Пророчество о пчелах - Бернард Вербер

Тибо Годен поглаживает бороду.

– Вы не понимаете всей важности этой книги. Подумайте: человек, знающий день своей смерти, будет способен на абсурдный риск. Если бы вам объявили, что дорогой вашему сердцу замысел неминуемо провалится, то вы бы заранее от него отказались. А если бы знали, что его ждет успех, то не очень-то и старались бы. Поверьте, знание может быть отравой.

Эврар и Клотильда, хоть и находят эти соображения парадоксальными, все-таки задумываются.

– Знание о будущем не всегда идет впрок. Нас толкает вперед неведение, любопытство, загадка. Если все уже прописано, то… мы теряем желание действовать.

Эврар Андрие разочарован, но не находит что возразить.

– Гийом де Божо поручил тебе сохранить и перевезти пророчество, а не прочесть его, – напоминает ему Тибо.

– Как насчет меня, Тибо? – с вызовом спрашивает молодая женщина.

– Я считаю, что читать это пророчество должны только те, кто способен его осознать и не злоупотребить той огромной властью, которую оно дает. Чем больше я над этим размышляю, тем становится очевиднее: никто не должен слишком много знать о событиях будущего. Последствия могут оказаться настолько хуже, что впору пожалеть, что пророчество вообще существует. Знание о будущем в конечном счете гораздо опаснее, чем оружие войны!

– Кто же тогда прочтет пророчество? – спрашивает Клотильда.

– Я, – отвечает Тибо. – И все великие магистры ордена тамплиеров после меня. Потому что мы для такого подготовлены. Только нам хватит стойкости, чтобы никому ни словом не обмолвиться о прочитанном. Самоотверженность позволит нам превозмочь личный интерес и эмоции и думать только об интересах всего человечества.

Великий магистр Тибо Годен подзывает стражника.

– Устрой их наверху.

Эврара и Клотильду ведут в пышные покои, где их ждет еда, вино, вода для умывания, маленькая ванна, кровать с толстым матрасом.

Они едят, превозмогая усталость, ложатся и тут же засыпают.

Немного погодя Эврара будит монах.

– Мне сказали, что тебе срочно нужен экзорцист, потому что у тебя голове поселился бес!

Эврар трет глаза.

– У меня в черепе раздается громкий четкий голос, – отвечает он, придя в себя. – Я пробовал молиться, но не помогает, он возвращается.

О, нет! пугается Рене. Он так со мной не поступит!

Монах достает из своей торбы распятия и какие-то колбы.

– Надо узнать имя беса и из какого сатанинского круга он орудует. Когда знаешь врага, с ним легче справиться, – рассказывает экзорцист.

– Он говорил, что его зовут Рене.

Святой Рене. Я не просто Рене, а святой Рене!

– Вот опять, я слышу его голос! Явился!..

Я твой ангел.

– Вот зло и олицетворено, – говорит экзорцист. – У дьявола много способов над нами изгаляться. Наихудшее его извращение – выдавать себя за ангела.

Вот и нет! Я твой настоящий ангел.

– Он настаивает… – стонет Эврар.

– Бес Рене, я стою перед тобой и обращаюсь к тебе, – говорит монах, глядя на Эврара. – Изыди из этого тела, бес Рене!

Дудки! Оно – моя единственна связь с кодексом, так я и стану его покидать!

– Из какого ты круга, бес? – вопрошает монах.

Скажи этому болвану, что я явился из твоего будущего.

– Он говорит, что явился из моего… «будущего».

– Это дьявольское отродье чрезвычайно изворотливо, – сообщает монах тоном знатока. – Наверное, это Вельзевул[37] или Бафомет[38]. Я склоняюсь ко второму. Тамплиеры – излюбленная мишень Бафомета.

Никогда еще меня так изощренно не оскорбляли! Обозвать меня Бафометом! Меня, такого добродетельного духа…

Экзорцист падает на колени, складывает ладони, шепчет молитву, крестится, потом встает и кладет ладонь Эврару на лоб.

– Приказываю: изыди, бес Бафомет!

Он кропит Эврара святой водой и возлагает ему на лоб распятие.

Брось, меня зовут не Бафомет. Я Рене, святой Рене.

– Он не хочет так называться, талдычит про «Рене».

– Кем бы ты ни был, нечистый дух, я повелеваю тебе выйти вон, тебе и всем твоим адским пособникам, вселившимся в этого слугу Господа.

Слабовато, чтобы я одумался.

– Боже всемогущий, внемли моей молитве, спаси Эврара, изгони этого слугу дьявола, кем бы он ни звался: Бафометом, Вельзевулом или Рене!

Послушай, Эврар, нам надо потолковать без этого ярмарочного фигляра! Можешь его спровадить?

– Опять он за свое! – кричит Эврар, дрожа от ужаса. – Его слова звучат у меня внутри! Он говорит, что хочет поговорить со мной наедине.

– Ни в коем случае не вступай с ним в сговор, брат. Я за тебя заступлюсь, я твой защитник.

И снова он возлагает ему на лоб распятье.

– Повелеваю: изыди, бес!

Как я погляжу, этим вечером мне Эврара не вразумить. Тем хуже для него, я умываю руки. Чтобы он уснул, я шлю ему последнюю весточку.

Эй, Эврар, ты меня слышишь? Это я, святой Рене. Я поразмыслил и оставляю тебя в покое. Я ретируюсь.

– Чудо! – восклицает юноша. – Твой экзорцизм сработал. Бес обратился ко мне, его убедили твои молитвы. Он убрался.

– Аллилуйя! – вопит монах. – Мы разделались с этим плутом!

Они молятся вместе. Осенив себя многочисленными крестными знамениями и поцеловав крест, экзорцист удаляется, довольный победой над клевретами сатаны.

– Не иначе, он понял, с кем имеет дело! Уверен, он тебя больше не потревожит! – говорит монах из двери.

Эврар с облегчением возвращается в теплую постель и проваливается в глубокий сон.

74. Мнемы. Восстание Шимона Бар-Кохбы

В 132 г. император Адриан, вернувшись из поездки по Иудее, приказал построить на месте бывшего храма Соломона храм Юпитера. Это переполнило чашу терпения в и без того напряженной ситуации.

Предводитель евреев Шимон Бар-Кохба возглавил движение сопротивления, второе крупное восстание против римских оккупантов – первое было за 60 лет до этого, в 70 г.

Он создал боеспособную и очень подвижную армию и проявил себя прекрасным стратегом. Он одерживал победу за победой. Два римских легиона были разгромлены.

Бар-Кохба освободил Иерусалим и отбил у римлян всю территорию Иудеи. Создав независимое государство, он собрал армию, стал чеканить свою монету и приступил к восстановлению храма Соломона, разрушенного римлянами во время первого великого восстания. Тогда император Адриан вернулся в провинцию, чтобы подавить еврейское сопротивление силами не двух, а уже восьми легионов. Римляне проводили политику выжженной земли, не щадя мирное население.

Расправа была безжалостной. По словам римского историка Диона Кассия, война длилась три года. Римское войско потеряло десятки тысяч солдат, но перебило 580 тысяч евреев, разрушило 50 укрепленных городов и 985 деревень.

Шимон Бар-Кохба укрылся в крепости Бейтар таким же образом, как его предшественники по восстанию 70 г. – в крепости Масада. Там он отбивал атаки римлян, но в 135 г. был вынужден сдаться.

Яростное сопротивление евреев прогневало