Предел прочности. Книга четвертая (СИ) - Углов Артем

Мужики понятливо загудели: градус истории нарастал.

- А где Малыш был? – уточнил Поппи.

- Какой Малыш?

- Тот, который рядом сидит.

Дмитрий опустил взгляд вниз, но неведомого малыша не обнаружил.

- Это они про меня, - пришлось снова идти на выручку приятелю, – так здесь прозвали.

- Почему Малыш?

- Потому что самый маленький, - подал голос хмурый Дуглас.

- И по бабам лазить мастак, - добавил Секач.

Мужики весело заржали. Засмеялся и Дмитрий, хотя спроси его, в чем соль юмора, вряд ли бы смог ответить. Так уж повелось, что Эль-Като знатный бабник, с тех самых пор, когда схватил выпрыгнувшую из кустов Нанни за голую грудь. Ну не то чтобы схватил, скорее коснулся… Может сжал чутка, но было это чисто рефлекторно, больше от неожиданности.

- Малыш не промах, поди на девку какую забрался.

- Да не одну, их там вон скока было.

- От них и отбивался.

Мужики зубоскалили, кто во что горазд, а я лишь сидел и улыбался. Пускай смеются, мне не жалко. Хорошо в компании среди своих, особенно после расслабляющего травяного настоя. Закрыть бы глаза, вытянуть ноги и задремать на пару часиков.

- А что ж он тебя не прикрывал?

- Он не мог, он Юкивай нес.

В дежурке воцарилась тишина, только Лесничий брякнул забытой ложечкой в стакане.

- Так-то я должен был их прикрывать, а как прикроешь, когда лезут со всех щелей, словно тараканы. Вот на первом этаже нас и прижали конкретно. Я когда, повернулся, смотрю, Воронова… то есть Уитахера за горло схватили, и тащат… А он ногами сучит, глаза на выкате. И я, главное, на подмогу прийти не могу, потому как расписной с друзьями в гости пожаловал. Но все, думаю, хана парню. Ан нет, сумел выкрутиться.

Не сумел, помогли… Точнее, помогла. Не видел я ее, и не слышал, но уверен, что без вмешательства Марионетке здесь не обошлось.

А Леженец все говорил и говорил, пытаясь вернуть повествованию былой кураж, но не было его - всё, испарился. Мужики после упоминания Хозяйки порядком сникли, и улыбались больше по привычке, тускло и без огонька. А потом пришло заказанное такси.

Уже на самом выходе из дежурки меня поймал Поппи и тихонько поинтересовался.

- Как она?

- Не знаю, - признаюсь честно.

- Надо было все ребра пересчитать гребаному нарколыге.

- Какому нарколыге? – я с удивлением воззрился на Поппи. Обыкновенно добродушного мужичка, излучавшего прямо сейчас глухую ярость.

- Козлу этому, Франсуа, оторви вселенная его мудни. А ты разве не в теме? Ну и хорошо, ни к чему это. Молодцом, Малыш, сегодня с приятелем на славу потрудились. Давай, иди уже.

Я почувствовал, как моих ладоней коснулась шершавая поверхность бумаги: горячая и слегка влажная. Старина Поппи был в своем репертуаре, в очередной раз всучив пакет с пирожками.

Нулевой мир встретил наше возращение звездной ночью и легким морозцем. Высокие сугробы искрились под светом уличных фонарей. Темнели окна, отражая огни подъехавшего такси.

Скрипя подошвами по свежевыпавшему снегу, поднялись на второй этаж мотеля. Я принялся возиться с замком, а Леженец направился в свою комнату, которую снимал с недавнего времени и где имел привычку отсыпаться, особенно после затяжных покерных турниров.

- Свежесть лета в одном глотке, нам подарят – тебе и мне, - долетело до ушей знакомое. Дмитрий напевал дурацкую песенку из рекламного ролика, что вечно крутили по телевиденью.

- Ты это…, - замешкался я, вдруг вспомнив, чего хотел сказать, - спасибо за помощь.

Леженец постоял с секунду, словно пытаясь сообразить, за что благодарят. После весело улыбнулся и подмигнул:

- Ага.

Чего «ага», я так и не понял.

Следующая неделя пролетела незаметно. Конечно же руководство узнало о внезапно образовавшемся свободном времени у детектива Воронова и загрузило по полной программе: сплошные патрули и дежурства, а точнее обжорство, потому как Мо своим привычкам не изменял.

Я несколько раз подступался с расспросами по поводу Палача: есть ли какие новости и что установила слежка за четой Доусон? Но напарник лишь ворчал в ответ - значит глухо.

Были и другие вопросы, касающиеся статистики по землякам, точнее распространенного среди них девиантного поведения.

- Какого поведения? – не понял Мо. - Понахватаются ерунды всякой в этом Монарто - гребаном заповедники богемы. Запомни, курсант, художники и баснописцы хорошему не научат. У них мозги с рождения набекрень, а как в одном месте соберутся, так и вовсе с катушек съезжают. Только и знают, что губы красить, да друг друга в задницы драть.

- Я не о том. Говорят, среди выходцев из сто двадцать восьмой много маньяков, психов и прочих с отклонениями. Даже статистика есть.

- Статистика-то, статистика имеется, - охотно согласился Мо. – Только продажная девка, статистика ваша. Кто заказал, тот ее и танцует.

- Но какой смысл в подлоге? Это же служебная информация, предназначенная для внутреннего пользования.

- А кто сказал о подлоге, курсант? Правда, она разная бывает, главное под каким соусом подать. Вот скажи, я нормальный человек?

Что за странные вопросы? Я посмотрел на обрюзгшее, слегка одутловатое лицо напарника. На редкие кучеряшки волос, нос картошкой, и пару подбородков, подпирающих массивную челюсть.

- Чего пялишься, курсант, словно молодку какую увидел. И без того знаю, хватает во мне странностей. А вот теперь подумай, в какую категорию отнести Мозеса Магнуса, по чьим лекалам мерить: то ли псих какой, близкий к срыву, то ли детектив обыкновенный с заморочками всякими. Чего молчишь?

- Не знаю.

- Не знает он, - проворчал Мо, но уже без привычного раздражения в голосе. - Вот то-то и оно, что не знаешь. Лет тридцать назад активная группа граждан развернула целую компанию против приема иномирян в Службу Безопасности. Дескать, пускай обслуживающим персоналом работают, а в отделе детективов им делать нечего, потому как неблагонадежные, склонные к чрезмерному насилию, коррупции и воровству. Целый доклад подготовили с цифрами, выкладками и графиками. А тут еще, как назло, одного маньяка поймали из числа ваших, работал в шестнадцатом отделении и девчонок молодых потрошил. Ох, тогда новость шума наделала, каждый день в вечерних шоу до косточек обсасывали.

- Всего-то один? Я недавно документальный фильм посмотрел про известных серийных убийц, где половина – выходцы из сто двадцать восьмой.

- Курсант, ты будто недавно на свет появился. Кто их делает известными, кто рейтинги составляет? При чьей финансовой поддержке снимаются фильмы и передачи? Поверь, схемы шоу-бизнеса работают в любой сфере. Никогда не задумывался, почему про одного убийцу знают все, а про другого редкие специалисты? Маньяки, они как поп-звезды, на них тоже зарабатывают, и порою даже больше, чем на смазливых певичках. Любит народ боятся, что бы до мозга костей пробирало, да с холодком, потому и ходит на фильмы всякие, игрушки страшные покупает, передачи смотрит соответствующей тематики. Вашему брату из сто двадцать восьмой просто не повезло попасть в жернова политики.

- Причем здесь политика? - не понял я.

- А ты подумай, к чему все затевалось? Почему знатные аристократические фамилии финансировали программу по дискредитации отсталых миров? Есть мысли на сей счет?

- Ни одной.

- Даю подсказку: число мест в академии Службы Безопасности ограниченно.

Нет у меня ответов даже с подсказкой, поэтому терпеливо жду от Мо продолжения.

- Пойми, курсант, посторонние в отделе расследований не нужны. Слишком много власти и искушения, а уж сколько возможностей порыться в грязном белье аристократов. Местные, они что, порядки знают и сильных мира сего уважают. Я тебе даже больше того скажу, они с ними одной пуповиной связаны, вроде Мэдфордов и Авосянов. Кто ж на отцов, троюродных дядьев и пятиюродных бабушек копать будет? Плоть от плоти, кровь от крови… А теперь представь, как влиять на выходцев из диких земель – безбашенных, вроде тебя. Без роду без племени, воспитанных так, что не всегда понятно, с какого боку лучше подступиться.