Зетом все никак не распределить, работу не распилить…

— Ну, стало легче?

— Йохо, ты знаешь, мне с тобой или Зету с тобой непросто. Но мы как-то нашли общий язык.

— Я понял. Слушайте: ты, Зет, будешь работать.

— А Русский — будет отдыхать?

— Не перебивай! Ты будешь делать ту работу, которая у тебя получается лучше, чем у Русского.

— Да я…

— Молча!

— А я? А мы с тобой будем делать всю остальную работу. Ты будешь придумывать, как ее сделать, и начнешь ее выполнять. Я буду делать, когда ты устанешь, и доделаю ее до конца.

— И это называется команда?

— Что поделаешь — ведь нас только трое!

— Черт, полегче вроде, чем в одиночку или вдвоем работать!

— Конечно! Мы используем свои плюсы и не видим минусы, потому что их заменяют плюсы других. Вот только мы не любим руководить…

— Да Зету только дай поруководить!

— А кем?

— Да, действительно…

— Нам бы руководителя от Бога…

— Это кого же?

— Да какого-нибудь Англосакса или Японца.

— Ну, руками размахивать умею.

— Да, но не любишь. А тут надо, чтобы человек это дело любил!

1. Немецко-русское взаимодействие не является комплементарным (дополняющим друг друга) из-за взаимной амбивалентности. Оно также не носит характер усиливающего (когда архетипы совпадают) во всех областях, за исключением армии.

2. Эффективное сотрудничество (в качестве усиления позиций друг друга) возможно только в трех ситуациях:

• работа в условиях строгой подчиненности;

• работа над общим проектом в составе раздельных отделов;

• работа в коллективах с привлечением «третьей» стороны. (В качестве таковой может вполне быть скандинав.)

3. Традиционно сильные в науке и в армии, в этих областях мы можем плодотворно сотрудничать. Наука использует сильный ограничивающий инструмент в виде научной методологии, в армии это — дисциплина. Только в подобных условиях русская и немецкая амбивалентности будут нивелированы, и появится возможность для сотрудничества. В области же бизнеса, несмотря на существование немецко-русских предприятий, мы не предполагаем удачного взаимодействия. Насколько эффективны немецко-русские компании — надо проверять: что там и как в действительности. Но только кто же нам позволит это сделать?

1. Немцы — самая несчастная нация на свете, потому что вокруг нее — не немцы.

2. Немецкие автомобили — самые лучшие. Особенно марки «Мерседес».

3. Немецкие ученые давно изобрели атомную бомбу, но не дали ее нацистам — пожалели мир.

4. С немцем лучше сразу согласиться и делать то, что он скажет. Сэкономишь время.

5. Немцы — отличные друзья, только у нас не было возможности в этом убедиться.

6. Немецкая трава растет прямо.

7. На любое предложение немки лучше сразу ответить «да».

8. Германия не воевала с Россией. В любом случае — забыли, ладно?

9. В Германии живут гномы. Они и научили немцев всему.

10. Когда ты покинешь Германию, тебе захочется сделать у себя на родине так же.

Глава 4

Как нам работать с англосаксами?

Те, кто работает с англичанами и американцами, отмечают необычайно большую, по сравнению со всеми другими нациями, амбициозность и заносчивость англосаксов. Имеет ли она под собой основания и что делать нам, русским, считающим именно себя, а не кого-то иного, лучшими?

Ответ непрост. Англосаксы так уверены в своей исключительности, что достичь взаимопонимания подчас невозможно. Психологически конструктивным стилем поведения была бы уступка. И именно такой стиль преобладает в нашей совместной работе с англосаксами. Допустим, компания «Лента» тратит энную, большую сумму денег для того, чтобы поставить у себя систему учета и прогнозирования запасов SAP. Этак система является частным случаем системы МРП, которая представлена в России рядом замечательных программ, названия которых не приводим, поскольку не хотим быть обвиненными в рекламе. Суть в другом: берется и копируется американский опыт — тогда, когда есть возможность воспользоваться своим.

О менеджменте и маркетинге вообще умолчим. Наши предки торговали тогда, когда англичане еще ходили в шкурах, а американцев еще не было никаких — даже индейцев. Было это 10–12 тысяч лет тому назад и торговали наши предки бивнями мамонтов, которые водились на Русской равнине.

Так почему же мы слепо копируем англосаксонский опыт?

Не последнюю скрипку в этом оркестре играет англосаксонское качество, которое можно обозначить словом «напористость» и которое начисто отсутствует у нас и отсутствовало у охотников за мамонтами. Мамонт убежал? — Ничего не поделаешь, надо искать нового или выслеживать убежавшего.

Напористость хороша, когда имеешь дело с людьми, убеждаешь, воюешь. Для индоевропейцев, живущих на территории Европы (и в Англии), такой стиль жизни естественен. Для нас — нет. Мы более молчаливы, сосредоточены на себе, одиноки. И в этом — наша перед ними слабость.

Если немцы были нашими явными противниками на протяжении последних столетий, и за это мы их уважаем (такие мы, русские! Не подерешься — не подружишься! Во времена СССР именно с Западной Германией у СССР был максимально большой из всех стран Европы товарооборот, с большим отрывом от всех остальных стран, не говоря уже о бывших «союзниках» — Англии и США), то к англичанам у нас уважения нет. Англия способствовала уменьшению влияния Русской империи все время. И что же, англичане — наши враги?