Лицо войны. Военная хроника 1936–1988 - Марта Геллхорн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сегодня Вьетнам редко попадает в новости, но несколько лет назад я видела небольшой фрагмент по телевизору: сайгонская детская больница, похожая на сарай. Три маленьких тела сгрудились на узкой деревянной дощатой кровати, всё как в 1966 году. Врач с грустью сказал, что у него мало лекарств, почти никаких нет.
Прошел почти двадцать один год с тех пор, как я была во Вьетнаме, и я ничего не могу забыть и никогда не забуду, потому что я американка. Президенты не беспокоились о таких, как я, когда сбрасывали пожизненный груз позора, где бы он ни падал, на собственных граждан. Я с яростью вспоминаю, как нам лгали. Линдон Джонсон уверенно выиграл выборы, пообещав не посылать американских парней выполнять работу, которой должны заниматься азиатские парни, хотя планы по отправке американцев уже были готовы. Ричард Никсон уверенно выиграл выборы, пообещав, что у него есть план, как прекратить ненавистную войну, а затем в течение четырех лет продолжал ее расширять. Американская демократия нуждается в капитальном ремонте, перенастройке, ведь нет особой ценности в голосовании, когда избиратели заявляют о том, чего хотят, а следующий президент их обманывает, стоит ему одержать победу.
Нелегко быть гражданином сверхдержавы, и легче нам не становится. Я со своим чувством стыда ощущала бы себя изолированной от общества, если бы не была уверена, что таких американцев, как я, – миллионы, извечное меньшинство нации. Упрямые кровоточащие сердца, которые никогда не согласятся с тем, что прав сильнейший, и знают, что если цель оправдывает средства, то цель ничего не стоит. Власть развращает – старая прописная истина, – но почему же она делает сильных мира сего такими глупцами? Их планы обязательно дают сбой, за что другим приходится платить жестокую цену; затем сильные мира сего собирают свои глупые важные головы вместе и придумывают следующие планы, которые ничем не лучше. Сайгонский врач, бедняк, заботившийся о бедняках, понимал о реальном мире больше, чем обитатели Белого дома. «Люди везде одинаковы. Они знают, что такое справедливость и что такое несправедливость».
Не будем же об этом забывать.
Шестидневная война
В июне 1967 года Израиль был героем западного мира. Его прославила победа в Шестидневной войне, не имеющая аналогов в современной истории. Восхищало то, насколько конфликт напоминал противостояние Давида и Голиафа, – и, учитывая превосходство Голиафа в силе, казалось, что Давиду не выстоять. Несколько недель, пока арабские армии окружали страну и росла напряженность, политики Запада выступали с речами, полными бессмысленных выражений озабоченности, но разговоры не спасли бы Израиль; поэтому всех очень выручил и успокоил тот факт, что Израиль спас себя сам. Другого выхода у него не было. Проигрыш означал бы конец его народа и государства.
27 мая 1967 года президент Египта Насер объявил: «Нашей основной целью будет уничтожение Израиля. Арабский народ хочет сражаться». Через день он добавил: «Мы не примем никакого сосуществования… Война с Израилем идет с 1948 года». 30 мая он провозгласил: «Армии Египта, Иордании, Сирии и Ливана стоят на границах Израиля… а за нами стоят армии Ирака, Алжира, Кувейта, Судана и весь арабский народ. Весь мир будет потрясен. Сегодня все узнают, что арабы готовы к битве, настал решающий час».
31 мая Насеру, как эхо, вторил президент Ирака: «Существование Израиля – ошибка, которую необходимо исправить. Теперь у нас есть возможность избавиться от унижения, которое преследует нас с 1948 года. Наша цель ясна – стереть Израиль с карты». Каирское радио «Голос арабов», на тот момент главный рупор арабского мира, превзошло само себя, призывая «убивать, убивать, убивать!» – и этот безумный клич подхватили огромные толпы на улицах Каира.
Они были уверены в победе благодаря простой арифметике. Арабские армии, стоявшие на границах, превосходили израильскую в соотношении три к одному; такое же превосходство у них было в танках, боевых самолетах и тяжелой артиллерии. В состав регулярной армии Израиля входило 40 тысяч человек, с учетом призыва резервистов число людей, готовых сражаться, достигло 48 тысяч человек. Гражданская армия Израиля – резервисты, женщины до 34 лет и мужчины до 54 лет – осуществляла поддержку: они обеспечивали связь и снабжение, водили машины, работали медиками и инженерами. Но Давид победил Голиафа в первую очередь благодаря израильским летчикам и танкистам.
Уже дважды до июня 1967 года арабские правительства не обращали никакого внимания на условия перемирия, подтвержденные ООН, как только вступало в силу соглашение о прекращении огня, – то же случилось и на этот раз. Спровоцировав войну и тут же ее проиграв, арабы немедленно потребовали вернуть им захваченные Израилем территории, при этом категорически отказываясь вести переговоры о заключении мира. Есть в этом нечто детское или безумное, как будто для арабских политиков война – игра в стеклянные шарики (с человеческими жертвами): да, ты выиграл, но что это ты забрал мои шарики, а ну-ка отдай сейчас же, пока мы не будем готовы играть снова…
Площадь четырех расположенных вокруг Израиля арабских государств составляла больше миллиона квадратных километров. Израиль, чья хрупкая форма напоминала осу, занимал площадь меньше тринадцати тысяч квадратных километров. Население арабских соседей – 46 100 000 человек; в самом Израиле проживает 2 300 000 евреев и около 350 000 арабов. Никакими особенными ценностями территория Израиля не обладает: ни нефти, ни алмазов, ни золота – в основном фрукты и овощи, плоды сельскохозяйственного чуда. Никто в здравом уме не счел бы крошечное государство Израиль угрозой безопасности и благополучию огромных арабских земель и народов.
Думаю, если бы Израиля не существовало, арабским политикам пришлось бы его придумать. Ничего, кроме общего воображаемого врага, их не объединяет. Мусульмане Ближнего Востока ссорятся между собой, не доверяют, убивают, замышляют перевороты, создают и разрушают союзы, свирепо и энергично истребляют друг друга; единственное, о чем они могут договориться, – нежно лелеемая ненависть к евреям Израиля.
А израильтяне в 1967 году все еще не ненавидели арабов, хотя имели для этого все основания. Их удивительное хладнокровие я заметила в 1949 году, после того как новое государство отбило атаки шести арабских армий, решивших в зародыше уничтожить молодую страну. Мне показалось, что израильтяне особо не обращают внимания на арабские государства – до того момента, пока им не приходится снова против них воевать. Другое дело – террористы ООП[124]. Люди, которые взрывают школьные автобусы, кинотеатры, рынки, убивают безоружных гражданских – мужчин, женщин, многих детей – и убегают, вызывают в Израиле ненависть.
Я поздно прибыла на эту войну. Когда она началась, я была на Среднем Западе, в Америке, задержавшись по какой-то причине, которую сейчас и не вспомню. Я спешила как могла, но в Израиле оказалась лишь на пятый день. После шестого дня и окончания войны в течение нескольких недель я старалась воссоздать ее ход.
К сожалению, у меня не осталось ни заметок, ни фотографий – лишь разрозненные воспоминания о том примечательном путешествии, во время которого я наблюдала завершившуюся войну как она есть, натюрморт смерти и разрушения. На Синайском полуострове трупы египетских солдат – словно свертки темного тряпья, в воздухе висит тошнотворное зловоние смерти. Над землей нависли длинные и тяжелые стволы, зарытые в песок, – бесконечный ряд орудий, направленных в сторону Израиля. Их захватили израильские десантники, которые ночью пешком шли через дюны, чтобы атаковать орудийные расчеты с тыла, в траншеях. На обочинах дорог валяются груды мин, которые нашли, обезвредили и сложили здесь израильские саперные роты.
Мухи роятся в воздухе черными тучами, садятся на людей, залетают в глаза и рот. Изнурительная сухая жара, сине-белое небо, слепящий свет; теплая вода из пайка. Повсюду сгоревшие, рухнувшие на бок, перекошенные танки с разбитыми гусеницами – их сотни, они похожи на странных черных мертвых монстров.
