Рассказы (сборник) - Михаил Харитонов

Абалкин слушал, не перебивая.

— Вам нравятся все эти южные штучки, все эти обычаи и правила, вам нравится в них ковыряться. Чем сложнее, тем лучше, так? Я понимаю, вы этнопсихолог, вы должны любить такие вещи, профессионалу свойственно любить свой предмет исследования… А медики, наверное, любят вирусы. С удовольствием рассматривают структуру вируса какой-нибудь жёлтой лихоманки. Восхищаются тем, как хитро эта дрянь поражает клетки. Но они хоть понимают, что это болезнь, а не цветущая сложность. Цивилизация — это простая вещь! Даже очень простая, куда проще всех этих социальных тупиков, которыми любуются эстеты… Ох, извините меня, Лев, я просто устал, — Корнею, наконец, стало стыдно. — Я наговорил глупостей… и, наверное, вас обидел.

— Что вы, нисколько, — Корней впервые почувствовал, что он интересен собеседнику, — это у вас очень любопытные соображения… Вы не будете против, если мы ещё немного пройдёмся вместе? Я хотел бы теперь послушать вас. Особенно насчёт простоты: признаться, это неожиданный для меня поворот темы…

— Простите меня, Лев, но я правда устал, — Яшмаа прямо посмотрел в глаза Абалкина, — давайте как-нибудь потом, что-ли. Давайте встретимся на Базе?

— Может быть, — Абалкин, похоже, уже задумался о чём-то своём, — очень может быть… Ну, мы как-то тут встали посреди дороги, это нехорошо. До свидания, Корней, мне было приятно снова с вами встретиться. Надеюсь, не в последний раз. Счастливо вам добраться до порта.

— Счастливо, — кивнул Корней. — До встрече на Базе.

Они пожали друг другу руки и разошлись.

Мальчик подал вино, поклонился и застыл в почтительном ожидании. Хозяин поощрительно потрепал его по обнажённой упругой ягодице, покрытой нежным пушком.

— Какие булочки, а? — он плотоядно ухмыльнулся, свисающая жировая складка на шее подпрыгнула к кадыку. — Всё-таки ты, старичок, малость ханжеват… Повернись-ка, сынок, покажи гостю дорогому, как у тебя там спереди всё аккуратненько…

Слуга послушно развернулся, показывая рассечённый розовым шрамом лобок. Из пустого паха торчал катетер для мочи.

— Я теперь только таких и пользую, — похвастался герцог, — они потом такие чувственные становятся, медовенькие… Вот, к примеру, этот кисёнок. Раньше он попоньку свою маленькую от меня прятал, а теперь сам приходит ласкаться. Любишь ласкатся? — мальчик смущённо улыбнулся. — Вычитал этот способ в одном южном сочинении. Южане очень скопчиков уважают…

В иллюминаторе висела Гиганда — мохнатый сине-зелёный диск на фоне пустоты.

— В общем да, — рассеянно ответил гость, рассматривая планету, — есть такой эффект… эрогенные зоны мигрируют… у мужчин активизируется обычно простата. Похожий эффект иногда бывает у женщин после удаления клитора и малых губ. Эрогенной зоной становится всё тело: груди, плечи, живот… ну и так далее. В Островной Империи большинство дорогих куртизанок в детстве подвергались…

— Ну что ты мне про всякие гадости рассказываешь. Не люблю баб, — герцог Зогг потянулся в кресле, длинно зевнул, прикрыв рот ладошкой, — у-а-а-ау… принеси нам ещё винца, мой сладенький… — он шлёпнул своего любимца по попке.

Маленький слуга убежал, шлёпая босыми ногами по пластику.

— Ладно уж, раз ты такой скучный, давай о делах, что-ли… — хозяин чуть прищурил заплывшие глазки. — Скажи, старичок, как тебе показался этот Яшмаа?

— Обычный прогрессор, — пожал плечами Абалкин, — неглуп, сообразителен, думает быстро, но шаблонно…

— Подозрений у него никаких не возникло?

— Нет, с чего бы. Он относится к Югу как нормальный алаец: не понимает и боится. А значит, готов поверить во что угодно. В том числе и в кровавый культ Нагон-Гига.

— Поверит ли в это КОМКОН?

— Безусловно. Корней у них на хорошем счету. Конечно, они сделают ментоскопирование… полюбуются, так сказать, на спектакль… пусть смотрят.

Служка принёс новую бутылку, наполнил хозяйский бокал, получил шлепок по заднице и опять убежал.

Строцкий повертел в пальцах наполненный вином хрусталь. В голубом свете планеты вино казалось чёрным.

— Руди, а откуда ты взял этих людишек? Ну, которых ты потом так красиво спалил из скорчера?

— Нанял странствующих актёров. За деньги они готовы изображать всё что угодно.

— Подожди, старичок, но ведь они и в самом деле прикончили того купчишку?

— В зелёном тюрбане? Ну… да, разумеется. Мы так договорились, я за это заплатил.

— Погоди-погоди, старичок, я знаю южан. Они, конечно, там все убийцы. Но изображать богослужение с жертвоприношением, да ещё и за деньги — это не для них.

— Кто ж тебе сказал, что они южане? Обычные алайцы, гастролировали на Юге в надежде поправить дела. Не поправили, конечно — театр на Юге вообще не в почёте, разве что при дворе какого-нибудь просвещённого князя… но там сильная конкуренция.

— Понял-понял… Есть у меня к тебе, старичок, ещё один вопрос… неделикатного свойства, — Строцкий жиденько рассмеялся, но глаза оставались холодными. — Куда ты дел настоящего Абалкина, Руди?

Целмс пожал плечами.

— Да никуда не девал. Позавчера он улетел к себе на Саракш.

— Ты не боишься, что они могут когда-нибудь встретиться?

— Нет. Тут есть одно тонкое обстоятельство… и Абалкин, и Яшмаа проходят по одному сверхсекретному КОМКОНовскому делу. Насчёт деталей я не в курсе. Но, во всяком случае, когда они случайно встретились прошлый раз, был скандал. Теперь на Базе тридцать три раза подумают, прежде чем докладывать наверх о новом контакте наших персонажей.

— Вот, значит, так… Я, честно говоря, думал, ты его убрал.

— Ни в коем случае. Вот тогда действительно вышел бы скандал.

— Да, и в самом деле… Кстати, тебе очень идёт его мордочка. Эти новые биомаски чудо как хороши. Он, правда, повыше тебя… Ну да ладно, главное — сошло. Ты уверен, что масс-сканирования больше не будет? Очень бы не хотелось.

— Мне тоже. Конечно, какой-то риск есть всегда. Будем надеяться, что снаряд не попадает в одну воронку дважды. Есть такая поговорка в Островной Империи… Но, думаю, всё обойдётся.

— А не может быть такого, чтобы алайцы начали что-нибудь делать на Юге? Ну, затеять там какую-нибудь реконструкцию?

— Ты собираешься всё-таки на Юг?

— Почему нет? Там хорошо кормят и терпимо относятся к гомосексуалистам. Так что же насчёт придурков-алайцев?

— Исключено. Император слушается Корнея, а Корней в ближайшие годы на Юге не покажется. Страх, непонимание, злость, чувство вины из-за всего этого… полный букет. Думаю, ему рано или поздно потребуется психокоррекция. Но не сейчас.