Мечи легиона - Гарри Тертлдав

Горгид подлетел к коням, привязанным позади лагеря. Виридовикс не ошибся — несколько йездов поспешно карабкались на лошадей. Грек зарубил их одного за другим, а затем перерезал уздечки. Испуганные лошади храпели и вставали на дыбы. Грек добавил суматохи, кольнув нескольких лошадей острием меча и хлопнув в ладоши.

Наконец враги поняли, как немного было нападающих. Крики ужаса превратились в гневные вопли. Но Минто, несмотря на то что он был один, устроил среди растерянных йездов настоящую бойню. От ударов копыт лошади горца ломались ребра и раскалывались черепа. Один из йездов, пронзенный копьем, в агонии цепко ухватился за древко и выдернул его из рук эрзерумца. Тогда Минто выхватил саблю и, наклонившись с седла, ударил бросившегося к нему йезда. Кочевник отскочил в сторону, прижимая руки к окровавленному лицу: сабля горца отрубила ему нос.

Воспользовавшись неразберихой, Виридовикс бросился прямо к Ракио. Соскочив с седла, он подбежал к столбу, к которому был привязан пленник. Йезды только начали свое зверское «развлечение». Пленник был измучен, покрыт синяками и ссадинами. Один его глаз заплыл, тоненькая струйка крови стекала из уголка рта. Разорванная туника обнажала ирмидо до пояса. Все тело было испещрено порезами — мучители пробовали остроту своих кинжалов. Однако Ракио оставался в сознании и не просил о смерти.

— Прости, если испортил тебе вечер, — сказал он, передвигая запястья ближе к Виридовиксу, чтобы тому было легче перерезать путы. Кельт быстро разрезал сыромятные ремни, стягивающие пленнику запястья, и наклонился, чтобы освободить его ноги. Едва Виридовикс нагнулся, как в столб, прямо над головой Ракио, вонзился меч. Приподнявшись, кельт молниеносно метнул кинжал, попав в горло врага. Тот захлебнулся кровью и, корчась, рухнул у ног пленника.

Ракио качнулся — у него затекли ноги. Виридовикс подхватил его за плечи, чтобы тот не упал. Ирмидо повернулся и неожиданно поцеловал Виридовикса прямо в губы.

— Я твой должник навеки, — сказал он.

Виридовикс залился огненным румянцем.

— Усидишь на лошади? — спросил он наконец.

— Или усижу, или умру. Выхода нет! — ответил ирмидо.

Виридовикс помог ему взобраться на коня, вставил его ноги в стремена. Руки горца онемели и не могли удержать узду, поэтому Ракио обхватил лошадь за шею.

Виридовикс взял узду и повел лошадь Ракио за своей. С диким торжествующим криком кельт ударил ее шпорами и сильно дернул уздечку, когда лошадь повернулась, чтобы укусить его.

Еще один йезд подскочил к Ракио, намереваясь стащить его с седла, но, завидев приближающегося Минто, в страхе отскочил в сторону.

Оба горца обменялись короткими возбужденными фразами на своем языке. Все четверо бросились вон из лагеря. Вокруг бесновались перепуганные лошади йездов. Они лягались, вставали на дыбы, отчаянно ржали. Кельт и сам вопил и верещал не хуже взбесившегося животного. Горгид умело направил коня вперед, сквозь хаос и панику, — до того, как он попал в степь, он и подумать не мог, что справится с лошадью в подобной ситуации.

К тому времени, когда грек догнал своих товарищей, Ракио уже уверенно сидел в седле. Грек подъехал к ирмидо.

— Я пришел помочь тебе в беде, как и обещал, — сказал он.

Ракио кивнул. Глаза его сияли. Но когда Горгид крепко сжал его руку, лицо ирмидо скривилось — руки распухли от веревок и онемение только-только начало проходить.

— Прости, — проговорил Горгид. Трудно сказать, чего больше было в его голосе: дружеской теплоты или внимательности врача. — Тебе очень больно?

— Ну, останься я у йездов еще на час, было бы куда больнее, — легко отозвался Ракио. — Это все ерунда. — Он осторожно протянул руку и взъерошил волосы Горгида. — С твоей стороны очень мужественно — идти меня спасать. Я знаю, ты не воин по природе. — И прежде чем Горгид успел что-либо ответить, добавил: — Но как ты нашел?

— По твоему подарку. — Горгид показал Ракио его браслет. Голубое сияние уже погасло, однако Горгид рассказал о магии Толаи.

— Магия любви сильнее, — сказал Ракио. С легкостью прирожденного наездника он наклонился с седла, чтобы обнять грека.

— Да хватит вам миловаться, — проворчал Виридовикс.

Память о поцелуе Ракио заставила его говорить грубее, чем он намеревался. Виридовикс слишком любил женщин для того, чтобы поцелуй мужчины мог взволновать его. Но кельт, к своему глубочайшему удивлению, обнаружил, что это не вызвало у него отвращения.

— Посмотрите лучше вон туда, — добавил кельт, показывая на лагерь йездов. — Они уже пришли в себя. Быстро же они очухались. Лично я не вижу в этом ничего хорошего.

Крики и стоны раненых затихали. До беглецов доносились четкие приказы командиров. Повернувшись, чтобы посмотреть, что происходит в лагере йездов, Горгид увидел, как первые всадники уже бросились в погоню. Их черные силуэты четко выделялись на фоне костров. Грек проклял себя за то, что плохо разогнал лошадей, но Виридовикс оборвал его покаянные излияния:

— У тебя не было на это времени! Да и в любом случае сожаления сейчас бесполезны.

Йезды знали местность куда лучше, чем беглецы; расстояние между преследователями и преследуемыми быстро сокращалось. Стрела запела где-то неподалеку, ударившись о камень. За этим шальным выстрелом скоро последуют другие, и, возможно, они окажутся более меткими.

Виридовикс прикусил губу:

— Эти свиные рыла скоро догонят нас. Боюсь, их жатва будет кровавой.

— Ну так что — на холм? — спросил Горгид. Они договорились, что укроются в мертвом городе в случае крайней нужды. Но грек от души надеялся, что до такого не дойдет. — Мы будем заперты там, как в ловушке.

— Знаю, знаю, — ответил кельт. — Выбирать не приходится. У тебя ведь нет идеи получше? В степи они наверняка настигнут нас, и тогда нам крышка. В руинах мы, по крайней мере, сможем обороняться. Трудненько будет йездам выковырять нас отгуда. А может быть, мы отыщем там какой-нибудь выход. Знаю, это один шанс из сотни, но уж лучше один, чем ни одного.

Совсем недавно Горгиду довелось видеть, как йезды очутились в ловушке, когда попались в таких же руинах. Он знал, как малы их шансы на спасение. Но ведь некоторые из йездов действительно спаслись! А без прикрытия им не оторваться от преследователей. В этом Виридовикс прав.

Грек резко дернул за поводья, поворачивая к руинам мертвого города. Остальные уже поднимались на холм. Судя по крикам, раздававшимся позади, йезды заметили этот маневр.

Беглецы осадили лошадей. Тихим шагом они поднимались по осыпающимся склонам холма — те становились все круче. Минто, у которого были самые тяжелые доспехи, спешился и повел лошадь в поводу. Остальные вскоре последовали его примеру.