Предел прочности. Книга четвертая (СИ) - Углов Артем

Терпеливо дожидаемся ответа: я - сцепив руки на поясе, Дмитрий – откинув полы пиджака и засунув руки в карманы брюк. Вид при этом имел самый что ни на есть залихвацкий - дворовая шпана на прогулке. Не хватало только заломленной кепки и спички в зубах. Особенно контрастно парень смотрелся на фоне пары охранников, что застыли горными уступами.

Наконец, один из них отмирает, произносит в пустоту привычное «принято», и уже обращаясь к нам, выдает:

- Кортес Виласко, второй этаж, налево, в гостевом зале.

- Спасибо.

Переступаем границы охраняемой территории и выходим на широкую дорожку, ведущую прямиком к дому. До центрального входа не больше тридцати метров. Вижу камеры, расположенные над крыльцом, парочку людей в черном на углу дома, что бдительно следят за кустами. Ага, а вот и причина их настороженности – вылетела из зарослей, и вихляя голым задом, понеслась в сторону беседки, под смех товарищей.

Похоже пьянка, давно покинула пределы здания, перекинувшись на приусадебный участок. Вот и носятся без одежды, где придется.

- Посмотрите, кто к нам идет! Неужели господа детективы, - послышался сверху женский голосок. Поднимаю глаза и вижу девушку с милым личиком, обрамленным кудрявыми волосами, ну чисто ангел. Рядом возникает вторая голова, полная противоположность первой: всклокоченные волосы, размазанный по лицу макияж. Девица в образе дьяволицы с трудом фокусирует взгляд, присматриваясь, после чего безапелляционно заявляет:

- Тот, что светленький, мой.

Выпускает из рук бокал и посуда летит вниз, вдребезги разбиваясь о бетонные отмостки. Ангел с демоном весело хохочут и скрываются в оконном проеме.

- Светленький, это я, - сообщает довольный Леженец. Тоже мне кавалер выискался.

Похрустывая осколками, поднимаемся по ступенькам.

Бездна… А как намусорили то, как намусорили. Крыльцо было буквально завалено мелким хламом, особенно хватало бычков – вернулась мода на старинные сигареты. Хотя о чем это я, в районе Монарто она и не проходила.

Осторожно открываю широкую дверь и первым вхожу внутрь. Шум и гам, канонада звуков увеличивается в разы. На меня тут же налетает пьяное тело, тычется раскрасневшейся физиономией в грудь и падает. Леженец переступает лежащего на полу парня, подмигивает мне. Не знаю, чего забавного он увидел в сложившейся ситуации. Лично мне не до веселья, хочется побыстрее найти Юлию и свалить из гребаной клоаки куда подальше.

Судя по доносящимся голосам гостей внутри здания предостаточно, однако нам везет – в коридоре никого, не считая парочки полупьяных тел, которые то ли обнимаются, то ли просто держаться друг за друга. Впереди холл, выстеленный коврами и уставленный статуями. А вот и широкая лестница ведущая наверх, с массивными перилами, увитыми позолоченными растениями. Не лестница, а путь в рай, выстеленный дорожкой, освещенный развесистой люстрой. Был бы путь в рай, если бы не кашица блевотины ровно по центру, на самом видном месте.

- Нам наверх, - сообщаю Дмитрию и тот согласно кивает головой, дескать давай, веди Воронов, я за тобой. Пересекаем холл, и поднимаемся по ступенькам, перешагивая через дурно пахнущую лужицу.

Выходим на площадку второго этажа и тут я впадаю в короткий ступор: налево, налево… это от меня или от входа?

- Нам налево, - приходит на помощь Дмитрий, и поворачивает направо. Надеюсь, он знает, что делает. Хотя с нашего спортсмена станется: один раз вместо светошумовой гранаты метнул термобарическую, положив вместе с террористами заложников. Досталось и группе поддержки, что заходила с тыла, окружив противника. Ох и орал тогда Камерон, срывая глотку. Благо, инцидент случился в виртуальной реальности и к настоящим жертвам не привел. Если не считать горящие огнем легкие после внепланового кросса, прописанного всей третьей группе в качестве наказания.

Заходим в кишку длинного коридора: сплошные двери по обе стороны. И где здесь гостевой зал, с чего начать поиски? Дмитрий снова приходит на помощь: уверенной походкой движется вперед, словно человек, прекрасно знакомый с планировкой здания. Минует две двери, а из третьей прямо на него вываливается чудо: абсолютно голое, если не считать женских чулок на тощих ногах. Повисает на плечах Леженца, начинает тыкаться эрегированным членом прямо в бедро.

«Сейчас прибьет», - возникает в голове паническая мысль. Однако Дмитрий реагирует на удивление спокойно. Кладет раскрытую ладонь на лицо невменяемого гостя и легким толчком отправляет обратно в распахнутые двери.

Демонстрирует свою пятерню и сокрушенно произносит:

- Облизал, зараза.

Удивленный, смотрю поочередно: то на мокрую ладонь Леженца, то на темнеющий проем, где скрылось перевозбужденное тело.

- Что это было?

- Это? Ветратекс – увеличивает потенцию, уменьшает мозги. Запрещен к применению в четырех из шести миров, выдается строго по назначению врача.

Хочется спросить, откуда он все это знает, только ответ лежит на поверхности: для Леженца происходящее не в новинку. Это я выходец из дикого мира, дальше родного города нос не высовывающий, а Дмитрий – потомственный аристократ, пускай и из захудалого рода. Вечеринок повидал множество, потому и ведет себя, словно рыба в воде.

- Дурных много… молодых, - сообщает он мне. Сквозь грохот музыки с трудом разбираю отдельные слова.

- И что?

- Плохо, когда желания много, а опыта мало, - в руках Леженца блеснул металлический предмет. Самый настоящий кастет с дырками для пальцев и упором для ладони. Раньше никогда такой не видел, пацаны во дворе в основном свинчатки отливали: небольшие гирьки, удобно размещающиеся в ладонь. Больше для пантов, потому как на моей памяти в дело их никогда не пускали.

- Кастет зачем?

- Могут возникнуть проблемы. Нет ничего хуже детишек местных сановников со свитой голодных шестерок. Вечно нас копируют, подражать пытаются, простолюдины хреновы. Только тут одних денег мало, тут воспитание иметь нужно и гены, которые проходят проверку веками.

Гены, воспитание… Видел я это ваше воспитание на заплеванном полу привокзального туалета, где отметелили ногами до полусмерти. Только спорить по данному поводу не хотелось. Уж точно не здесь и не с Леженцом. У него свой мир, своя правда, а у меня другая, где этих самых, калибрующих гены столетиями смели одной волной, да так, что весь мир вздрогнул. Кровавой волной, в которой едва сами не захлебнулись. Селекционеры хреновы.

- Ты в курсе, что им убить можно.

- Не учи бойца драться, - Дмитрий расплывается в довольной улыбке. – Да ты не переживай, бить в висок никого не буду. Что я, дурной что ли.

Действительно…

- Если что, предупредил. Под твою ответственность.

Ту-дум… Резко оборачиваюсь на шум, что доносится из темноты дверного проема, где минутой ранее скрылся перевозбужденный гость. Глухие удары, различимые даже сквозь грохот музыки, будто некто массивный бьется головой. В сознании всплывают неприятные образы, виденные однажды в кино: стены, обитые войлоком, пациенты в смирительных рубашках. Происходящее здесь напоминает один сплошной дурдом, с дикими и необузданными пациентами, выпущенными по ошибке на волю. Дмитрий сказал, что они всего лишь копируют вечеринки аристократов: поддельная картинка, не более того. Даже думать не хочется, как выглядит оригинал.

С трудом отвожу глаза от темнеющего зева дверного проема.

- Нам нужно идти. Ты знаешь, где гостевой зал?

Леженец кивает в ответ.

- Планировка стандартная, зал расположен в самом конце левого крыла.

- Веди.

И мы пошли по длинному коридору, ровно по центру, держась подальше от стен, а главное – дверей: а ну как еще кто вылетит ненароком. Большинство из них были нараспашку, демонстрируя нутро комнат, освещенных ярким светом панелей. Картины не баловали разнообразием, где спали вповалку, где трахались, а где банально бухали, усыпав пол пустыми бутылками. Сплошная молодежь, по возрасту сопоставимая со школьниками старших классов. Отрываются по полной программе, стирая границы дозволенного. И где-то здесь скрывается Юкивай.